– Что будете заказывать? – Рядом со мной мгновенно оказался одетый с иголочки – чёрные брюки, белая накрахмаленная сорочка, коричневая жилетка и узкий галстук-шнурок – бармен и положил на стойку пухленькое меню в кожаной обложке.
– Ни-че-го, – по слогам произнёс я; бармен на мгновение опешил, потом убрал меню и, не говоря ни слова, отошёл ко второму официанту, который, наклонившись, что-то взбалтывал на другом конце бара.
– Я вижу в вашем взоре классовую ненависть к этому замечательному заведению, – повернувшись ко мне и слегка проглатывая окончания слов, произнёс сидевший рядом толстяк.
– Это точно, – оторвавшись от созерцания разноцветных бутылочных этикеток, оскалился я. Не могу сказать, что ненависть была чисто классовая, но содержимое большинства выстроенных в ряд бутылок мне было не по карману даже в день получки.
– И зря. Какая может быть социальная несправедливость в наше время? – Мой собеседник отпил ядовито-зелёный коктейль, налитый почему-то в коньячную рюмку, пригладил бородку и продолжил: – Эксплуатация сейчас отсутствует как явление, а пролетариат как класс. Не хочешь работать на чужого дядю – не работай. Не желаешь создавать кому-то прибавочную стоимость – не создавай.
– А на покушать и прочие естественные надобности где деньги взять? – Я развернулся вбок, поставил локоть на стойку и опёрся на руку. Почему бы не пообщаться? Тем более что собеседник пусть и поддатый, но свои мысли излагает вполне связно. Одет грузный мужчина был вполне прилично: вельветовые штаны, потёртый пиджак с кожаными вставками на локтях и туго обтягивающий животик шерстяной свитер.
– На себя работай! Земель свободных всем хватит. Не умеешь пахать да коров доить – лес вали, дома строй или торговлей займись. Никто тебя не ограничивает. – Словно подтверждая свои слова, толстяк залпом допил плескавшийся на дне рюмки коктейль. – Я вот здесь каждый день обедаю, но в жизни своей ни разу никого не эксплуатировал. Всего достиг своим потом и кровью.
– Скорее своим потом и чужой кровью, – поправил его я.
– Почему это?
– На своей крови столько даже почетный донор СССР не заработал бы. – Мне начал надоедать этот разговор.
– Ну не скажите, донорам в СССР все условия создавали. – Толстяк повертел рюмку в пальцах и со стуком опустил её на стойку. – Маугли, ещё «Зелёного джина»!
– Господин Долгоносов, я вам неоднократно повторял, что меня зовут Мангольд Грин, а не Маугли. – Второй бармен развернулся и поставил перед клиентом новый коктейль.
Ого, не знал, что в Форте негры встречаются. Не иначе дитя Олимпиады – уж больно чисто по-русски шпарит. Акцент абсолютно не заметен. Его в бар из-за экзотической внешности пристроили или действительно специалист по этому делу?
– Да какой ты Грин? Ты ж чистой воды Блэк! – развеселился толстяк.
– Тогда и вы не Долгоносов, а вовсе даже Толстопузов, – сверкнул белыми зубами негр и отвернулся делать очередной коктейль.
– Ну вот, а вы толкуете о какой-то эксплуатации. И это, по-вашему, угнетённый и нещадно эксплуатируемый наёмный работник? – Долгоносов, похохатывая, повернулся ко мне. Я покачал головой. Пусть как хотят, так и развлекаются. Два клоуна, блин. Было б можно выпить – вместе с ними бы посмеялся. А насухую – увольте.
Внезапно я почувствовал, как кто-то уставился мне в спину. Нехороший взгляд уколол в печень, ледяными иголками пробежался вверх по позвоночнику, замер на мгновение под левой лопаткой и уткнулся в основание затылка. Не торопясь, я развернулся на стуле и опёрся спиной на барную стойку. Кто это мной заинтересовался? Неужели кто-то из двух собеседников Ильи, которые уже встали из-за стола и шли к выходу? А не Кузнецов ли это? Точно, тот парень, что раньше сидел ко мне спиной, оказался Олежей Кузнецовым. Неудивительно и то, что он сразу показался знакомым, и то, что так злобно на меня зыркнул – с Мишей Стрельцовым они не разлей вода. О чём это они с Ильей беседовать могли? Рейд вдруг перестал казаться мне такой уж безопасной возможностью срулить из Форта – Дрон ведь тоже колдун. Дела...
Я соскочил со стула и направился к Илье. Официант выставил на стол две рюмки с коньяком и блюдце с нарезанным лимоном, без суеты сложил грязные тарелки и приборы на поднос и понёс их на кухню.
– Присаживайся, – махнул рукой Илья на освободившееся место напротив.
Второй подхватил рюмку и отодвинулся на край стола. Я всё понимаю – пахнет от меня не шибко приятно, но зачем же так демонстративно? Кстати, а не братья ли они? Черты лица больно уж схожи. Отпусти второй парень волосы до плеч, поставь контактные линзы, меняющие цвет глаз на серый, да сбрось килограммов пятнадцать лишнего веса – и получилась бы более молодая версия Ильи. А если при этом сменить джинсовый прикид на строгий костюм, то, уверен, и хорошо знающие их люди начнут ошибаться.
– Слава, когда наши подойти должны?
– Оля к половине четвёртого обещала.
– Время есть. Для начала с маршрутом определимся. – Илья достал из чёрной кожаной папки карту и развернул её на столе. – Тебе что-нибудь заказать?
– Нет, спасибо, – отказался я.
– За счёт Дружины, – уточнил тот.
– Пообедал уже.
– Выпить?
– Сначала дела, потом видно будет. – Я не скромный и за чужой счёт выпить никогда не откажусь – особенно в таком заведении, – но сегодня не судьба. Как не вовремя меня продырявили! Зато теперь я весь из себя принципиальный и независимый.
– Дела так дела, – не стал настаивать Илья. – Тот маршрут, который предлагал Крест, затягивает рейд на две недели. Руководство поставило задачу уложиться в неделю, максимум в десять дней. Поэтому от правильно выбранного маршрута зависит очень многое, если вообще не всё.
– А что там выбирать-то? – не выдержал баюкающий пузатую рюмку в ладонях Слава, зажал сигарету в зубах, развернул к себе карту и прочертил пальцем прямую от Форта до Волчьего лога. – Кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая. Тем более здесь и дорога приличная. Я не прав?
– Прав, конечно, – согласился я. – Но скажи мне как топограф топографу, что эти синенькие черточки на карте обозначают?
– Ляховская топь, – сообщил тот не задумываясь и вдавил окурок в дно пепельницы. – В зимнее время вполне проходима. Там и гать есть.
– Теперь, думаю, вопрос будет к тебе как к метеорологу, – невесело усмехнулся Илья.
– Точно. На градусник сегодня смотрел? – откинулся я на спинку стула. – Если завтра будет так же тепло, как сегодня, мы даже до середины гати не дойдём.
– А если не будет? – скривился, надкусив дольку лимона, Слава. Кто ж хороший коньяк лимоном закусывает?
