В комнате что-то изменилось. Что-то непонятное и в то же время практически незаметное. В груди опасной змейкой шевельнулся страх.
Хэлларен резко обернулась. Сверкнул кинжал…
Магическая защита, купленная и установленная на квартеронку предусмотрительным братом, сработала сама, реагируя на изменение настроения. Нападающего, высокого парня в темном костюме, появившегося из воздуха, отбросило к стене…
Резкий, острый удар в грудь…
Боль тонкой молнией пробежала по позвоночнику, трещинками зазмеившись по спине…
Перед тем как мошенник потерял сознание, ему на мгновение почудилось, что из стены выглянул худощавый мальчишка-гоблин, сжимающий в зеленой лапке обрывок алой ткани…
Джейт, не ожидавший подобного развития событий, остолбенел. Но уже через пару мгновений: все еще невидимый черт зашевелился — вскинул руки на уровень груди, сцепил пальцы замочком и, забормотав нечто среднее между «Хоть бы получилось!» и «Идиотский мир!», резко рванул ладони в разные стороны. Раздался оглушительный треск, словно разорвалась ткань… Ткань реальности…
И все замерло.
Завис неподвижно освещающий шарик, пульсируя напряженным золотистым свечением. Застыла квартеронка, зажав обнаженный стилет. В неестественной позе, вскинув голову к темному потолку, замер мошенник. Тонкая струйка крови, вытекшая из уголка рта, остановилась, подобно алой бусине, не пытаясь пасть на землю…
Замер и сам «граф Ляферский», удивленно уставившись на дело рук своих. Замер, но уже в следующий момент радостно запрыгал на месте и заверещал:
— Получилось! Получилось, получилось!!! — Но вдруг остановился и задумчиво почесал голову: — Стоп… А как же?.. Это ж только после девятнадцати-двадцати лет удается… Сколько ж тогда прошло?! — Выражение счастья медленно сползло с его лица: — М-дя… — Черт меланхолично поскреб щеку с начинающей пробиваться щетиной: — Проблемка… А, черт с ней! — И, махнув рукой, он бодрой походкой направился к потерявшему сознание мошеннику. Но внезапно он заметил сбоку какое-то неясное шевеление, которого совершенно не могло быть в замке графини Кортайской, погруженном в остановленное время.
Резко развернувшись, Джейт так и замер, разглядев, что из стены вылез и сейчас уверенно направляется к джокеру худощавый мальчишка-гоблин, сжимающий в кулаке лоскут алой ткани. В очередной раз почесав голову (на этот раз затылок) и решив, что этим ничего не добьешься, черт дождался, пока паренек проскользнет мимо него к Айзану, а потом, осторожно похлопав мальчишку по плечу, вежливо поинтересовался:
— Тебе че здесь надо?
Гоблин очень медленно повернулся и тихо, недоверчиво спросил:
— Ты что, видишь меня?
— Ага, — добродушно подтвердил черт. — Звать-то тебя как?
Реакция ребенка на такой, казалось бы, невинный вопрос была совершенно непредсказуемой. И без того светлая кожа мальчишки, напоминающая по оттенку растение, выросшее глубоко под землей, побледнела еще сильнее. Внезапно оживший клочок красной ткани выскользнул из кулака и, превратившись в тонкую веревку-удавку, обвился вокруг вскинутых к самому лицу ладоней, напомнивших Джейту сведенные судорогой птичьи лапки, а затем замер подобно змее, околдованной факиром. С белесых губ гоблина сорвался полушепот-полусвист:
— Я вытащу твою душу, сожгу твое сердце, заставлю твой дух биться в аго…
— М-да… Сложноватое у тебя имечко… Длинное… — задумчиво протянул черт. — С первого раза и не запомнишь. Ты будешь не против, если я сокращу его до «Явытащ»? Или «Явыт» лучше?
— Да как ты сме…
— Это уже фамилия или, не дай бог, отчество? Вот поиздевались родители над ребенком!
— Я — Смерть!!! — завизжал доведенный до белого каления гоблин.
— О? — сочувственно зацокал языком черт. — Уже раздвоение личности начинается? То Явытащем себя называешь, то Смертью. Так и быть… — Джейт перешел на заговорщицкий тон: — Слушай сюда. Всего за пять злотых дам тебе адрес классного психиатра. Он тебе сразу расскажет, кто ты такой! Здесь неподалеку живет… Характер у него, правда, мерзкий, но как он кинжалами владеет! Закачаешься!
Гоблин подавился очередным выкриком и сейчас, тяжело дыша и хватая ртом воздух, уставился на «графа Ляферского».
А черт некоторое время молча мерил гоблина взглядом, потом хихикнул и невинно поинтересовался:
— Успокоился? Готов к конструктивным переговорам?
— Ну готов, — мрачно буркнул мальчишка, опуская взгляд. — Кто ты такой и чего от меня хочешь?
— Я? Черт. А чего хочу? Прежде всего — поговорить! — Джейт медленно опустился на пол.
Гоблин тяжело вздохнул и последовал его примеру. Удавка задумчиво качнулась из стороны в сторону, потом, окончательно определившись, тонкой лентой скользнула по его предплечью и обвилась вокруг талии, подобно алому кушаку.
— Н-ну? — процедил гоблин, окинув черта недобрым взглядом. — Чего ты хочешь?
— Я же сказал! — Казалось, удивлению Джейта не было предела. — Поговорить!
— Мне некогда болтать, — огрызнулся гоблин, нервно разглаживая кисти из шелковых нитей, невесть как появившиеся на кушаке. — Я — Смерть! У меня уйма работы!
«Граф Ляферский» недовольно скривился.
— Ой да ладно тебе! Можно подумать, без твоей помощи никто не помрет!
— Умрут, — не стал спорить гоблин, — но именно я направляю души правильной дорогой! Добрые — вверх, злые — вниз…
Джейт недоумевающе нахмурился:
— Стоп, а разве этим не ангелы с чертями заниматься должны?
— Да откуда ты вылез?! — расхохотался гоблин. — В этом мире всем таким заправляю я. Раньше, около восьми тысяч лет назад, только за гоблинами надзирал, теперь вот — за всеми слежу. Почти…
Черт задумчиво почесал голову, пытаясь найти изъян в его словах.
— За всеми? А как тогда везде успеваешь?
— Ну… не за всеми, — признался гоблин. — Кто четко определился между светом и тьмой, дорогу находит сам. Я провожаю лишь тех, у кого колебания в душе между добром и злом не так уж велики… Ну и слежу за усопшими, у которых света и тьмы поровну.
— И что с ними? — заинтересовался Джейт.
— Все как обычно, на перерождение их. Но… — Тут по лицу гоблина проскользнула лукавая усмешка. — Не сразу. Должен же я хоть как-то возместить себе неудобства? Пусть сперва за домом моим последят, а потом и перерождаться можно. Лет через пятьсот… Ай, чего я так с тобой заболтался, мне ж работать надо!
Гоблин начал подниматься, но черт вцепился ему в руку.
— Один вопрос! Всего один! — поспешно добавил Джейт, разглядев на лице мальчишки недовольство. — Если ты не заберешь душу… Если тот, за кем ты пришел, выживет, в структуре мира и в тому подобной дребедени ничего не сломается?
