— И кто умер?
— Я жив… Вроде бы, — не слишком уверенно ответил я.
— Джодок! — это неожиданно вскочил и бросился к лежащему телу Джулиан. — Он всё-таки умер! Не подействовало.
— Очень даже подействовало, — в раздавшемся сверху голосе Бладивед слышались смешливые нотки. — Посмотрите на Джерноса.
И в самом деле. Тот сидел, не кидаясь к определённо мёртвому телу брата, не крича. Напротив, на его лице медленно проявлялось ликующее, счастливое выражение.
— Джодок! Он здесь! Он со мной! — парень неопределённо махнул рукой. — Он… Он — я!
— Две души в одном тебе? — первым сообразил Джулиан. — Хитро придумано, хотя и очень необычно.
— Погодите, это значит, что нас теперь семь! — неожиданно дошло до меня. — Кераун, ты обязан нас выпустить! Ты не можешь нарушить собственного слова!
— Бладивед… Какой неожиданный ход, — странно, но в голове Керауна совсем не было слышно досады. — Что же, на этот раз ты победила. Я ухожу.
— Мы победили, — поправила его Бладивед. — Они.
— А кто, кстати, победил из нас? — осведомился немного отошедший от шока Агро. — Матонви?
— Все вы, — пояснила Бладивед. — Ведь вы всё-таки не стали жертвовать чьей-либо жизнью.
— А почему всё-таки я не умер? — спросил я. — И почему Джодок… Джернос… Короче, почему они объединились?
— Ну, я ведь не сказала, что именно произойдёт после того, как кто-нибудь разобьёт палантир. — рассмеялась Бладивед. — Как и не сказала, что разбивший его точно умрёт. Шанс был, но ты рискнул, невзирая на это. Ты готов был пожертвовать собой ради другого — и этого оказалось достаточно, чтобы вы все победили.
— А с ними, — я указал на объединившихся близнецов, — всё будет в порядке? Всё-таки две души на одно тело…
— Они близнецы, — ответила Бладивед. — Им будет легче. Конечно, не лучший вариант, но все другие не дал мне совершить Кераун.
— Да всё нормально! — странно, и почему мне показалось, что из одного рта близнецов… Близнеца? Звучат два голоса. — Только родным долго придётся объяснять, почему нас теперь не два, а один! Вот видишь, я же говорил, что не надо было… — это, кажется, был Джодок. — Ага. Я почти обезумел, когда понял, что ты можешь умереть, но теперь…
Наблюдать за радостно беседующим с собою же парнем было немного забавно.
— Так, стало быть, это всё? — немного удивлённо спросил Локрин. — Конец игре?
— Да.
— И что же дальше?
— Возвращайтесь домой. Живите так, как хотите и так, как умеете. Используйте полученные знания с умом, и не забывайте о том, что произошло, — в голосе Бладивед вновь зазвучали мягкие, воздушные нотки. — Шейд и Хирн тоже могут пойти с вами или же направиться своей дорогой. Они тоже уже не те, что раньше. Шейд теперь самодостаточен и уже не распадётся на частицы от солнечного луча. Хирн умеет маскироваться, и никого не напугает своим внешним видом, если сам того не захочет. Вы с честью прошли эту игру, и вы заслужили награду. Ваша награда — это возможность жить старой жизнью, со всеми новыми умениями.
— Минуточку, а я? — забеспокоился внезапно Джулиан. — Вы обещали вернуть меня домой! Тогда, в начале!
— Джулиан, ты что?! — опешил я. — Ты хочешь уйти? После всего, через что мы прошли вместе?
Локрин согласно закивал — мол, оставайся у нас.
— Понимаете… — стушевался Джулиан. — Вы мне, конечно, дороги как друзья… Но там мой дом и моя семья. И я не видел их уже очень-очень долго. Я так сильно соскучился по дому и родным…
— Не всё так просто, — заметила сверху Бладивед. — Тебя сюда переместила не я, а Кераун, и я не могу взять и отправить тебя обратно.
— Но… — опешил Джулиан. — Вы же обещали! Говорили, что поможете вернуться домой…
— Я говорила, что знаю, откуда ты, — поправила его Бладивед. — Все остальные выводы ты сделал сам.
— Так, значит, вы… — Джулиан просто сел там, где стоял. — И я никогда больше не увижу свою семью…
— Подожди. Ты всё-таки в числе победителей, и ты тоже заслуживаешь награды. Я не могу вернуть тебя обратно в одно мгновение, но я всё-таки помогу тебе, — в голосе Бладивед звенели колокольчики.
— Но как, если… — неуверенно поднял взгляд Джулиан.
— Ничего, — успокоила его Бладивед. — Мы что-нибудь придумаем.
I.
Время тянулось по капле, ощущалось иголочками на теле. Сложно было не сойти с ума в ожидании вечера. Говорить с Родериком особо не хотелось, да он и сам не стремился. Я лежал на скамье, подложив руки под голову, и дремал, закрыв глаза, Родерик стоял у решётки и что-то высматривал. Снаружи было тихо, только жужжала какая-то муха. Неожиданно где-то — судя по звуку, у входа в тюрьму — залязгала дверь, раздались шаги и голоса.
— Чего там? — поинтересовался я, приподняв голову.
— Смена караула, — так же лениво вздохнул Родерик. — Знать бы, сколько до заката…
— Слушай… — я привстал. — А они не услышат, когда мы будем выбираться отсюда?
— Если бы мы сидели в точности рядом с ними — то ещё и увидели был. — Родерик отошёл к стене и принялся её изучать. — А отсюда можно будет уйти довольно легко, главное — не слишком шуметь.
— Надеюсь… — я снова откинулся и прикрыл глаза.
В такой тишине и бездействии задремать было несложно, что и произошло. Очнулся я тогда, когда Родерик затряс меня за плечо.
— Пора! Пора, гос… Тьфу, Седрик, пора!
— Чего? — удивлённо выдохнул я, хлопая глазами.
— Они пришли, за нами, — тихо пояснил Родерик.
— Понял, — я зевнул, вставая со скамьи. — И где они?
— В дверь стучатся.
— Как — в дверь? — не понял я.
В этот момент раздался короткий, отчётливый стук в стену.
— Это, по-твоему, дверь? — скептически поглядел я на Родерика.
— Открывается — значит, дверь.
— А она открывается?
Вместо ответа Родерик постучал по стене в ответ — три и один раз, как и договаривались. За стеной негромко завозились, и через десять секунд часть стены начала на удивление и тихо плавно отъезжать в сторону.
— Хорошо подготовились… — ахнул я, проскальзывая внутрь.
— Более чем, — первым, кто меня встретил, был Динго. — Стена открывается изнутри лёгким нажатием, но её, судя по всему, почти невозможно открыть снаружи.
— Не может такого быть, — удивился я. — Ходы ведь планировали для себя — кажется, вы так сказали. А вдруг бы их — тех, кто это всё построил — посадили бы, а открыть изнутри было бы некому?
— Не знаю. Может быть, какой-то потайной камень всё же есть, — мотнул головой Динго. — Только очень потайной, иначе из этой тюрьмы сбежали бы все.
