– Старинная работа, – заметил Маркус. Шут, словно искупая вину, собирал ветки для костра, потом принес воды, потом ушел куда-то в лес. – Не тревожься, здесь он такой же, как я, специально на него никто не охотится, а уж постоять за себя он может. Зря ты его так быстро простила. Дураков надо учить.
– Маркус…
– Поверь моему опыту, – перебил он. – Ты умница, Делиена. Чувствуешь, когда и что надо сделать или сказать. Может, это твой дар, может, проклятие. А я старый волк-одиночка, просто повидал… разных. И таких, как он, тоже.
– Ты не одиночка уже.
– А он – все еще. Не верит ни во что и никому.
– Может быть, боится верить.
– То-то и есть, – вздохнул Маркус и погладил ее по голове. – Никогда таких, как ты, не видел. Чтоб Странница для других что-то делала… да так, как ты, себя не жалея… Поверь – любая бы просто ушла. Эльф тебя… не обижал?
– Эльф со мной спал, – возвестила Лена замогильным голосом, но не открывая глаз.
– Это я понял… Он потом к нам вышел. Полуголый. Долго на меня смотрел, потом на этого… с синяком под глазом. Хорошо, что мы оба связаны еще были. Я-то сдержался бы, а шут – нет.
– Ну и получил бы синяк под другим глазом.
– Ты… не переживай сильно. У тебя ж выбора не было, я понимаю. А если он ласковый был, так и тем более ладно. Всяко ж в жизни бывает.
– Он был ласковый. Он даже магию применил.
– О-о-о… – мечтательно произнес Маркус, – бывало у меня... с магией… Сам-то я не умею… Не учился, хотя, говорят, на это и моего Дара бы хватило, да не маг я, боец. А эльф… Эльф великий маг.
– Нет, Маркус. Великие маги – его ученики…
– Если он и правда Владыка эльфов…
– А что это такое? Типа верховного правителя всей эльфов?
– Больше. Гораздо больше. Я, в общем, только легенды и слышал. Точнее, те эльфийские легенды, что до людей дошли. Эльфы – они ведь одиночки. Их ничего особенно не объединяет. Живут долго… так долго, что им уж и неинтересно. Воюют они лучше нас, да только им нашего азарта не хватает. Отгонят от своих рубежей – и все. Единственный, кто может объединить всех эльфов, – это Владыка. Не просто вождь и сильный маг. Его не выбирают и не назначают, но так уважают, что его авторитет непререкаем. Понимаешь, ослушаться короля нельзя, а Владыку вроде как можно, и ничего тебе за это не будет. Только ни одному эльфу не примерещится даже ослушаться Владыку.
– Ты же был в том мире, неужели не слышал о Лиассе?
– Пару раз был. Что-то слышал. Внимания не обращал. Мне не особенно интересны эльфы.
– А правда, что у них уши заостренные?
Почему-то ничуть не удивившись глупости вопроса, Маркус кивнул:
– Правда. Они вообще от людей отличаются, если их много. А так… Ну вот шут – почти типичный эльф, но мало кто в королевстве это замечал. Эльфы здесь редки.
– А ты замечал?
– Я заметил, что он очень похож на эльфа, – усмехнулся Маркус, – но ведет себя как человек. Так же непоследовательно и глупо.
– Хватит уж, – проворчал шут, опуская на землю огромный лист лопуха, в котором пламенели крупные ягоды, похожие на вишню, только ярко-красные. – Вот. Созрели. Добавь в чай.
– Хватит? Да я тебя еще знаешь сколько пинать буду? – пообещал Маркус. Шут пожал плечами: пинай, виноват. – Рассказал бы о детстве.
– Что там рассказывать, – неохотно проговорил шут.
– Например, почему мать от тебя не избавилась.
– Думаешь, она не старалась? Не помогло ничего. Цепкий я оказался. Не скинула. Думала подбросить куда, да соседи заметили, что беременная, пришлось оставить… Никто ж не знал, что на ферму эльфы напали. Сестра тоже забеременела, а ей всего-то тринадцать лет было, так что она до срока и не доносила, родила девочку, та через несколько дней умерла. Братья молчали, отец тоже… что за мужчины, которые не смогли защитить своих женщин? Ведь эльфы их не убили. Избили, конечно, но даже не сильно. Связали и заставили смотреть.
– Наверное, то же самое сделали люди с их женщинами.
– Наверное. Отцу так хотелось скрыть позор… свой позор. Эльфов было около десятка и они почти без драки справились со всей семьей: с отцом и тремя братьями.
– Братья-то дети были еще.
– Младшему было пятнадцать. В общем… Я родился, рос… Меня родители не обижали. Но и не любили. Только терпели. Старались, как могли. Отец вот и читать научил – единственного из всех. Книги мне привозил из города. На зиму отправлял в школу. Летом-то я дома жил – на ферме всегда рабочих рук не хватает.
– Как ты узнал? – спросила Лена.
Шут горько улыбнулся.
– Меня всегда отличало… стремление к истине. Я никогда не врал и очень не любил, когда врали мне. Ссорился из-за этого с братьями… даже дрался. Смешно, наверное, это было. Я чувствовал себя чужим и хотел понять, почему так. Сестра меня ненавидела страстно. Замуж она так и не вышла – кому она нужна была, опозоренная. Лет двенадцать было, когда я начал спрашивать, и в конце концов мне сказали. В пятнадцать лет я ушел, и все вздохнули с облегчением. Я, надо признать, тоже.
– Ты их тоже не любил?
– Уже не любил, – вздохнул шут.– Не понимал. Мать – не понимал. Я ведь никак не был виноват в том, что родился от насильников. А вот отца любил… как ни странно.
Маркус осторожно бросал в кипящую воду разные травки в одному ему ведомом порядке, потом снял котелок с огня, добавил в него несколько ягод и разлил в кружки. Напиток был просто сказочно вкусным. К нему Маркус выдал им по приличному куску мясного рулета – последние эльфийские запасы. Хорошо, что в Пути было холодно, мясо не испортилось.
– Мальчик с трудным детством, – проворчал Проводник. – А у кого оно было легкое? Ты вон до сих пор его в себе носишь, хотя пора бы и забыть…
– У меня, – сказала Лена. – У меня детство было легкое. Мама и папа любили. Про войну только в книжках читала. И вообще…
– Я ж не об этом, Делиена. Он до сих пор несчастный одинокий мальчик. А пора было бы научиться быть взрослым, то есть думать и людей ценить…
– А много я встречал людей вроде вас? – перебил его шут.
– А что ты с королем не поделил? – не остался в долгу Маркус. Лицо шута потемнело.
– Вот ему я и имел неосторожность поверить, – произнес он. – Забыл, что прежде всего он король, а уже потом человек. И я для него прежде всего был шут, а уж потом… человек. Ты, Маркус, просто не знаешь, какой там… гадючник.
– Не знаю? – усмехнулся Маркус. – Я ж таки из Гаратов, хоть провинциальный, да аристократ… был когда-то.
– Гараты вроде всегда гвардейцами были, – заметил шут. – Или стражами.
– Гараты всегда были бойцами, – поправил Маркус. – Я научился шпагой махать раньше, чем читать, а верхом ездить – раньше, чем разговаривать. Тем более что война была.
