У Тессы кружилась голова. Она никак не могла сообразить, что происходит. Райвис покидает ее?
Он вложил ей в руку серебряную рукоятку кинжала. Его глаза были темнее ночи. Свет из-за двери падал прямо на шрам по губе, необезображенная половина лица оставалась в тени.
— Я не знаю, сколько буду отсутствовать. Я должен сформировать и обучить войско для Кэмрона Торнского. А в данный момент Бей'Зелл неподходящее место для этого. Но я обязательно вернусь, и вместе мы отыщем причину, приведшую тебя в наш мир.
Тесса послушно кивнула — как маленькая девочка. Глупо, конечно, но что она могла сказать? Она не имела права возражать. Этот человек ничего ей не должен. Он не обязан заботиться о ней.
Райвис наклонился и поцеловал ее. Она почувствовала сначала прикосновение затвердевшего, жесткого шрама — а потом мягкость и нежность его губ. От него пахло кровью, и потом, и яблочным арло. Он на секунду прижал ее к себе — и почти тут же отпустил.
Потеряв голову, с пылающими губами, Тесса шагнула вперед — она жаждала продолжения. В следующую секунду краска стыда залила ее щеки. К счастью, Райвис уже отвернулся.
— Пошли. — Кожаная туника поскрипывала, пока он, нагнувшись, возился с бочонком. — Матушка Эмита ждет нас. Я провозглашу прощальный тост.
Тесса не отвечала — она боялась, что дрожь в голосе выдаст ее. Она молча последовала за ним в дом.
На рассвете рыбный рынок становился центром Бей'Зелла. Его можно было найти хоть с завязанными глазами, без посторонней помощи и подсказки. Лучшим указателем служил запах рыбы, перебранка и смех торговцев, обменивающихся товаром. Короче, не заметить этот базар было трудней, чем пройти мимо ярко освещенного замка на пустынном каменистом побережье.
Вообще-то Райвнс не любил раннее утро, но это — нельзя не признать — было очень даже ничего. Безоблачное небо сулило ясный и теплый день. С криками сновали туда-сюда чайки, а лицо обдувал свежий восточный ветер, пахнущий солью и морскими водорослями.
Райвис стоял на мраморных ступеньках, ведущих к Древней Святыне. Отсюда ему хорошо был виден рынок внизу. Хотя вот уже пятьдесят лет, как закончилось строительство нового здания со шпилями, сторожевыми башнями с покрытыми медью крышами и стенами из кварца, внешний двор старого храма был завален рыбой. Это только справедливо, подумал Райвис. В конце концов, оба храма возведены на средства, полученные от торговли дарами моря.
Настороженный взгляд Райвиса переходил от прилавка к прилавку, от лица к лицу, от руки к руке. Он уже заметил в толпе темно-золотистые локоны Кэмрона. Он стоял рядом с продавцом мидий и его многочисленными корзинами, двое людей Торнов толклись поблизости. Райвис не спешил подходить к Кэмрону. Сначала он хотел удостовериться, что на рынке достаточно безопасно. После вчерашней стычки с гонцами он был не в настроении испытывать судьбу.
Первый гонец прицепился к нему прямо у дверей Марселя. Двое других присоединились к товарищу, когда улицы стали уже, а дома бедней. По опыту прошлого вечера Райвис решил, что лучше не ввязываться в драку, а попытаться ускользнуть. Ему удалось сбить со следа двоих преследователей, но с третьим они столкнулись нос к носу. На сей раз поединок закончился быстро. Гонец оказался просто хорошо тренированным бойцом — и ни на йоту больше. Никаких магических превращений, обычный человек. Не было жажды крови, неестественно быстрых реакций и ощущения, что противник готов биться до последнего вздоха. Один раз напоровшись на кинжал, солдат благоразумно ретировался. Но именно этот счастливый исход стычки показался Райвису тревожным симптомом.
Он знал Изгарда. Если гэризонский король не использовал свой новый трюк для охоты за ним, Райвисом, значит, он нашел ему иное, еще более опасное, применение. Сколько дней прошло с его коронации? Три, четыре? Терпение гэризонских военачальников на исходе. Король должен действовать.
Райвис прикусил обезображенную шрамом губу. Пока он стоит здесь и глазеет на базар, выискивая в толпе подосланного к нему убийцу, там, на востоке, возможно, уже началось наступление. Всего четыре дня назад он был уверен, что в последний раз слышит об Изгарде Гэризонском. Он выполнил задание, получил плату и заказал место на корабле. Он не строил далеко идущих планов. Пересидеть войну в Майзерико в обществе темноволосой красотки — о большем он не мечтал. Но теперь все изменилось. Изгард послал к нему убийц. Марсель предал его. А Кэмрон Торнский мертвой хваткой вцепился в глотку.
Так, во всяком случае, воображает этот аристократишка.
Райвис знал не меньше ста способов покинуть Бей'Зелл и сомневался, что Кэмрону известна хотя бы половина. При желании он мог улизнуть из города сегодня же, и торнскому вельможе нипочем не удалось бы отыскать его. Пэграфф был не единственным рыбаком, которому Райвис в свое время оказал услугу, и попасть в Мэйрибейн или Бальгедис не составило бы для него никакого труда. И однако — по нескольким причинам — теперь Райвис хотел остаться в Рейзе.
Во-первых, золото.
Во-вторых, покушение Изгарда на его жизнь.
И наконец, строптивая женщина с огненно-рыжими волосами.
Райвис в последний раз окинул внимательным взглядом рыночную площадь и начал спускаться. Если на базаре и есть гонцы, значит, они спрятались в бочках с треской и скумбрией — он проторчал здесь больше часа и не заметил ничего подозрительного.
Внизу запах рыбы был гораздо сильней, чтобы не сказать больше. Прилавки покрывала морская соль и рыбья чешуя, а обветренная кожа на лицах людей по жесткости могла соперничать с деревом их лотков. Продавцы зазывали покупателей, на все лады расхваливая свой товар. Треска была не просто треска, а «белейшая и нежнейшая рыбка, которую может проглотить даже ваша больная прабабушка. И такая свежая, что сама доскачет до печки».
Кэмрон издалека заметил Райвиса. Охранники же его даже голов не повернули. Эти два бугая бессмысленно толклись в толпе, отвлекаясь на каждый звук. А тут еще прямо у них перед носом юная кудрявая дочка рыбака наклонилась, чтобы выловить из бочонка с хеком очередную рыбину, и выставила напоказ свои пухлые молодые прелести. После рассказа Кэмрона о гибели лучших людей Торнов Райвис был не склонен слишком строго судить уцелевших. Но их расхлябанность не облегчает его задачу, а Кэмрону, право, лучше не рассчитывать слишком сильно на этих неопытных стражников.
Райвис держал руку на рукоятке кинжала — нового кинжала, ведь старый он ночью во дворе матушки Эмита отдал Тессе. У этого лезвие было не такое прочное и рукоятка не покрыта серебром, но в конечном счете какое это имеет значение? Зато он удовлетворил свою любовь к эффектным, романтическим жестам — в полной темноте вручить женщине нож ценой в пятьдесят крон — поступок, достойный настоящего рыцаря. Тесса с таким же успехом могла защитить себя и любым кухонным ножом Эмита, но Райвису приятно было подарить ей свой кинжал. В его отсутствие с ней ни в коем случае не должно случиться ничего дурного.
