— Сюда, — один из мужчин махнул рукой на сани.
Тело вестника осторожно положили на сани и укрыли тяжелой медвежье шкурой. После острием ножа ему разжали сведенные судорогой зубы и влили в рот немного крепкой травяной настойки.
Уже в кишлаке вестника положили у очага и две пожилые горянки начали освобождать его от одежды. Заледеневшие вещи пришлось срезать ножом. Иначе их снять было просто нельзя.
— Плох… Совсем плох, — бормотала женщина, наклоняясь к вестнику и внимательно вслушиваясь в его тяжелое хрипящее дыхание. — Ледяные духи крепко его держат… Эй, вы, несите жир горного кота. Нет лучшего средства, чтобы разогреть кровь у замершего. Что встали, как вкопанные?
Едва же темные пальцы старушечьих рук коснулись пепельно — серой кожи лежавшего мужчины, как тот очнулся. Он резко открыл глаза и невидящим взором уставился вверх.
— Слушайте дети гор весть о новом пришествии Великого Тэнгри, — негромким речитативом стала раздаваться песнь вестника; мертвая тишина в мгновение ока опустилась в небольшой комнатушке, куда набилось больше двух десятков человек. — Видя и слыша о наших бесчестных делах, о нашей лжи, о нашей лени, опечалился Бог Богов и решил вернуть нас на путь истинный. Сошла его благодать на отрока невинного со взором кротким и коже небесного цвета. Наделил его он силой своей творить чудеса и дал ему силу спрашивать с людей за их деяния… Вайны же в своей гордости не узнали владыку и стали насмехаться над ним, кидать в него камнями и объедками. Бесконечна мудрость Великого Тэнгри, но не его терпение. Снизошел он тогда жарким огнем на землю и испепелил гордецов вайнов…
12.
Гора Каракылыч (Черный меч)
Священная земля горских кланов
По узкой дороге, пробитой в сплошном скальном массиве, шел высокий старик, кутавшийся в тяжелую меховую накидку из роскошных хвостов пушного зверья. Голову его покрывала меховая шапка — маска, с которой скалилась сделанная с удивительным искусством медвежья морда. Клыки матерого зверя были настолько большими, что своими кончиками доставали до человеческого подбородка.
Изрезанный священными символами посох, крепко зажатый в его правой руке, гулко ударялся о камень. В очередной раз стукнув, он замер. Вздрогнувший Тхаар с поразительной быстротой для своего возраста развернулся. Ему вдруг показалось, что позади него никого нет. К счастью, он ошибся. Все было по — прежнему. Две неказистые лошадки с нечесанными мохнатыми гривами медленно тянули повозку, в которой в беспамятстве лежал его будущий ученик. За повозкой тянулись трое — женщина в темном рубище и закутанной в платок головой, жилистый подросток и маленькая девчушка с нечесанной копной волос.
Убедившись, что его страхи беспочвенны, шаман вновь погрузился в раздумье о недавних событиях. «Священное Небо еще не знало мага такой силы и могущества. Воистину, мальчишка воплощение самого Тэнгри, мощь которого безгранична… Подумать только, одним мановением руки он превратил в обугленные головешки больше трех сотен». Видения тех безумных мгновений до сих пор стояли перед его глазами. Тхаар закрывал глаза и перед ним вставали искаженные от страшной боли и ужаса лица мужчин, женщин, стариков и детей. Высокие, маленькие, полные и худые, они сливались в одно обугленное, источавшее смрад тлеющей человеческой плоти, месиво. В непрерывный вопль сливались надрывные крики заживо горящих людей, которые нигде не могли спрятаться от наполнившего воздух огня. «Это Тэнгри! Только снизошедший с неба дух Тэнгри способен на такое… И кто я такой, чтобы сопротивляться его выбору. Никто… Я лишь ничтожная пыль под его ногами, которой посчастливилось прикоснуться к великому могуществу».
Тхаар с благоговением посмотрел на небо, где в сверкающих чертогах на белоснежном троне и восседал Великий Тэнгри.
— Владыка, позволь мне и дальше служить тебе… Прости мое малодушие… Прости, что я усомнился в твоей мудрости, — бормотал он, непрерывно осеняя себя священным знаком Тэнгри. — Прости, что я усомнился в твоем праве казнить и миловать…
Шаман был дитя своего времени и жестоких нравов, где мало ценилась человеческая жизнь. Люди гибли ежедневно от болезней, от клыков и когтей диких зверей, от рук своих соплеменников, что воспринималось частью естественного порядка вещей. Вот и Тхаар увидел в ужасной гибели сотен вайнов не столько огромную человеческую трагедию своего народа, сколько почувствовал священный трепет перед безграничной силой своего божества. Страшная смерть многих людей не стала для него поводом обвинять или гневаться на Бога, а, наоборот, лишь еще сильнее укрепила его в вере.
— Ты мудр и милостив, позволив мне, недостойному и малодушному, стать учителем для своего нового обличия, — под монотонный речитатив он поднимался в гору, не чувствуя ни усталости, ни времени. — Своего нового ученика я обучу всему, чего знаю сам. Я научу его читать священные знаки, которые откроят перед ним знания наших предков…
Дорога, взбиравшаяся все круче и круче в горы, наконец, привела путников на небольшую, зажатую между двумя горными пиками, площадку, в глубине которой виднелась каменная арка. Сложенная из огромных, тщательно подогнанных друг к другу, гранитных блоков, арка напоминала дверной проем, за которым открывался вид на странные развалины то ли огромного города, то ли величественного храма.
— Приветствую тебя, Граахкоуль, великий храм наших предков, — шаман, закрыв глаза, распростерся ниц перед аркой. — Позволь нам потревожить покой предков и коснуться твоей священной земли, — после чего он затих.
Вскоре его лежавшее на камнях тело зашевелилось. Шаман медленно поднялся и, обернувшись к остальным, негромко произнес:
— Это священная земля вайнов, женщина. Почти сотня лучших воинов из разных кланов охраняет эту дорогу. Каждый из них не колеблясь отдаст свою жизнь, чтобы защитить ее от незваных гостей. Вы первые из чужеземцев, чья нога, ступит на землю наших предков… Слушай меня внимательно, если хочешь остаться в живых и сохранить своих детей.
Тхаар оглядел Мару, отмечая ее осунувшееся лицо, опущенные плечи и потухшие глаза. Посмотрел на жмущуюся к ее ногам девочку и волком глядящего мальчика. Страх и отчаяние был на их лицах. Вряд ли стоило их пугать еще больше.
— Вам выпала великая честь, — чуть мягче заговорил Тхаар. — Вы будете служить воплощению Великого Тэнгри, моему ученику, истинное имя которого еще не выбрано. За свое усердие вы получите свободу, богатые одеяния, добрую повозку и драгоценные меха. С моим охранным знаком вы будете вольны ехать туда, куда хотите. Никто из сынов Тэнгри не причинит вам вреда. Ты согласна, женщина?
Что могла ответить ему бедная Мара? В течение каких-то нескольких дней ее жизнь так круто поменялась, что она до сих пор находилась в какой-то прострации. Еще недавно у нее была размеренная жизнь, плохонький, но родной, дом, свое дело, детки рядом. Конечно, одной ей приходилось непросто. Рвала жилы весной, летом и осенью, чтобы как — нибудь на заработанное протянуть зимой. Но это была ее жизнь и в ней Маре все было понятно. Она знала, что будет завтра и послезавтра. Сейчас, же весь ее мир, словно глиняный кувшин, раскололся на множество непохожих друг на друга осколков. Мара ничего не понимала. Что теперь будет с ней и ее детьми? Что ей делать? Куда бежать? Как защититься? Она просто потерялась… И что теперь она могла ответить старому шаману?
— Да, — еле слышно прошептала она, обреченно посмотрев на Тхаара. — Согласна.
Однако тот уже отвернулся. Он прекрасно понимал, что другого ответа у нее просто не будет.
— Я покажу, где теперь будет ваш дом, — бросил через плечо Тхаар, взяв под узды одну из лошадок и потянув ее в сторону низкой каменной постройки с массивными колоннами. — Никуда не отходите от меня. Вы в городе тысячи святилищ Тэнгри, которые сотни лет строили наши предки во славу Великого Неба. В некоторых домах еще можно встретить их бесплотные духи… Слышишь, женщина? Даже не думай пытаться сбежать!
