25
В комнате для допросов тепло и темно, хоть глаз выколи. Я опускаю голову на стол и пытаюсь не уснуть, но после бессонной ночи сразу проваливаюсь в сон. И сразу же начинает формироваться видение, и я слышу шорохи. Сначала я парю в темноте, потом, словно выстреленный из пушки, огненным снарядом лечу по темному тоннелю. Черное обращается в голубое. Голубое — в зеленое. Шорохи идут за мной, но становятся все слабее по мере моего продвижения по тоннелю. Внезапно я останавливаюсь, и наступает тишина. Порыв ветра приносит яркий свет, и, посмотрев вниз, я обнаруживаю, что стою на заснеженной горной вершине.
Вид грандиозный: огромные горы, тянущиеся на многие километры. Подо мной расстилается глубокая зеленая долина с кристально-чистым голубым озером. Меня влечет к озеру, и я начинаю спускаться, когда вижу вокруг него маленькие вспышки. Сила моего зрения внезапно усиливается, словно я смотрю в бинокль, и я вижу, как сотни до зубов вооруженных могадорцев стреляют по четырем бегущим фигурам.
Меня тут же охватывает ярость, и все вокруг сливается, когда я мчусь вниз по склону. Когда до озера остается несколько сотен метров, надо мной с грохотом появляется черная стена туч. В долину бьют молнии, и гремят раскаты грома. Бьющие вокруг меня молнии валят меня с ног, и тут я вижу, как в тучах появляется глаз и смотрит на меня.
— Шестая! — кричу я, но меня заглушает гром. Я знаю, что это она, но что она здесь делает?
Тучи раздвигаются, и в долину кто-то падает. Я снова все вижу с большим приближением и убеждаюсь, что был прав: Шестая с яростным видом стоит между приближающимся полчищем могадорцев и двумя молоденькими девушками и двумя взрослыми мужчинами. Ее руки подняты вверх, и начинается проливной дождь.
— Шестая! — снова кричу я, и пара рук хватает меня сзади за плечи.
Я открываю глаза и отрываю голову от стола. В комнате для допросов горит свет, и надо мной стоит высокий круглолицый мужчина. На нем темный костюм, на брючном ремне прикреплен жетон. В руках он держит белый планшет.
— Успокойся, малыш. Я — детектив Уилл Мерфи, ФБР. Как мы сегодня себя чувствуем?
— Лучше не бывает, — отвечаю я, все еще озадаченный видением. Кого защищала Шестая?
— Хорошо, — говорит он. Детектив садится, кладет перед собой ручку и блокнот. Он осторожно помещает электронный планшет на левую сторону стола.
— Итак, — протяжно выговаривает он. — Шесть чего? Чего у тебя шесть?
— Что?
— Ты во сне выкрикивал цифру шесть. Не расскажешь мне, в чем тут дело?
— Это мой гандикап в гольфе, — говорю я. Я пытаюсь вспомнить лица двух девушек, стоявших в долине позади Шестой, но они получаются смазанными.
Детектив Мерфи усмехается:
— Да, само собой. Что, если нам немного поболтать? Начнем со свидетельства о рождении, которое ты представил в средней школе Парадайза. Оно поддельное, Джон Смит. На самом деле мы ровным счетом ничего не смогли найти о тебе и твоей жизни до того, как ты несколько месяцев назад появился в Парадайзе, — говорит он и щурится, как бы ожидая ответа. — Номер твоей социальной карточки принадлежит одному жителю Флориды, который уже умер.
— И где здесь ваш вопрос?
Его улыбка превращается в ухмылку.
— Почему бы тебе для начала не назвать свое настоящее имя.
— Джон Смит.
— Правильно, — говорит он. — А где твой отец, Джон?
— Умер.
— Как удобно.
— Вообще-то это, наверное, самое неудобное, что когда-либо случалось у меня в жизни.
Детектив что-то записывает в блокнот.
— Откуда ты родом?
— Планета Лориен, пятьсот тысяч километров отсюда.
— Должно быть, долго пришлось добираться, Джон Смит.
— Почти год. В следующий раз возьму с собой книжку, чтобы скоротать время.
Он бросает ручку на стол, скрещивает пальцы на затылке и откидывается на спинку стула. Потом снова наклоняется вперед и берет электронный планшет.
— Не хочешь мне рассказать, что это такое?
— Я надеялся, что это вы мне расскажете. Мы нашли его в лесу.
Он берется за край планшета и присвистывает:
— Нашли в лесу? В каком месте в лесу?
— Под деревом.
— Ты собираешься и дальше умничать?
— Там видно будет, детектив. Вы работаете на них?
Он кладет планшет обратно на стол.
— На кого я работаю?
— На морлоков, — говорю я первое, что приходит на память из уроков английской литературы.
Детектив Мерфи улыбается.
— Можете улыбаться, но возможно, что они скоро явятся сюда, — говорю я.
— Морлоки?
— Так точно, сэр.
— Вроде тех, что в «Машине времени»?
— Точно так. Это для нас как Библия.
— Попробую угадать: а ты и твой друг Сэмюэл Гуд — из числа элоев?
— На самом деле из лорианцев. Но на сегодня сгодятся и элои.
Детектив достает из кармана нож и бросает его на стол. Я смотрю на его десятисантиметровое алмазное лезвие так, будто вижу его впервые. Я мог бы легко убить этого человека, просто переведя взгляд с лезвия на его шею, но мне надо сначала освободить Сэма.
— Для чего он, Джон? Зачем тебе понадобился такой нож?
— Я не знаю, для чего употребляются такие ножи, сэр. Для вырезания?
Он берет со стола блокнот и ручку.
— Почему бы тебе не рассказать, что произошло в Теннесси?
— Никогда там не был, — говорю я. — Но слышал, что это хорошее место. Может, съезжу, когда выйду отсюда, куплю тур, осмотрю достопримечательности. Не подскажете, что там можно посмотреть?
Он кивает, бросает блокнот на стол и запускает в меня ручкой. Я отклоняю ее, не шевельнув и пальцем, и она летит в стену. Но детектив этого не замечает и выходит через стальную дверь, унося электронный планшет и мой нож.
Вскоре меня заталкивают в мою камеру. Надо выбираться отсюда.
— Сэм? — кричу я.
Охранник, сидящий перед камерой, вскакивает и с размаху бьет дубинкой мне по пальцам. Я едва успеваю отдернуть их с решетки.
— Молчать! — приказывает он, направив на меня дубинку.
— Думаешь, я тебя боюсь? — спрашиваю я. Неплохо было бы заманить его в камеру.
— Мне плевать, что ты думаешь, умник. Но если ты не умолкнешь, то очень скоро об этом пожалеешь.
— Ты не сможешь меня ударить, даже если захочешь: я слишком быстрый, а ты слишком жирный.
Охранник фыркает.
— Почему бы тебе не сесть на кровать и не заткнуться?
— Ты ведь знаешь, что, стоит мне только захотеть, и я могу убить тебя в любую минуту. Даже не шевельнув пальцем.
— Да ну? — отвечает он и делает шаг к решетке. У него противное дыхание — воняет как прогорклый кофе. — Что же тебе мешает?
