– Черт! Это больница или…
Он недоговорил.
Кусты неожиданно закончились, и молодой человек оказался… нет, не на асфальтовой дорожке больничного парка. А в чистом поле.
Перед ним, примерно в двухстах саженях, на пригорке, под звездным небом, изредка освещаемый беззвучно падающими молниями стоял старинный дом, который в Михайловской больнице отчего-то называли «Малой Землей».
Никаких дорожек, никаких других зданий, никакой Москвы. Только аккуратно подстриженная трава и гранитный камень под самым носом. Олег вытер мокрое от дождя лицо, наклонился и прочитал:
«Олег Николаевич Часовщиков. 1980–2263. Изобретателю машины времени от благодарных предков».
Физиономия на керамике не оставляла сомнений в том, что придумать фантастическое устройство предстояло именно ему. Правда, особой гордости Олег не испытал.
– Не может быть.
Дождь усилился. Футболка и джинсы промокли насквозь. В кроссовках хлюпало.
– Две тысячи двести шестьдесят третий год?
– Поклониться пришел, милок?
Из пелены дождя вынырнул высокий белобрысый парень, несущий на плечах бесчувственное тело черноволосого приятеля.
– К нему многие ходят. Иные даже камень целуют, чтобы, значит, осенить себя благословлением. Великий человек, одно слово.
– Давно умер? – сглотнув, спросил Олег.
– Ты чего, безграмотный? – удивился белобрысый и поправил съехавшую на глаза бейсболку с надписью: «Пиццерия „Малая Земля“. Круглосуточно». – Читать не умеешь? Не умер еще.
У Олега отлегло от сердца.
Тем временем парень провел нехитрые вычисления и закончил:
– Через двести пятьдесят восемь годков сдохнет. Раньше никак не получится. Чтобы, значит, не случилось никакого парсека.
– Парадокса, – пробормотало бесчувственное тело.
– Братан мой, Бизон, тот еще умник. – Парень кивнул на приятеля. И тут же засобирался. – Ты заходи, если что. Спросишь Бандеру, скажешь, что у могилки познакомились, я, может, вспомню.
Плечистая фигура стала медленно растворяться в потоках дождя.
– Стой!
Олег метнулся следом, споткнулся о надгробие и со всего размаху шлепнулся на мокрую траву. Перед глазами поплыли красные и желтые круги, однако прежде, чем потерять сознание, молодой человек увидел толстого енота, деловито несущего к дому отрезанную руку.
* * *
Бурлящая внутри сила требовала выхода, сладкого взрыва эмоций, упоительного напряжения, переходящего в чарующее опустошение. Бурлящая внутри сила обещала невыносимую сладость близости.
В свое время Сергей «ненароком» подсунул сыну телефон одной из своих подруг – мальчику был нужен опыт, – и знал, что Андрей воспользовался «подарком». Потому Веснин не видел ничего дурного в том, чтобы нанести визит теперь уже общей знакомой. У Светы было все, что требовалось: красота, опыт и неутомимость. А у него было то, что интересовало женщину, – деньги. Они без труда нашли общий язык.
– Да! Да! Еще!
Она уже не кричала – всхлипывала. Царапала ему спину, кусала в шею, пыталась оттолкнуть и не отпускала. Сейчас Света была сверху… нет – напротив. Сейчас Сергей стоял, прижимая ее к стене, а Света сжимала его бока бедрами. Разгоряченная, потная, с растрепанными волосами. Острые ноготки впиваются в кожу, пот смешивается с капельками крови. Тонкая боль оттеняет наслаждение. Свете кажется, что ее пронзают насквозь.
– Еще!!
Они снова оказались на постели. Перекатились. Сергей сверху. Света уже не может всхлипывать. Или не хочет. Только отрывистые стоны. Крик в последние мгновения, когда Веснин перестал сдерживаться, а после – несколько минут сладчайшей истомы. Когда нет мыслей, нет желаний, нет сил. Когда ты лежишь в бассейне, полном сгущенного упоения.
– Ты возмужал с нашей последней встречи, – негромко проговорила Света, влюбленным – да, именно влюбленным! – взглядом рассматривая Веснина.
Сергей знал, что произвел впечатление, и скромно улыбнулся:
– Кое-чему научился.
– А с виду не скажешь.
– Не все золото, что блестит.
– Согласна… – Света прищурилась: – Скажи честно: «виагру» лопал?
– Мне не нужно, – небрежно отозвался Веснин.
– Круто. – Она перекатилась на спину и уставилась в потолок.
Света была женщиной опытной, много на своем веку повидавшей, произвести на нее впечатление мало кому удавалось. И в этой неожиданности, в том, что одним из постельных суперменов оказался хлипкий паренек, была какая-то неправильность. Или какая-то интрига. Тем не менее долго думать о преображении юнца Свете не хотелось. Сейчас она напоминала сытую кошку, предпочитала мирно урчать, лежа на мягком, однако чувствовала, что очень скоро снова захочется: Веснин раздул в женщине настоящий костер.
«Посмотрим, мальчик, сумеешь ли ты продолжить в том же темпе?»
А Сергей в это время скептически изучал нового себя в зеркале:
«Тело, прямо скажем, так себе. Надо было чаще гонять тебя в спортивный зал, сынок».
Плечи худые, животик дряблый, бицепсы… Да какие, к чертовой матери, бицепсы? Так, одно название. Мощный сексуальный марафон изрядно вымотал нетренированное тело, усталость пробивалась даже через тонус «искры». Веснин не сомневался, что его энергии хватит до утра, но выжимать соки не хотел.
«Нужно заказать побольше еды».
– Андрей!
«Кого это она зовет?»
– Андрей!
Сергей опомнился.
– Да?
– У тебя все в порядке?
– Почему ты спросила?
– Посмотрела в твои глаза. – Света улыбнулась. – Я редко ошибаюсь.
Она была искренна.
«Действительно, влюбилась! Нет, не в меня. В сына. Ну, Андрюха, посмотрим, как ты будешь из этого выкарабкиваться…»
Веснин присел на кровать и погладил девушку по груди, дотронулся до медленно твердеющего соска, почувствовал, как внутри зарождается желание. Почувствовал ее отзыв.
– Хочешь сказать, что готов продолжить?
– Хочу сказать, что хочу.
– А на мой вопрос ответишь?
– У меня есть проблемы, – признался Сергей, поглаживая Свету по щеке тыльной стороной ладони.
– Связанные со смертью отца?
– Да. Но я их решу. – Веснин замер.
– Что-то не так?
– Еще не знаю…
«Карбид – идиот! Он слишком долго пробыл на Земле. Забыл, что испытывает вернувшаяся „искра“. Забыл, какую радость дарит ощущение силы и на что эту силу хочется потратить в первую очередь!»
Способности раскрывшейся «искры» ошеломляют. Ты почти всемогущ. Ты силен. Ты неутомим. Ты…
«Разумеется, женщина!»
Куда еще идти мужчине, получившему такую силу? Только к ней. Потому что только женщина способна полностью оценить его новые возможности, поставить высший балл, заставив подскочить до небес градус самомнения. Ты наслаждаешься ее признанием. Это естественно. Это логично.
