— Берем!
Ответ ничуть не удивил Влада. Было бы странно, если бы Чайка отказалась от преследования, позволив дракону лететь по своим делам.
Запоздало вздохнув об отсутствующем шлемофоне, Влад включил передатчик.
— Эй, на борту, далеко собрался?
— Привет! — донесся из динамика голос пилота. — Кто таков?
— Лейтенант Кукаш, — честно представился Влад.
— Что?.. — очевидно, пилот дракона слыхал эту фамилию. — Кукаш? Тебя же повесили по приговору трибунала!
— В наше время пилотов не вешают, — возразил Влад. — Приговаривают к смерти, а потом посылают на задания, с которых не возвращаются. А я вот выжил.
— Поздравляю, Кукаш, — отозвался пилот, а потом, спохватившись, представился: — Капитан Родригес, Седьмая опорная.
На Седьмой базе было всего четыре скоростных истребителя, пилоты, летавшие на этих кораблях, менялись, но Влад был совершенно уверен, что капитана Родригеса среди них нет. Среди истребителей и разведчиков было несколько лейтенантов Родригесов, фамилия это самая обычная, не то что Кукаш. Одного Родригеса Влад даже знал лично. Возможно, кто-то из этих лейтенантов отличился за последнее время.
— Давно в капитанах? — спросил Влад.
— Две недели, — в голосе Родригеса звучала гордость. — Еще ни разу на задание не вылетал, обкатку провожу. Не машина, а мечта, слаще, чем девушку обнять.
— Понятно… — многозначительно протянул Влад. — В этом ты прав, ты даже не представляешь, насколько ты прав.
Два идущих на сверхсветовой скорости корабля неуклонно сближались. По космическим меркам они уже давно встретились, и сторонний наблюдатель, ориентирующийся на гравитационные возмущения, обнаружил бы на своих экранах не две, а всего одну точку. Но корабельная оптика, бесконечно слабая по сравнению с орбитальными телескопами, еще не могла различить летящий параллельным курсом корабль.
— Здесь ты что делаешь? — поинтересовался Родригес. — А то курсы у нас опасно близкие, смотри, смертник, начальство обоим голову снесет. Тебе-то что, а мне свою жалко…
— Рандеву у меня тут назначено, — отчетливо произнес Кукаш. — С тобой.
— Не понял… — всполошился капитан. — Я такого задания не получал!
В следующую секунду он поперхнулся, увидав наконец на оптическом экране своего собеседника.
«Давай!» — скомандовал Влад Чайке.
— Порка мадонна! — успел чертыхнуться капитан Родригес. — Призрак!..
Затем кинутый Чайкой аркан заставил его захрипеть и умолкнуть.
Вообще-то аркан — штука грубая. В пространстве, где ведьме ничто не мешает, его можно накинуть с расстояния в несколько километров, но и тогда трудно предсказать, как поведет себя жертва. Подавляющее большинство заарканенных продолжает сражаться, и порой довольно успешно, несмотря на то что аркан крайне ограничивает возможности пилота. Кто-то пытается бежать (эти сразу обречены), другие отчаянно маневрируют (их стараются утащить к Новой Земле), третьи палят в белый свет, как в копеечку, четвертые размахивают манипулятором, не позволяя ведьме приблизиться. А вот делать все разом травмированный пилот уже не может.
Родригес отрыл огонь.
Человеческий глаз не замечает сгустков плазмы в вакууме, а вот ведьмы видят их превосходно. Боезапас у истребителя ограничен исключительно мощностью реактора, так что ожидать, пока стрельба утихнет, может лишь опорная база, смиряюшая свихнувшегося пилота.
Маневрируя и ускользая от выстрелов, корабль Влада приблизился к противнику вплотную, так что оказался в мертвой зоне. И здесь Чайка совершила поступок, который ее бывшие подруги не могли бы представить и в страшном сне. Вместо того чтобы изо всех сил удерживать аркан, стараясь вымучить подловленную ступу, она попросту выпустила его из рук. Заклинание, лишившись подпитки, истаяло в несколько секунд, и Родригес обрел свободу. Немедленно на борту истребителя распахнулся люк, и выстреленный биоманипулятор облапил борт Владова корабля.
Никакого вреда корабельной обшивке язык причинить не мог, а Чайка предусмотрительно оставалась внутри до той самой секунды, когда Влад, влетев в амбразуру чужого истребителя, вручную отключил управление биоманипулятором. Еще одно заклинание вновь повергло Родригеса в шок (с такого расстояния уже возможно было наложить узду), так что Влад мог спокойно хозяйничать в техническом отсеке. Он задраил амбразуру, заполнил отсек воздухом (чужих баллонов не жаль!) а затем Влад и Чайка объявились в рубке. Чайка, уловив желание Влада, сдернула с пленника узду, так что капитану Родригесу вернулась способность соображать и действовать.
— Привет! — не давая Родригесу опомниться, заговорил Влад. — Я же предупредил, что у меня с тобой встреча. Ты чего палить начал?
Капитан затряс головой, потом выдавил, словно оправдываясь:
— Призрак…
— Какой призрак? Ты на экраны-то глянь, где там хоть один призрак?
Вообще-то устав не предписывал так разговаривать со старшим по званию, но в горячке боя лейтенантам и не такое сходило с рук. Когда говоришь со штабным, об уставе следует помнить ежесекундно, а со своим братом, боевым офицером, — куда проще. К тому же капитану Родригесу было не до субординации и не до привидевшихся призраков: в рубке появилась Чайка.
— Порка мадонна! — ошеломленно пробормотал Родригес. — Лейтенант, что надо сделать, чтобы тебе позволили летать с таким экипажем? Начистить харю гранд-майору? Так это я мигом!
Влад понимающе улыбнулся. Этот Родригес не был его приятелем, он и вовсе входил в другое подразделение, но даже среди миллионного населения опорной базы некоторые физиономии могут примелькаться, и у капитана была как раз такая внешность. На его лице было прямо-таки написано: «Без женщин жить нельзя на свете, нет!» И не то чтобы капитан был записным сердцеедом, но едва на расстоянии ста парсек объявлялась пара стройных ножек и широко распахнутых девичьих глаз, как Родригес терял сон и покой. И сейчас, увидев Чайку, он разом забыл и о призраке, и о сражении неясно с кем, и о непонятной миссии Кукаша.
— Мадмуазель, — выдохнул капитан, поклонившись неожиданной гостье. — Меня зовут Мануэль Родригес. Я счастлив видеть вас, я сражен…
— …и охромякнут, — закончил Влад. — Капитан, мы к вам по делу.
— Слушаю, — откликнулся Родригес, по-прежнему не сводя глаз с Чайки.
— Дело в том, что все мы оказались жертвами самого гнусного обмана… — начал было Влад, но тут же осознал, до какой степени неубедительно прозвучат все слова. Действительно обман, действительно гнусный, но Родригес не поверит и расслышит лишь напыщенный пафос. Насколько легче разговаривать молча, когда непроизнесенное слово подтверждается зримым движением души! И Влад решился: — Я не буду ничего рассказывать, — произнес он. — Я просто покажу.
