Глава 13
Лайтион проснулся и его передернуло при воспоминании о наказании. Тройверион окинул вверенную ему троицу насмешливым взглядом и сказал, что они могут считать себя условно свободными. Пока. Эмоций не было. Усталое тело требовало отдыха, усталые мышцы немилосердно ломило, а глаза слипались. Его некогда великолепная одежда теперь годилась только на половую тряпку. Да уж, с Тройверионом по зверству никто не сравниться. Эти сутки, проведённые в его обществе, надолго отбили у молодых эльфов желание экспериментировать с боевой магией на территории дворца.
Умыться и одеться было делом получаса. Осталось поинтересоваться, что за шум раздаётся со стороны площади.
Лайтион уже поднялся по лестнице, направляясь к покоям брата, когда мимо него пролетело нечто с горящими, в буквальном смысле, глазами. Немного отставая от нее, неслась толпа эльфов, возглавляемая его братцем. Мальчик тяжело вздохнул и отправился вслед за ними. Не в его правилах было упускать возможность присутствовать при чем-то значимом. А в том, что происходит что-то необычное, он был совершенно уверен.
Как ни странно, все собрались возле дверей в комнату Хазееля. И что они там такого нашли? Молодой эльф осторожно протиснулся вперёд и мгновенно замер при виде открывшейся ему картины. Его недавний противник, человеческий детёныш, горько плакал, уютно устроившись в руках незнакомой девушки. Мальчик совершенно не стеснялся своего состояния, он плакал так, как может плакать тот, кто имеет на это полное право. И вот удивительное дело, в это самое мгновение Лайтион его совершенно за это не осуждал. К горлу подкатила горькая волна сожаления. Сколько раз он сам хотел вот так вот уткнуться в тёплое плечо родного существа и дать волю своим эмоциям. Если бы мама была жива, он именно так и поступал бы, но сейчас некому было утешить, успокоить, объяснить.
Пока молодой эльф предавался воспоминаниям, мальчик в руках девушки начал успокаиваться, а потом и вовсе затих.
— Извини, я не знаю, что на меня нашло.
— Ничего. Всё в порядке. — Ксанка осторожно вытерла солёные дорожки на лице мальчика. Васька не сопротивлялся, только сидел почти, не дыша, и тихо млел от этих ласковых прикосновений. Осторожное покашливание у двери напомнило им, что он не одни. Васька ощутимо вздрогнул и перевёл взгляд на эльфов. Ксанка рядом с ним неуловимо преобразилась. Ласковый взгляд ушёл, и потемневшие глаза смотрели прямо на главаря всей этой ушастой банды.
— Ну, — ласковым голосом проговорила девушка, — и как вы мне это объясните. Неужели необходимость в моём присутствии была так высока, что нужно было калечить ребёнка?
Сантион уже готовый что-то сказать подавился словами, он нахмурился, потом слегка поморщился и спокойно проговорил. — С чего ты взяла, что его кто-то калечил?
— Вот как, а это значит, он ударился, когда играл? — Она безапелляционно ткнула пальцем в мальчика указывая на рану, на которой снова выступила кровь.
— Ксан, — Васька неуверенно тронул разбушевавшуюся девушку за руку, — я сам виноват, никто меня не калечил. Специально.
— Сам Васенька, это когда неудачно упал, — она скептически посмотрела на его измученную тушку и вынесла вердикт, — раз десять подряд. А то, что я вижу, называется предумышленно членовредительство.
— Чего? — Пискнул мальчишка и его щёки начали неумолимо заливаться красным цветом.
— Тьфу ты, это не то о чём ты подумал малолетний извращенец. Я тебе потом всё объясню, без свидетелей.
— А, ну тогда ладно, — облегчение в его голосе было столь явным, что все присутствующие не смогли сдержать улыбки.
Только сейчас Васька обратил внимание на столпившихся в комнате эльфов и неуловимым движением притянул к себе покрывало с кровати. Только основательно в него завернувшись, он соизволил зыркнуть из подлобья неназваных гостей. Того самого эльфёныша из-за которого он собственно теперь вынужден был соблюдать постельный режим, он заметил сразу и тот (о чудо!), смутился.
Сантион осмотрел толпу тяжёлым взглядом и очень проникновенно сказал.
— Мне кажется, здесь слишком много посторонних. Хазеель разберись. А ты, — он посмотрел на Ксанку, — идёшь со мной.
— Нет.
Брови эльфа поползли вверх. Такого ответа от неё он точно не ожидал.
— Что?
— Я никуда не пойду, пока не удостоверюсь, что мальчику больше ничто не угрожает.
— Тебе не достаточно моего слова?
— Ты уже давал слово и посмотри что случилось. Вы недоглядели. Это ваша вина.
Тишина, наступившая вслед за её словами, была оглушительной. У большинства эльфов тут же нашлись неотложные дела, и коридор перед комнатой Хазееля стремительно опустел. Остались только Зея, Крип, Сантион и ещё один эльфёныш в богатой одежде. Ксанка прищурившись, посмотрела на растерявшегося мальчишку. Что-то подсказывало ей, что он здесь неспроста. От эльфёныша шёл какой-то смутно знакомый запах, но определить чем именно от него пахло, она вот так сразу не смогла, а может зелье всё ещё действовало и сбивало с толку.
Молчание явно затягивалось, но нарушить хрупкую тишину никто не решался. В конце концов, не выдержала Зея. Дриада подошла к Ваське, осторожно положила ладонь ему на лоб и, проникновенно посмотрев на подругу, сказала.
— Я за ним пригляжу. Иди. Чем скорее ты всё выяснишь, тем быстрее мы сможем уйти.
— И то, что комната принадлежит мне, похоже никого не волнует. — Пробормотал Хазеель, но его проигнорировали.
Зея осторожно уложила Ваську на подушки и ласково проговорила. — Ну, вот мы здесь. Теперь всё будет хорошо.
Сантион тихонько фыркнул и тут же заработал несколько тяжёлых взглядов.
— Теперь мы можем поговорить?
Ксанка ещё какое-то время колебалась, а потом осторожно сжала ладонь Васьки и встала.
— Пойдём.
Комната, в которую её привёл эльф, с большой натяжкой можно было назвать большим кабинетом, ну или маленькой библиотекой. Всё пространство комнаты было заставлено стеллажами с книгами. Центрально же место занимал громоздкий стол, заваленный бумагами и свитками.
— Садись. — Сухим голосом проговорил эльф. Дождавшись, когда она устроится на предложенном стуле, эльф без промедления приступил к допросу. Ничем иным, то, что сейчас происходило, Ксанка назвать не могла. Это её даже немного позабавило. Только спустя какое-то время до эльфа начало доходить, что собственно вразумительных ответов он не слышит.
— Что ещё?
— Вообще-то я с дороги. — Медленно начла она, — я немного устала, немного грязная и совсем чуть-чуть голодна. Не знаю как у вас, но в тех местах, где мне доводилось жить, с женщинами так не обращались.
