— Что-то не очень-то вас и много, эльфов, как я погляжу, — тихо пробормотал я.
— Ага. Я последняя!
Угу, последняя она. Проказников много, и каждый говорит, что он единственный и неповторимый, когда мы их убивали.
— Так что ж ты не скрываешься, последняя?
— От чего? — Марианна непонимающе нахмурила тонкие ночного неба цвета брови.
— Ну, не знаю. От врагов, например. Не зря же ты последней оказалась.
— А, не мели чепухи, — махнула она рукой. — Последняя я просто из-за того, что все остальные умерли.
— Не трудно догадаться.
— И умерли они не от людей или других существ, а сами. Взяли и умерли. Даже не спрашивай, сама ведь тоже ничего не знаю.
— Ясно, — я поморщился и схватился за бок, из которого снова начали литься тонкие струйки крови. Черт, только не сейчас!
Марианна шумно вдохнула. Пристально глядя в мои глаза, от чего у меня шерсть на затылке встала дыбом, а сердце начало быстро стучать, призывая мозг приказывать ногам бежать, она медленно вытащила из высокого правого сапога кривой нож и придвинулась ко мне.
Я сглотнул. Медленно отполз на шаг назад.
— Эй, эй! Ты чего? Учти: я не в том настроении, чтобы до меня домогаться!
— Чего? — мимоходом спросила она, а сама приближалась все быстрее и быстрее, выставляя перед собой клинок. Через секунду, схватив меня за шею, Марианна навалилась на меня сверху и попыталась вонзить в сердце нож. Молча.
Руки дрожали от напряжения. Одной рукой пытаясь не дать стали меня укокошить, а другой придерживая за плечо обезумевшую эльфийку, я прохрипел:
— Какого Холхоста ты делаешь, твою мать?!
— Освобождаю тебя, чего ж еще? Ты болен, человек, значит, тебя надо убить. Облегчить, — она напряглась, сильнее проталкивая нож вперед, — страдания!
Я взвыл, когда стальное с вкраплениями серебра острие коснулось кожи.
— Не удивительно, что вы все вымерли…
Собрав свои последние силы в кулак, я ударил ее коленом по печени и скинул с себя.
— Хватит! — я поднял серп (вообще удивительно, как я не растерял все свое оружие!). — В порядке я! М-м-м, надо только рану зашить, вот и все.
Марианна выпрямилась и убрала нож.
— Не хочешь умирать быстро, человек, ну и ладно.
Она снова уселась напротив, бросая в мою сторону обеспокоенные взгляды.
Я, едва отдышавшись, кивнул и стал приводить себя в порядок. Стянул с себя рубашку и старый крысиный жилет. Кинул их отстирываться в соленое озеро, а сам откупорил рукоять серпа и вытащил кривую иголку вместе с мотком проспиртованных заранее ниток.
Внимательно осмотрев свой тощий бледный торс, я провел ревизию «дырок» в теле и решил начать с пропоротого левого бока, пока не хлопнулся в обморок. С такими «соседями» лучше уж сразу себе могилку копать, чем закрывать глаза больше чем на две секунды.
Тщательно следя за тем, чтобы лоскутки разорванной кожи не оказались внутри — лишние проблемы мне сейчас ни к чему, — я начал штопать.
— Уродливо выйдет, — после долгой паузы сказала Марианна.
— Плевать. Между жизнью и красотой я однозначно выбираю первое. Тем более я итак рожей не вышел, так что ничего особо не изменится.
Но только я перешел к плечу, как раздраженно отложил иголку в сторону.
— Что случилось? — она все это время внимательно за мной наблюдала, медленно пожевывая остатки солонины.
— Одной рукой неудобно.
— Так давай я помогу!
Я недоверчиво покосился в ее сторону и заглянул во внезапно загоревшиеся синие глаза. Знаете, так блестят глаза у мясника-виртуоза, которому бросили вызов, и он готовится разделывать тушу, так что подпускать ее к себе я не намеревался. Ну, по крайней мере, пока.
— Ладно, — вздохнул я после четверти часа возни в своей запекшейся крови, когда только еще больше разбередил рану. — Вот тебе инструменты. Приступай!
Усмехнувшись, Марианна убрала непослушные темно-рыжие локоны за уши и подползла ко мне, принимая иглу.
— Ложись.
— Чего?
Не дожидаясь, пока до меня дойдет смысл ее слов, она толкнула меня рукой в плечо, и я с вскриком свалился на землю.
— И не шевелись.
Поставив одно колено мне на грудь — черт возьми, мои ребра итак трещали по швам! — Марианна прижала когтями края раны друг к другу и стала быстро шить, да так что я едва замечал проблески иглы в ее руках.
Закончив, она внезапно плюнула на шов и растерла вязкую слюну по коже.
— Эй, а это зачем? — возмутился я, когда она слезла, и я снова мог дышать.
— Быстрее заживет, — спокойно ответила она, хватая своими загребущими ручищами мой серп и заталкивая нитку с иголкой обратно. Вставив пробку в рукоять, девчонка внимательно обнюхала сталь, и только потом отдала его мне.
— Что-то я раньше не слышал о таком методе, — проворчал я.
— Ты и эльфов раньше не встречал.
— Угу, — вытащив из мешочка на ремне пузырек со спиртом, я стал смачивать им пальцы и тщательно прижигать раны, попутно делая один-два глотка — для храбрости.
День прошел на удивление быстро для нас обоих. Я все это время занимался тем, что соскребал с себя грязь и кровь, стоя по пояс в озере, от которого мурашки шли по коже, и пытался собрать по частям свою одежду, а Марианна только и делала, что пялилась на меня так, как будто я засушенная башка в банке в кунсткамере, и от этого у меня под конец сдали нервы, и я недовольно утопал в лес. Надоедливое создание тут же отправилось за мной.
Ближе к ночи пришлось разжечь костер. Ну, тут от нее хоть толк был.
Пару раз чиркнув клинками друг о друга, я подтолкнул опилки к центру и осторожно заложил все это собранными эльфийкой дровами, наблюдая, как неспешно разгорается желтоватый огонь.
— Знакомьтесь, — брякнул я, заметив ее круглые как блюдца глаза, уставившиеся на костер. — Марианна — огонь, огонь — Марианна.
Она недовольно нахмурилась и тряхнула головой.
— Ты что, тупой? Я знаю, что это!
Я пожал плечами. Оперся спиной на ствол дерева и закрыл глаза, пытаясь не дрожать от холода. В голове было на удивление пусто. Я просто не знал, что мне дальше делать, и есть ли еще цель в этом мире, ради которой мне стоит жить.
Проводником мне, ясный пень, больше не быть. После того, что случилось в церкви, орден будет преследовать меня, пока не достанет и не убьет за прегрешения моего дебила-учителя и братоубийство, а месть — дохлое дело. В конце концов, что я могу сделать? Надо трезво оценивать свои шансы, а их-то у меня как раз ноль. Такой здоровенный жирный ноль без никакой палочки.
Внезапно я почувствовал легкое прикосновение к своей руке.
Я открыл глаза. Удивленно наблюдая, как Марианна пристраивается ко мне сбоку, кладя мою руку на свое плечо, я спросил:
