— Этот этруск — архей чистейшей крови. Что скажешь?
Гарант нетерпеливо пожал плечами:
— У нас все археи, и что?
— Чистейшей крови, какая и у царей не всегда встречается?
Этруск нахмурился, с трудом перегоняя кровь от одного органа к другому.
— Подожди, подожди, как ты сказала: чистейшей крови?
— Именно так. Наш амулет не ошибается.
— Кто таков, откуда взялся, как выглядит?
— Свалился, как с Селены, успел побывать в пятне и выйти живым. А выглядит совсем невзрачно. Невысокий, худой, но лицом вылитый ты. — Феба заставила нарисовать угольный набросок со слов Орифии. — Смотри.
Здоровяк чуть не порвал кусок пергамента, вырывая его из руки старшей жрицы. Глядя на портрет, хмурился все больше и больше. Феба снисходительно ухмыльнулась: «Наконец-то задумался о деле».
— Мне надо посмотреть на него воочию, — решительно заявил он, оторвав взгляд от портрета.
— Нет проблем, завтра выступления, он обязательно будет на арене. Он популярен у публики.
— Мне надо немедленно, — раздельно произнес посланник.
Феба пожала плечами:
— Сходи к алии Деместоса, скоро они начнут расходиться с тренировок, но после сразу ко мне!
— Непременно, дорогая! Я побежал. — Он поцеловал жрицу в щеку. — А кто меня проводит? Я не знаю города.
Вместо ответа Феба позвонила в колокольчик. Зашла служка.
— Выдели этому господину смышленого мальчишку из наших сирот. Немедленно!
Служка поклонилась и вышла.
— Что за дурацкие законы в ваших городах, не ездить верхом! — в который раз возмутился Гарант.
— Если хочешь, я распоряжусь, и тебя понесут рабы, — усмехнулась жрица.
— Вот еще! Ну, дорогая, я быстро, не скучай без меня. Туда и обратно. Только посмотрю и задам пару вопросов.
— Смотри не убей! — предупредила его глава Горгонского ордена Родящих. — Мне очень трудно будет замять это дело, не подставляй меня.
— Что ты, дорогая, я очень кроткий, исключительно пара вопросов!
В этот момент после стука зашла служка:
— Мальчишка ждет, сестра.
«Убьет — не страшно, наместник закроет глаза. Отношение с Этрусией важнее какого-то гладиатора, а уж я своего в постели добьюсь. Сообщит он царю о раскрытии заговора с помощью Родящих, никуда не денется». Является ли на самом деле гладиатор представителем борющейся династии, ее абсолютно не волновало, а в то, что может погибнуть сам Гарант, не верила ни на мгновение.
Чик с Леоном возвращались домой по одному из переулков под светом редких масляных фонарей. Они всегда срезали дорогу, уходя с многолюдных извилистых центральных улиц, освещенных магическими изделиями Светящих. Южные сумерки короткие, поэтому, пока напишешь слово «смеркалось», уже и стемнеет. Вдруг из проулка вышел здоровый мужик с полуторником на перевязи под правую руку и кинжалом на поясе с другой стороны. Полуторник смотрелся на нем, как игрушка, хотя и был на ладонь длиннее леоновского. Мужчина перегородил путникам дорогу и сразу заговорил на непонятном языке.
— Эй, ты кто, ну-ка посторонись, — сказал Леон, положив единственную руку на эфес меча.
Горгона в целом город спокойный, и такие наглые ограбления — редкость. Тем более почти в центре.
Чик сразу понял — перед ним настоящий этруск и пришел он к нему. Поговорить? Вечером на пустынной улице? Действительно, лицом похож, и только. В остальном ничего общего.
— Леон, это ко мне, не мешай. Пожалуйста, — добавил более твердо, так как друг распалялся все сильнее. — Но последи, — это уже прошептал и шагнул к незнакомцу.
Тот и не думал подходить. Он замолчал и скрестил на груди руки, всем видом показывая: пока разговор. Но глаза пылали праведным гневом, как это бывает у фанатиков. Или у абсолютно уверенных в собственной правоте психов, что в принципе одно и то же.
— Я не понимаю по-этрусски. Чего ты хочешь? — спокойно сказал Чик, подойдя на два шага. До собеседника оставалось столько же.
— Щеночка спрятали так далеко, что забыли научить речи предков? — насмешливо спросил незнакомец, не меняя позы.
— Щеночек — это, как понимаю, я. Ты все сказал? Тогда дай пройти.
— А щенок так и не вырос в волкодава. — Этруск продолжил вещать, словно пустому месту. — Хотя и твои гнусные родители не отличались сложением, но не до такой же степени! Кто тебя от участи папочки спас, не подскажешь? Где их найти? Тогда я тебя отпущу. Может быть.
— Скажи прямо, за кого ты меня принимаешь? — Чик старался выяснить хоть что-то перед неизбежной битвой. Она будет. Кровь заполнилась адреналином под завязку, своего зверя удавалось сдерживать с большим трудом.
— За того, кто ты есть, и не пытайся улизнуть от ответа! Соскучился по папе? Он давно бродит в Аргольте,[14] могу устроить аудиенцию. Ха-ха! Грусс, возомнивший себя Третьим, и сыночек — недомерок. Вот это картина! Отвечай, кто тебе помогает?
— Он кто, царь?
— Настоящий царь Гросс Пятый, и ты это прекрасно знаешь, щенок! — Гарант, не в силах сдержать заклокотавшую ненависть, выхватил меч, одновременно входя в боевой транс с призывом Духов.
Чика обдало огненным вихрем, не причинившим ему никакого вреда. В нем самом запели разные голоса, но пока он их придавил, пока хватало мечей. Он легко уходил от стремительного этруска, у которого полуторник летал чуть ли не легче его «близнецов». Гладиатора обдавало холодом, страхом, пронзало непонятной тьмой, но никакого вреда, лишь легкий сбой с ритма. Вскоре в глазах здоровяка появился страх, и это решило его судьбу. Френом не любит слабых духом. Этруск стал пропускать удар за ударом, покрылся кровью с головы до ног. Мастерства хватало только на то, чтобы не получить смертельные ранения, и он зашептал… открытие Звездной тропы. Постыдное бегство, но он им воспользовался, успокаивая себя тем, что важную весть надо передать самому царю.
Гарант вывалился в покоях Фебы — первые координаты, пришедшие ему в голову. Да и на более длинное расстояние у него сейчас не хватало сил. Он и по этой тропе еле доковылял. В принципе угадал. Кто лучше окажет медицинскую помощь? Разве только Исцеляющие.
— Сволочь, — орал Чик, брызгая слюной и топая ногами, — трус! Сбежал!
— Кхе. — За спиной раздался кашель, и Леону пришлось отскочить от брызнувших кровью клинков друга.
Чик мгновенно успокоился.
— Прости, друг, это я в запале. Ну не сволочь ли он? Сбежать!
— Что это было? — тихо поговорил Леон.
— Что? Бой, конечно, а что? — И только сейчас обратил внимание на спаленные брови «продюсера» и покрасневшее от ожога лицо.
— Осмотрись вокруг, — еще тише сказал друг.
