Гамбо облизал губы и пододвинул поближе в себе древний фолиант.
— Но страницы пусты, Учитель! — воскликнул он, глядя на желтые о времени листы.
— Смотри внимательней, Гамбо. Попробуй увидеть душой то, чего не в силах рассмотреть глазами.
Гамбо запыхтел, надувая щеки, вытаращил глаза, пытаясь увидеть письмена, но вскоре сдался.
— Аратей! Теперь твоя очередь.
Наследник склонился над книгой. Сначала он, так же как и Гамбо ничего не различал, но неожиданно на бумаге проступили неясные очертания, которые сложились в буквы, а буквы сложились в слова:
— Смелей, Аратей. В словах нет ничего страшного.
— Небесный щит, как материальный предмет, вызывается посредством использования божественных имен и божественных знаков. Имена эти произнесены должны быть во время каждого создания. Для вызова небесного щита человек, заклинание произносящий, должен сложить пальцы левой руки в знак вызывающий ангела небесного Саработ-Короля…
— Вот так, — колдун показал, как правильно расположить пальцы. — Продолжай.
— … В знак ангела и произнести заклинание…
— А теперь остановись. Перед тем, как Аратей прочтет заклинание, не им придуманное и не им написанное, запомните. Любая магия несет на себе отпечаток зла, так же, как, например огонь в камине несет тепло, а вода сырость. Магия, вызванная даже ради благого дела, противна по сути своей человеку. Она не из мира сего. И, обращаясь к волшебству, не стоит забывать — любым, даже самым простым заклинанием можно нанести вред всему, что вас окружает. А теперь, Аратей, прочти те слова, что видишь в книге волшебной. Прочти лишь один раз и запомни на всю жизнь. Того же и от тебя Гамбо прошу.
Тщательно проговаривая, впитывая звуки сердцем, Аратей громко произнес:
— Нофакт имагим Диа. Дот ил Диа.
— Запомнили ли вы слова тайные? — Самаэль внимательно наблюдал за детьми. И по их глазам видел — запомнили. — Теперь же, встаньте у окна. И сделайте то, чего просят ваши души. Один совет, держите руку подальше от лица.
Гамбо первым сложил пальцы в нужном знаке. Прокричал почти, волнуясь, нужные слова.
Бледное, невесомое облако родилось перед сыном ганны. Края расплывались туманом белым, в середине облака молнии пробегали. Гордый собой, Гамбо поднял руку с небесным щитом, покрутил кистью, любуясь переливами.
— Отлично! Просто отлично, — похвалил колдун мальчишку.
После чего, без предупреждения, поднял посох свой, с золотым набалдашником, и тем набалдашником ткнул прямо в центр Небесного Щита. Посох завяз в сгустках воздуха, что в жиже болотной. С трудом Самаэль посох вытащил:
— Не забудь Гамбо заклинания. Второй раз никто тебе его не скажет, не напомнит. А кто и скажет, у того язык отвалится. Аратей, что ты медлишь? Твоя очередь.
Наследник поднял руку, оглядел пальцы свои, будто первый раз их увидел. Под удивленным взором Самаэля, первый раз таким колдун короля видел, медленно пальцы сложил, рука словно замороженная застыла. Разомкнул губы:
— Нофактима Гим Диа. Дот ил Диа.
— Нет, нет, нет! — воскликнул раздраженно крестоносец. — О, Отец наш Гран! Не так, Аратей! Ты же видел слова, ты произносил их вслух. Ну, почему, ты так невнимателен? Это же так просто!
— Просто, — согласился Аратей, продолжая рассматривать руку.
— Тогда объясни, почему ты не смог создать Небесный Щит?
— Учитель! Он здесь, у меня на руке, — глаза Аратея засверкали странным огнем.
— Ты смеешь обманывать меня? — неожиданно для себя Самаэль разозлился, что никогда ранее с ним не случалось. Разум его потемнел, задрожали руки. Желая наказать маленького вруна, колдун с непонятно откуда нахлынувшей злобой сильно замахнулся и бросил витой посох, целясь прямо в грудь наследника. В последний момент Самаэль словно очнулся, понял, что совершает непоправимое, но было уже поздно.
Он уже не ничем не мог помочь наследнику. Слишком далеко тот стоял от колдуна. И майр Элибр тоже ничем не мог помочь. Хоть и бросился от дверей наперерез посоху.
Крестоносец, распахнув рот в беззвучном крике, видел, как тяжелый боевой посох, применяемый Крестоносцами как тяжелое копье, острым концом своим летит точно в сердце короля. В голове пронеслись ненужные теперь слова молитвы Грану. Но колдун знал, через мгновение король будет мертв. Не зря же на посох наложены были самые сильные заклинания, способные пробить самую непробиваемую защиту.
Раздался звук удара, словно дерево споткнулось о камень, и боевой посох, заговоренный и остро заточенный, упал к ногам неподвижно стоящего юного короля с раздробленным концом.
— О, Гран! — зашатался Самаэль, хватаясь, чтобы не упасть, за край стола. — Что ты сделал?
Ничего не ответил наследник. Изваянием неподвижным замер. И улыбка, такая странная и спокойная, скользила по губам его.
Майр уже рядом был. Опустился на корточки перед Аратеем. Гладил, как сумасшедший, воздух перед королем.
— У него щит, — глухо сказал он, понимая, что значат слова его. — Невидимый щит. Тверже камня, легче воздуха, холодней воды. Колдун, король не обманул тебя.
Самаэль, все еще не решаясь поверить, подскочил к наследнику, отпихнул майра. Раскрытыми ладонями осторожно прикоснулся к тому, что Элибр назвал щитом. Ладони его прикоснулись к чему-то живому, но невидимому. Упругая энергия струилась под ладонями, переливалась, щекоча кожу, покалывая тысячами колючек.
— Сними знак, — тихо попросил он.
Аратей выпрямил пальцы и тот час живое и невидимое пропало.
— Ты цел? — колдун ощупал тело короля, ища повреждения.
— Пока с королем ничего не случилось, — глухо ответил за Аратея майр. — Но могло случиться. Что произошло с тобой, колдун? Понимаешь ли ты, что я должен был бы убить тебя, как только ты поднял боевой посох на короля?
— Дети! — Самаэль, нервно подергивая бородой, обратился к детям. — Аратей и Гамбо, ступайте в свою комнату и никуда не отлучайтесь. Я должен поговорить с Учителем Элибром.
Наследник, не глядя ни на кого, и Гамбо, испуганный только что разыгравшимися в комнате событиями, торопливо покинули помещение. Майр Элибр, не желая оставлять мальчишек без присмотра, поручил горняку, охранявшему коридор, проводить детей до детской и не отлучаться от них до его возвращения. И только убедившись, что горняк последовал за мальчишками, повернулся к колдуну.
— Я знаю, — сказал майр, обращаясь к колдуну, который опустив руки на колени неподвижно сидел на скамье, — Я знаю, что случилось что-то необъяснимое. Но мой мертвый разум не понимает, что? Если ты можешь объяснить, говори.
Колдун, все еще возбужденный, пожал плечами:
