— Пока вы еще не слишком разволновались из-за вашей находки, — прошептал Бримстоун, — поймите: то, что сейчас сказал жрец солнца, — чистое предположение. Он мог неправильно истолковать смысл записей в целом. Все же я считаю, что стоит воспользоваться этим ключом к тайне бешенства. Но у нас есть и другое дело.
— Если не остановить то, что творят в Сером Лесу последователи Культа, — сказал Уилл, — то всем нам зависеть от непобедимых мертвяков. А это похуже драконов во время бешенства.
— Разрешите мне попробовать, — попросил Тэган. — Импилтур — мой дом, так что вполне разумно отправить туда меня.
— Спасибо, — сказала Кара. — У вас благородное сердце.
— Вы слишком добры, — ответил Тэган. — Обычно я борюсь только за свое благополучие. Но ведь Саммастер не убивал моего ученика и не сжигал моей школы. Это сделала Цилла со своими приспешниками, и с вашей помощью я им отомстил. Увы, пока я остаюсь неимущим, а оккультисты отправили множество золота и драгоценностей в лес. Эти трофеи помогут мне восстановить мое благосостояние.
— Вы на себя наговариваете, — сказала Кара, покачав головой.
— Я и раньше слышал немало упреков, — сказал авариэль, — но такого — еще ни разу.
— Вы не сможете штурмовать крепость без помощи, — оборвал их разговор Дорн. — Вам понадобятся солдаты.
— Ну, мы ведь сказали Цилле, что собираемся сообщить о Культе властям, — ответил Тэган. — Во всяком случае, я собираюсь.
— Только дайте время исчезнуть всем остальным, — сказала Кара. — На службе у королевы Самбрил есть группа бронзовых драконов. Вполне вероятно, что некоторые из них вступили в соглашение с Ларетом. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из его посланников снова мне досаждал.
— Может, настало время еще раз обратиться к нему с просьбой, — сказал Павел.
— Как сказал Бримстоун, — ответила Кара, — в нашем распоряжении только догадки. Вряд ли мы изменим его решение, особенно после моей стычки с Ллимарком, Мунуингоми Ажаком.
— Выходит, у нас есть план, — сказал Бримстоун.
— Не совсем, — сказал Рэрун. — Что будете делать вы, пока все мы рискуем своими головами?
— Я останусь вашим оружием на крайний случай. Будьте уверены, я выступлю, когда придет время.
— Не очень-то на это рассчитывай, — сказал Павел карлику. — Ты же знаешь, вампир должен всегда оставаться поблизости от своего гроба. Судя по всему, этот мертвяк — тоже.
— Много ты знаешь! — рявкнул змей. — Мы закончили наше дело, так что отправляйся восвояси. Или оставайся. Но хватит болтать.
Выйдя из комнаты, которую они с друзьями наняли, на балкон, Дорн обнаружил там Рэруна, наслаждавшегося ночным воздухом. На нем были только штаны, но его мало беспокоил холодный ночной ветер, трепавший его длинные белые волосы. Арктический карлик разглядывал открывшуюся перед ним панораму Лирабара. Луна уже села, и для человеческого глаза многочисленные храмы и особняки города казались всего лишь бледными неясными тенями, но Рэрун. конечно же, видел гораздо лучше.
— Ты тоже не можешь уснуть? — спросил карлик.
Дорн что-то пробурчал в ответ.
— Я хотел еще раз взглянуть на это место, — сказал Рэрун. — Двигаясь на юг, галера заходила в разные порты, и мы видели немало прекрасных городов, но этот — самый величественный. Жаль, что надо уезжать и совсем нет времени изучить его как следует.
— Нам нужно попасть на такой корабль, который не будет заходить в каждую дыру и швартоваться у каждой полуразрушенной лачуги. Нам повезло, что плыть пришлось не так далеко. Повезло, что весна уже на носу. Сейчас в море пойдет много кораблей.
— И мы найдем такой, что отправится через Драконов Пролив к местам нашей обычной охоты. Надо бы радоваться, а ты дуешься. Похоже, тебе не нравится, что Тэган заигрывает с Карой, а она улыбается ему в ответ. Ты просто испепеляешь их взглядом, так же как меня сейчас, — сказал Рэрун.
— Если и так, то только потому, что манеры авариэля действуют мне на нервы. Позер и клоун. Правда, он доказал, что, когда нужно, на него можно положиться, и мне все равно, что происходит между ним и драконихой. Он видел, кто она такая. Если и после этого он все еще хочет с ней возиться — его дело.
— Вряд ли все обстоит именно так. Ты прав, он просто разыгрывает роль.
— Тогда они поладят. Она ведь тоже притворщица.
— Я знаю, ты не можешь простить ей обман. Ты говоришь об этом при каждом удобном случае.
Странно, что ты не воспротивился тому, чтобы помогать ей дальше. Дорн усмехнулся:
— Мы уже играли в эту игру, и я знаю, чем она закончится. Я скажу «нет», а вы все скажете «да», поэтому я не стану спорить, чтобы не разрушить нашу дружбу. Зачем наступать на те же грабли? Но мне все это не нравится. И не только потому, что противно работать на дракона.
— А почему еще?
— Слишком уж серьезные дела намечаются. Ты сам-то думал об этом? Мы хотим нарушить планы какого-то пакостного мага-мертвяка, отъявленного негодяя, и целой свиты его последователей. И таким образом сохранить здравый ум целой расы змеев и спасти их от бесцельной спячки или от превращения во всесильных мертвяков, правящих людьми и карликами. Это похоже на те длинные, скучные саги, которые барды поют всю ночь напролет. Такая задача — для Избранных или Арфистов, о которых мы постоянно слышим, или для армии рыцарей и волшебников, а не для кучки безумцев вроде нас.
— Все не так плохо. Тэган подыщет вооруженных людей. Что же до остального, то ведь не Избранные столкнулись с Карой и уладили вопрос с фолиантом, а мы. Ничего не попишешь.
Дорн замерз и запахнул плащ поплотнее.
— Павелу-то хорошо. Он решил, что бог утра хочет, чтобы мы выполнили эту задачу, и даже участие Бримстоуна не поколебало его уверенности.
— Может, он и прав.
— Может быть, но мне от этого не легче. Уилл смотрит на жизнь как на игру, а самого себя считает самым умным игроком на свете. Поэтому даже такие серьезные вопросы не внушают ему благоговейного страха, особенно когда его обуревает жадность.
— В своем деле Уилл хорош. Так же, как и ты.
Дорн нахмурился:
— Я большой и противный урод, обладающий сноровкой и умением убивать больших и уродливых тварей. Может, я и помог нескольким людям, тем, кто иначе был бы съеден. Но ведь жизни тысяч мужчин и женщин, которых я даже никогда не встречал, зависят не просто от моего умения охотиться, а от разгадки священных тайн, и только боги ведают, от чего еще… это ужасно. Ты же здравомыслящее существо. Неужели тебя это не волнует?
— Когда я был ребенком, — сказал Рэрун, — и жил со своим племенем на Великом Леднике, мы каждый день ходили на охоту. Если мы приносили много дичи, все могли наесться и выжить. Все очень просто. И тогда мне страстно захотелось узнать, что же находится за Ледником, и я ушел на юг, в земли людей.
