— Привет, — отозвалась вампирша, придержав поводья.
— Что-то ты совсем стала забывать друзей.
— Неправда, — возмутилась Алекса, вздергивая подбородок, — Просто у меня есть и другие дела и увлечения.
— О, как интересно! — Они ехали совсем рядом, будто их лошади были в одной упряжи. — Расскажешь?
— Сначала догони!
В ее глазах вспыхнули задорные искры, она пришпорила коня и вихрем умчалась вперед, лишь снег взметнулся из-под копыт. Но Сергей не собирался отставать и тут же рванул следом. До дома Алексы, этого импровизированного финиша, они доехали практически одновременно.
— Отличная у тебя лошадка, — искренне похвалил Сергей, спешившись. — Где ты ее купила?
— Где купила — там уже нет, — усмехнулась Алекса, тоже покинув седло. — Но, насколько я поняла, тебе грех жаловаться на своего жеребца. Английский?
— Да, — подтвердил он, потрепав животное по морде и отдав поводья конюху.
Они вошли в дом и тотчас были окутаны теплом. Комнаты были жарко натоплены, окна запотели. Так что и намека не осталось на царящий за ними мороз. Их встретила горничная с вопросом, не желают ли господа отужинать. Естественно, оба отказались, а Алекса попросила их не беспокоить.
Едва они расположились в гостиной, как Сергей произнес:
— Тебя постоянно видят в обществе какой-то вампирши. Я тоже видел вас однажды, правда, ее разглядел не слишком хорошо. Но и этого хватило, чтобы понять что она симпатична и очень сильна. Магистр, не меньше. Но кто она? — Видно, его так и распирало любопытство.
— Мой друг, — просто ответила Алекса, расстегивая пуговицы камзола.
— Друг, и все? — переспросил Сергей, а взгляд его неотрывно следил за движениями проворных пальцев вампирши.
— А ты чего ожидал услышать?
— Ну, хотя бы историю о том, как вы познакомились. Это произошло в Петербурге?
— Нет, по дороге.
— И кто она? Почему я ее не знаю, во всяком случае, не узнал?
— Не можешь же ты знать всех вампиров мира! — усмехнулась Алекса, — Она самый удивительный вампир из всех, кого я когда-либо встречала. Разве что кроме нашей создательницы.
— Та-а-ак, — протянул Сергей, подсаживаясь поближе. — С этого момента я прошу поподробнее!
— А что подробнее? Лазель просто не похожа на всех остальных. Во всех смыслах. — Вампирша вовсе не собиралась пересказывать Сергею все то, что подруга рассказала ей. Чужих секретов Алекса никогда не выдавала, да и своих тоже.
— Значит, ее зовут Лазель… что-то знакомое… но не могу вспомнить. Откуда она? Из какого клана?
— Слушай, я не собираюсь выкладывать тебе всю ее подноготную в трех экземплярах. Да и сама не стремилась узнать о ней все и сразу. Она просто моя подруга.
— Вот всегда ты так! — насупился Сергей, но эта хмурость была наигранной.
— Если всегда, то тебе пора бы уже привыкнуть, — усмехнулась Алекса.
— Ну почему я совершенно не могу на тебя рассердиться?
— Я-то откуда знаю? — со смехом развела руками вампирша. Отсмеявшись, она спросила: — А у тебя-то как дела? Как личная жизнь? Неужели ты еще не очаровал ни одну здешнюю женщину?
— Нет. — По его лицу промелькнула какая-то тень, но он поспешно придал ему веселость, так что Алекса ничего не успела заметить и воскликнула:
— Вот уж ни за что не поверю! Ты же здесь не первый год.
— Это да. Но нет, я подобному не потворствую.
Алекса подозрительно посмотрела на него, потом спросила:
— Ты случайно не ударялся головой ни обо что тяжелое? Может, в ночи на столб налетел? Рассуждаешь, как монах или евнух! Право слово! Неужели все из-за того происшествия в прошлом?
— Нет, пусть прошлое остается прошлым, — покачал головой Сергей, но глаза его стали грустными. Алекса знала, что давно, около полутора веков назад, у него произошла большая трагедия. С девушкой, которую он полюбил и сделал вампиром, случилось несчастье. Она погибла. Из-за этого Сергей долгое время был сам не свой.
— Хорошо, если так:
Они еще долго разговаривали, потом Сергей ушел.
Уже рассветало. Вампир неспешно ехал по городу. Конь под ним то и дело пофыркивал, словно предлагал снова устроить гонку, но Сергей не поддавался. На его лице застыло задумчивое выражение.
Его мысли занимала Алекса, и причина была не только в том, что они только что виделись. Это продолжалось уже несколько лет. Он любил эту свободолюбивую вампиршу. Сергей понял это, когда получил от нее письмо, в котором Алекса сообщала, что возвращается в Россию. Правда, это возвращение затянулось на пару десятков лет. Он был готов уже сам ехать ей навстречу.
Но осознание своих чувств стало для Сергея нелегким испытанием. Они с Алексой были друзьями не один год, не одно десятилетие, и он успел хорошо узнать ее. Сергей не решался признаться ей, так как даже представить не мог как та это воспримет. А он не хотел разрушать их дружбу.
Он даже разговаривал с Менестрес, их создательницей, об этом, но та не смогла ничего ему посоветовать. Вернее, сказала, что он должен разобраться сам. Также королева заметила, что Алекса очень свободолюбива и независима, во всяком случае, старается быть таковой. Она похожа на вольный ветер, и то, что привычно для других женщин, для нее может быть неприемлемо. Вампир сильной воли.
Сергей был согласен с каждым этим словом. Ведь это-то его и привлекало. Но любить он пока решил тайно, скрывая свои чувства. Иногда он даже думал, что это хорошо, что они видятся не слишком часто, и в то же время сожалел об этом. Порой, как сегодня, ему приходилось нелегко. Почему-то он с тревогой слушал рассказ Алексы о ее новой подруге. И эта тревога была подозрительно похожа на ревность, хотя и повода вроде никакого не было. К тому же Сергей как никто другой знал, что Алекса не потерпит никаких собственнических отношений по отношению к себе.
Так что он поглубже спрятал свои чувства, чтобы никак себя не выдать. Терпения Сергею было не занимать. К тому же в его распоряжении находилось все время мира.
Над Петербургом витал дух Нового года и Рождества. Запах ели и сладостей закрадывался в каждый уголок. Народные гулянья продолжались до самой ночи. Бублики, пирожки, конфеты, шутихи продавали чуть ли не круглосуточно. И никакой даже самый лютый мороз не мог всему этому помешать.
Алекса тоже поддалась этому праздничному азарту, во многом благодаря Лазель. Именно она уговорила ее приобрести огромную пушистую ель, которая с трудом влезла в гостиную. Когда они ее затаскивали в дом (действовали сами, так как все слуга были распущены на время праздников), Алекса сказала:
