— Я в этом не виновата. Прекратите подгонять меня под свою дурацкую таблицу.
Доктор Питтс протянула мне салфетку. Я не плакала, но лицо у меня, видимо, было такое, словно я на грани. От ее жеста я судорожно сглотнула, но потом сделала глубокий вдох и сдержалась, настроенная более чем когда-либо не выказывать слабости.
— Я не пытаюсь оттачивать на тебе теорию, Ари, — мягко сказала она. Я не нуждалась в этой мягкости. В ее симпатии. — Я просто пытаюсь показать, что на ситуацию можно посмотреть с разных сторон.
— То есть я вовсе не слабая, жалкая соплячка, которая стерла из памяти любимого парня, а потом врала об этом всем вокруг? Лучше обвинить во всем мертвых родителей?
— Существует не одна-единственная точка зрения. Если ты будешь знать, по какой причине ощущаешь те или иные эмоции, тебе будет легче ими управлять.
— Но я не хочу знать, — бездумно выпалила я.
Доктор Питтс на мгновение замолчала, позволив словам повиснуть в воздухе.
— Не хочешь знать чего, Ари?
— Ничего. Я просто возразила.
— Чего ты не хочешь знать? Себя?
— Не важно. Просто вырвалось.
— Пожалуйста, скажи мне. Ты не хочешь знать…
— Я не хочу знать, зачем я это сделала! Зачем стерла Уина. Я ничего не хочу об этом знать.
Я боялась, что если чересчур вникну в проблему, то обнаружу, что изменилась слишком сильно, потеряла контроль над ситуацией. Прежняя Ари казалась мне другим человеком. Человеком, который бросил Диану и предпочел какого-то парня всему остальному, включая танцы. Даже самая далекая Ари — малышка Ари с подаренным ей айпадом и поющими родителями — больше не была мной с того момента, как я стерла воспоминания о пожаре. Но эти изменения были запланированы. Это был мой выбор, даже если я не понимала, зачем поступила именно так. Я не желала знать, какие еще изменения произошли во мне спонтанно, без моего согласия.
Я хотела предсказуемых реакций на определенный набор ситуаций. Мне хотелось быть уверенной в том, что я предсказуемый человек. Что мой выбор всегда одинаков. При одной мысли о случайных, незапланированных переменах страх пробирал меня до костей.
Я улыбнулась доктору Питтс так широко, что почувствовала боль:
— Потому что незнание лучше.
Лето заканчивалось, заходящее солнце отбрасывало на веранду длинные тени. Диана свернулась калачиком в висящем на краю веранды гамаке, а Ари поставила свой шезлонг напротив. На лужайке время от времени гудели автоматические поливалки, наполняя воздух маленькими радугами. Мама копалась в каком-то из закоулков наших владений. На ней была стандартная грязная рабочая униформа, с которой она практически не расставалась. Мама планировала работать до тех пор, пока окончательно не стемнеет. Отец, генеральный директор компании, проводил большую часть времени в Бостоне и шутил, что сад — мамин третий ребенок. Но настоящая шутка заключалась в том, что сад был ее единственным детищем.
Я убрала в карман телефон с сообщениями от Кэла. Мы толком не общались и не виделись больше трех дней, хотя он, не переставая, забрасывал меня текстовыми и голосовыми сообщениями. Я решила, этого будет достаточно, для того чтобы заклинание не стало подталкивать его ко мне. Чем дольше мы не встречались, тем меньше мне хотелось его видеть, особенно после того, как от него начали приходить более чем странные эсэмэски.
— Да ладно вам, — сказала я. — Самый разгар лета. Давайте чем-нибудь займемся.
Диана осторожно пошевелилась в гамаке, Ари потерла шею.
— У нас нет настроения, — сказала она.
— Да вы, девочки, обе в депрессии, — сказала я. — Итак, Ари врала по поводу заклинания, а Диана скрывала своего бойфренда. Теперь мы знаем о заклинании, а Маркос пропал.
Тогда в чем дело?
Ари слегка приподняла голову:
— Хорошо, Кей. Что ты от нас хочешь?
— Я хочу, чтобы вы прекратили заниматься этой ерундой! — ответила я. Диана со вздохом зарылась поглубже в гамак, Ари удивленно округлила глаза. — Ари, однажды ты сказала мне, что ты великолепна и дружишь только с великолепными девчонками.
— Не думаю, что я имела в виду именно это…
— Я просто хочу сказать, что вы все еще Ари Мадригал и Диана Норс. Так ведите себя соответствующе.
Они ничего не ответили. Прежде чем я успела сподвигнуть их на что-либо, в дверь позвонили шесть раз подряд. Словно кто-то изо всех сил жал на кнопку. Я оставила подруг на террасе и побежала к входной двери открывать.
На крыльце стоял Кэл. Кожа его посерела, щеки ввалились, а волосы от грязи казались чернильно-черными.
— О, привет, Кей, — заявил он, увидев меня, и сел на верхнюю ступеньку.
Я закрыла за собой дверь и тоже села на ступеньку.
— Что с тобой случилось?
— Я заболел. А ты где была? Ты не отвечала на мои эсэмэски.
— О! — Возможно, заклинанию требовалось, чтобы я ему отвечала. У-упс. — Прости.
— Я не знаю, с кем еще поговорить. Я даже перестал есть, настолько отвратительно чувствовал себя дома. Потом до меня дошло, что можно заняться закупками бакалеи и забыть про еду. Но проблема даже не в этом.
Он говорил настолько невозмутимо, словно я должна была понять, о чем идет речь. Но я не понимала. Я бросила взгляд на дом.
— Так в чем же проблема?
— Она в моей голове. Это заклинание.
У меня перехватило дыхание, я вскочила на ноги.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Он рассмеялся смехом, переходящим в кашель.
— Я и сам не понимаю, о чем говорю. Я думал, проблема только в том, что у меня не получилось ударить Маркоса, но в голове все плывет, как будто краску размазали или ломают грязные окна. Я не могу понять, где реальность, а где…
— Ты пытался побить Маркоса?
— Он хандрит. Думаю, он хотел, чтобы я его побил. И до сих пор мне казалось, что я могу. Я просто не пробовал.
— О каком заклинании ты говоришь?
— Не знаю. Заклинание. Про это я и пытаюсь сказать.
Я отшатнулась к двери.
— Ну, я все равно ничего не знаю. Но тебе ведь стало лучше, да, Кэл? Поговорим позже. Позвони мне ночью, обещаю ответить.
Кэл покачал головой:
— Это вторая проблема. Я теперь сплю всю ночь.
— Здорово!
— Нет, не здорово. Я всегда считал, что у меня асомния[24] — Он скрестил руки на груди и раздраженно покачал головой. — Сам не понимаю, зачем я сюда пришел. Не буду тебя больше беспокоить.
Сцепив зубы, я смотрела, как он уходит. Казалось, Кэл вот-вот споткнется на ступеньках и упадет. А потом мое беспокойство сорвалось с крючка и перекинулось на остальных моих друзей. Друзей, от которых не было никакой пользы. Как бы то ни было, Кэл не упал и благополучно ушел прочь. Да, он заболел, но после нашего разговора ему стало лучше.
