Меф рванулся в кабинет Арея. Окна распахнуты настежь. Ветер лениво шевелит грязные шторы и перекатывает по столу пергаменты. И здесь никого и ничего. Никаких следов боя.
Меф опустил руку с мечом, не спеша пока убирать его в ножны.
– Не нравится мне это! – сообщил он подошедшей Дафне.
На одном плече у Даф сидел Депресняк, над другим прозрачным шарфиком вилась Гюльнара.
– Тебе не нравится, что здесь нет Арея? – уточнила Дафна.
– Да.
– А мне не нравится другое. Здесьнет ни одного комиссионера или суккуба. Не только в резиденции, но и поблизости. Понимаешь?
Меф мрачно кивнул. Дурной знак. Комиссионеры и суккубы всегда обо всем пронюхивают первыми. Что, интересно, они узнали сейчас? Гюльнара без особых церемоний перетекла через стол Арея и зависла над его креслом.
– Кстати, валькирии тут тоже нет. И меня это не удивляет. В отличие кое от кого (не буду называть имен!) валькирия-одиночка не блондинка! – насмешливо сказала джинша.
* * *
Готовясь к телепортации, Ирка в отличие от Мефа, Эссиорха и Улиты, не представляла, где она в результате окажется. Если те вполне определенно воображали себе приемную на Большой Дмитровке, то единственным желанием Ирки было материализоваться рядом с Ареем. Так и произошло. Уникальная магия валькирий, границы которой сама Ирка представляла себе весьма приблизительно, перенесла ее в неизвестное ей место.
Она стояла у длинного бетонного забора. Вдоль забора тянулись пять или шесть складских помещений с высокими воротами. И – ни одного человека вокруг. Ирку это удивило. День, правда, клонился к вечеру, однако было еще не слишком поздно.
За ее спиной кто-то завозился. Ирка стремительно обернулась, готовая метнуть копье. Она увидела Антигона. В правой руке у кикимора была булава. Указательным пальцем левой он легкомысленно ковырял в ухе.
– Как ты тут оказался?
– Антигон с тобой, отвратительная хозяйка! Настоящий мерзкий слуга не должен покидать свою госпожу!
Ирка кивнула и быстро пошла вдоль склада. Чувство тревоги не покидало ее. При этом тревога была не острой, а приглушенной, рассеянной. Опасность выветривалась, как выветривается со временем острый запах.
«Где Арей? Неужели я опоздала?» – задумалась Ирка.
Она шла, внимательно вглядываясь вперед, туда, где среди низеньких складов помещалось трехэтажное офисное здание, как вдруг Антигон окликнул ее. Кикимор, как и следует хорошему оруженосцу, двигался позади Ирки, вот только шастал по кустам и смотрел по сторонам куда больше, чем она.
– Бегите сюда, госпожа!
Там, где стены двух складов почти примыкали друг к другу, Ирка увидела Арея. Он сидел, прислонившись спиной к стене и уронив голову на грудь. Правая ключица у него была разрублена почти до середины груди. Любой смертный от подобной раны давно оправдал бы свое название. Рядом валялся метательный нож, который Арей, видимо, выдернул из своего бедра прежде, чем пропустил страшный рубящий удар.
На бетон под Ареем натекла лужа мерцающей крови. Его страшный меч лежал метрах в трех от правой руки. Левой рукой Арей пытался еще вцепиться в свой дарх, однако ослабевшей руке это было не по силам. То и дело она соскальзывала по сосульке дарха и вновь упорно ползла вверх.
«Как же это возможно? Он же лучший, лучший! Разве с лучшим могло такое случиться?» – беспомощно подумала Ирка. И тотчас поняла, что да, могло. Когда Ирка подошла, Арей с трудом разлепил глаза и тяжелым взглядом посмотрел на Ирку. Валькирия усомнилась, что он вообще ее узнал.
– Какая удача, противная хозяйка! Срезайте скорее его дарх! Он даже двинуться не может! – засуетился Антигон.
Наверное, Арей его услышал. Правая рука Арея потянулась к мечу, но он валялся слишком далеко. Тогда раненый попытался придвинуть к себе меч взглядом, но не сумел и этого.
Ирка смотрела на Арея и с ясностью видела недавний бой. Пока одни тартарианцы выслеживали Эссиорха, другие выманили Арея из резиденции и разом набросились на него. Первые раны были получены бароном мрака из засады прежде, чем он успел обнажить клинок. А уже после быстро теряющий силы Арей бился с врагами, пока совсем не ослабел.
«Почему беглецы из Тартара не добили Арея?» – подумала Ирка и тотчас поняла, что они ощутили приближение валькирий. Тартарианцы решили, что тех будет как всегда двенадцать. А раз так – зачем рисковать? Валькирии добьют Арея и сами. Филомена или Таамаг не слишком церемонятся со стражами мрака, даже с ранеными. На одиночку же они едва ли рассчитывали.
Ирка подошла к Арею шага на два и присела на корточки, положив копье на колени. Она была в растерянности. Все, казалось, складывалось в ее пользу. Вот – Арей, вот его дарх. Просто не поленись и возьми. Сражение, которое в любом другом случае стоило бы ей жизни, теперь было выиграно чужими руками.
Антигон беспокойно подрыгивал рядом.
– Чего ты тянешь, госпожа? Сейчас появится Дохляндий Осляев! Спеши! Срезай дарх!
Арей с усилием поднял голову. Захрипел. Попытался вцепиться в дарх. Пальцы соскользнули. Ирка завороженно смотрела на длинную сосульку, перемазанную мерцающей кровью. Сосулька гипнотически шевелилась, как елочная игрушка в новогоднюю ночь. Смотреть на дарх было физически больно. Он обжигал глаза, как обжег бы и руку. Однако в этой боли было что-то притягательное, завораживающее. Глаза слезились, дыхание обрывалось.
Антигон подбежал к Ирке и нетерпеливо потянул ее за руку.
– Это же дарх стража мрака! Срежь его! Подцепи зазубриной на копье!
– Я не могу! Он беспомощен!
– О, вечное небо! – простонал Антигон, дергая себя за бакенбарды с такой яростью, что вырвал сразу целый клок волос. – Ты же не кошелек у него вытаскиваешь! Это эйдосы! Их сотни! Они страдают! Спаси их, хозяйка!
Ирка послушно встала и, стараясь не глядеть на страшные раны в груди Арея, потянулась копьем к цепи его дарха. Мечник тоскливыми глазами следил за приближающимся наконечником. Почти коснувшись дарха, Ирка внезапно осознала, что собирается сделать, и отдернула копье.
– Я не могу! Не я его победила. Он не причинял мне зла.
– Не причинял тебе – причинял другим. Он страж мрака! Понимаешь: мрака! – завопил Антигон. – Он сейчас затянет раны и прикончит тебя! Думаешь, он не отрубил бы тебе голову, если бы сражался с тобой? Да тысячу раз!..
– Он ранен!
– Ну так что из того? Ранен и ранен! А ну, лежи!
Антигон шагнул к Арею с явным намерением припечатать его булавой. Это было сделано так спокойно и с такой непоколебимой уверенностью, что Ирка невольно вспомнила Бабаню, которая с таким же праведным лицом давила мух на оконном стекле. И плевать, что мухи были сонные и едва ползали. По мнению Бабани, мухи вообще не заслуживали того, чтобы жить.
