Ничего особо ужасного в нем не было. Мужчина средних лет, одетый на рыцарский манер, довольно неброско. Жесткое лицо человека бывалого. Копна густых русых волос, цепкий взгляд голубых глаз. Это взгляд, раз поймав, не отпускал — Аличе не смогла отвести глаза, так и смотрела, как зачарованная, затаив дыхание.
Неожиданно очаровательная улыбка озарила это жесткое лицо, полностью преобразив его. Вальтер шагнул навстречу девушке, и не успела она опомниться, как очутилась в его объятиях.
— Ты не помнишь меня, девочка? А я тебя помню! Вижу, как наяву: большеглазая крошка играет на полу в отцовской старой башне…
— Не помню! — изумленно произнесла она.
— Как же так? Разве я мог не узнать малышку Аличе, любимую дочку моего друга Даниэля!
— Вы знаете моего отца?!
— Как Даниэль будет счастлив! Он ведь считает тебя погибшей и оплакивает…
На глазах главы клана что-то блеснуло. Чуть отстранившись, Вальтер смахнул пальцами слезинки. И снова улыбнулся, словно извиняясь за подобную слабость.
В душе у Аличе вспыхнула безумная надежда. Она схватила Вальтера за руку и воскликнула умоляюще:
— Вы отпустите меня домой к папе?!
— Непременно, дитя мое. Можешь положиться на мое слово. В Каррену ты так или иначе попадешь…
Вальтер огляделся. Очаровательная улыбка исчезла с его лица, от чего оно вдруг состарилось и словно заострилось.
— Нагель! — рявкнул он. — Какого Змея ты тут все так запустил? Это что — наследственное гнездо самого мощного клана Винделики или старый хлев?!
— Да я вообще в спячке был, — буркнул Нагель.
— Кстати, о спячке: Грег утверждает, что кое-кто умудрился проспать жертвенники зеленых…
— Я тебе что, сторож? Какое мне дело до каких-то там жертвен…
Под неподвижным взглядом Вальтера Нагель вдруг засуетился, забормотал что-то, начал пятиться в сторону ворот — только что башку под крыло не спрятал. Аличе едва не расхохоталась. Нагель, этот наглец, струсил! А потом покосилась на Вальтера, увидела выражение его лица и замерла.
Такими же глазами смотрел на нее красный дракон, перед тем как выдохнуть ей в лицо пламя.
— Мы с тобой поговорим отдельно, — посулил Вальтер брату и снова повернулся к девушке.
Аличе тут же заулыбалась, забывая то, о чем только что думала, чувствуя себя польщенной его вниманием, наслаждаясь ощущением безопасности, которое ей дарили его дружелюбие и сила. Но когда Вальтер отворачивался, то ощущение опасности сразу возвращалось. Снова перед ее глазами возникал тот неподвижный околдовывающий взгляд — и распахнутая пасть, изрыгающая смерть…
Приобняв девушку за плечи, Вальтер повел ее в арку.
— Сейчас замок малость похож на разбойничье логово, но не пугайся — мы тут еще наведем уют! — говорил он. — Проходи, дитя, сюда, к огню. Хоть камин растопили, на том спасибо! Плохо, когда в доме живут одни мужчины, ну да теперь все изменится. Дай-ка мне на тебя посмотреть… Грег говорит, ты не чувствуешь ни жара, ни холода…
Аличе показала ладонь:
— Вот причина — волшебные печати!
Вальтер взял ее за руку, поднес к глазам, внимательно изучая рисунки… И вдруг укусил ее. Сильно и больно.
Аличе закричала и отпрянула — не от боли, от неожиданности. Но он крепко держал ее руку.
— Не в печатях дело, — сказал Вальтер, будто ничего не случилось. — Вот в чем…
Из ранки густыми тягучими каплями сочилась на пол черная кровь.
Утро выдалось солнечное и безветренное. Внизу, в долине, прогретые солнцем леса, пахнущие смолой и земляникой. Ну а наверху приходилось обходиться только бодрящим морозцем и слепящим солнечным сиянием, льющимся в узкие стрельчатые окна. Вальтер, которому луч солнца попал прямо в глаза, недовольно прищурился и велел Нагелю поскорее навесить ставни.
Неожиданно нагрянув в родовое гнездо, хозяин не терял времени впустую. Всю ночь в замке велась невидимая глазу, но бурная деятельность. Аличе несколько раз просыпалась от глухого грохота, скрежета и шлепающих мимо быстрых шагов. Но увидеть ей так никого и не удалось — только пару раз в лунном свете мелькнули приземистые, скрюченные тени неведомых существ. А утром обнаружила рядом с кроватью сундук с роскошными платьями! Шелк, бархат, золотая вышивка… Таких платьев она никогда не носила, только видела пару раз на знатных дамах: отец не поощрял мотовство.
Правда, кому принадлежали эти платья раньше, не хотелось даже думать…
Когда Аличе, в затканном серебряными звездами голубом платье и темно-синей накидке, с застенчивой улыбкой сошла вниз, то обнаружила, что преобразилась не только она, но и весь замок. Каменные стены были закрыты гобеленами, полы застелены шкурами и коврами. В главном зале появилась даже мебель — сундуки, лари, кресла… Оказывается, замок был набит сокровищами! В одном из кресел, поставленных у растопленного камина, восседал Вальтер, попивая привезенное с собой из Амаро вино и закусывая его купленными в Фиоре засахаренными орехами.
— Доставайте все, — распоряжался он. — Тащите всю утварь, что ей пылиться впустую! Хозяин приехал и желает отдыхать с удобствами! Для кого бережем? Или ждете, пока я устрою в Черном замке большой прием с турниром и менестрелями? Или пока нас посетит герцог Сантории с двором, супругой и тремя дочерьми на выданье? Что встал, Нагель? Лети, займись дырой в крыше, оттуда дует. А ты, Грег, иди сюда. Налей мне еще вина. А вот и наша гостья идет! О Святая Невеста, я ослеп! Мальчики, ну разве она не прекрасна?
Нагель вовсе не ответил, скорбно изучая дыру в крыше — она занимала его значительно больше, чем какая-то смертная. Грег внимательно поглядел на девушку и тоже ничего не сказал. В переодетой Аличе появилось что-то новое, чего он раньше не замечал. Она и держалась, и даже смотрела по-другому. И он еще не решил, нравится это ему или нет.
— От этих диких зверенышей комплиментов не дождешься… Садись сюда, деточка, на шкуру у камина, чтобы мне было удобнее любоваться тобой. Возьми орехи — правда, вкуснятина? Грег, не стой как столб, налей себе вина и устраивайся — мне нужны твои уши, а возможно, и мозг. Эх, как приятно оказаться дома, в кругу родной семьи!
И Вальтер принялся рассказывать Грегу о своей поездке по городам Пяти Герцогств. Аличе тоже внимательно прислушивалась. Оказывается, Вальтер путешествовал вместе с ее отцом!
Нагель в «семейных посиделках» не участвовал. Торчал на крыше, с ворчанием пытаясь заделать дыру, и время от времени ронял вниз всякий сор.
— …и сказал Даниэлю, что отправляюсь домой, беспокоясь о младшем брате. Все честно, как ты любишь. От Амаро до перевалов восточной Винделики дней пять конного пути — столько же, сколько до Молино, так что мне даже особенно торопиться назад нет необходимости. Можно насладиться уютом домашнего очага…
