Когда они вернулись в комнату Сангланта и за ними захлопнулась дверь, Лиат бросилась в его объятия и некоторое время стояла не шевелясь. Санглант казался прочным, как скала, и очень сильным, она чувствовала, что готова раствориться в нем целиком, без остатка. Куда-то исчезли горечь и гнев, переполнявшие ее. Он слегка покачивал ее из стороны в сторону, как маленького ребенка, а Лиат чувствовала удивительный покой — пусть она была в опале, но вместе с ним. Они с отцом так долго жили вне общества, что она не ощущала, что лишилась чего-то необходимого.
Но что если он и вправду решит, что постель королевы подходит ему гораздо больше, чем ее?
Эйкийская собака тихонько взвизгнула и перевернулась, высунув длинный розовый язык. Санглант встал на колени, набрал из миски воду и дал собаке пить с его ладоней. Кто-то прикрыл ставни, и теперь в углах комнаты сгустились сумерки. Лучи, пробивающиеся сквозь ставни, расчертили комнату полосами света и тени. На полу возле стула что-то блеснуло. Принц встал и, вытерев руки, внезапно воскликнул:
— Что это? Доспехи?! — Его пальцы быстро пробежали по грубым застежкам. — Кольчуга. Шлем. Боже Всемогущий! Отличное копье. Меч. Ножны к нему. — И еще щит, без герба и каких-либо знаков, он идеально подходил для всадника. Санглант поднял его, потом просунул левую руку в ремни, проверяя, насколько удобно его держать. Затем вытащил из ножен меч.
— Владычица! — пробормотала Лиат, глядя на такое богатство. Это было намного больше того, о чем она просила Тиабольда — ей был нужен лишь меч и шлем.
Она достала пояс мастера Хозеля, прикрепила к нему ножны и обвила им талию Сангланта. Доброта «львов» ее потрясла, и сейчас Лиат едва удерживалась от того, чтобы не заплакать.
— Это мой подарок. — Она затянула пояс и отступила на шаг, вспоминая, что сказал Лавастин. — Если ты пройдешь сквозь огонь, пламя не причинит тебе вреда.
Он коротко рассмеялся:
— Пусть только попробуют объявить, что мы не женаты, если, конечно, посмеют. Мы принесли клятвы перед Господом, и никому не дано их отменить. — Санглант взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в лоб.
На столе стояли две свечи, внезапно они вспыхнули, а Санглант рассмеялся, подхватил Лиат и закружил по комнате. Они кружились, целовались и наконец рухнули на кровать, задыхаясь от смеха. По двору и по коридорам самого дворца то и дело пробегали слуги и придворные — все готовились к вечернему пиру, но поскольку принц ныне был в опале, к ним в комнату никто не заглядывал и не тревожил.
Позже они лежали на кровати, и Санглант рассматривал подаренный меч. Сразу было видно, что это оружие предназначено для битвы, а не для красоты.
— Откуда все это? — спросил принц.
— «Львы» благодарны мне, но тебя они уважают еще больше. Так что это дань тебе и твоей славе воина.
Он перекатился на спину, сел и потер лоб.
— Если только сейчас я не нанес по этой славе сокрушительный удар. — Санглант подтянул колени к груди и положил на них подбородок. — И почему я раньше этого не замечал? Возле тебя нет и следа от запаха Кровавого Сердца и никогда не было. А он уже убил гончую Лавастина. Никакая это была не гадюка! Если это была змея, если я ошибся… — С пола донеслось повизгивание эйкийской собаки, она попыталась подняться, но безуспешно. Санглант тряхнул головой, и на лоб упала густая прядь, он намотал ее себе на палец, а потом откинул назад. — Никакой «орел» не сможет предупредить Лавастина. Ни один «орел» не знает запаха Кровавого Сердца и не сможет почувствовать опасность. Я должен отправиться сам.
— Тише. Конечно, ты поедешь. Только я поеду с тобой.
— Разумеется, я тебя тут не оставлю! — возмутился он. Но тут же откинулся назад и в отчаянии закрыл глаза, простонав: — У меня нет лошади! Я могу взять коня с конюшен только с разрешения отца. Лучше бы он назначил меня маркграфом Истфолла, а Сапиентию отправил в Аосту! Тогда бы, вероятно, нас оставили в покое!
— Если только можно назвать покоем жизнь на болотах в окружении разбойников и куманов.
— Если бы у меня было спокойно на сердце, то не имело бы особого значения, какие трудности надо преодолеть. — С этими словами он уткнулся Лиат в волосы.
Собака беспокойно зашевелилась — до нее донеслись голоса из-за двери. Санглант потянулся за рубашкой. В это же мгновение дверь распахнулась и…
— Конрад! — воскликнул Санглант. Он спрыгнул с кровати и встал посреди комнаты совершенно голый. — Добро пожаловать, кузен. Прости, не приветствовал тебя раньше, как ты того заслуживаешь.
Лиат про себя восхищалась непринужденностью, с которой держался Санглант даже в такой, казалось бы, щекотливой ситуации. Сама она потихоньку утащила свою рубашку под одеяло и пыталась одеться, не привлекая к себе лишнего внимания.
Человек, который так стремительно ворвался в их комнату, отпустил слуг, рассмеялся и заговорил:
— Значит, это то приветствие, которого я заслуживаю? Прошу прощения, кузен. — Похоже, он не собирался уходить. Лиат ужасно смутилась — что и говорить, она совсем не была готова к тому, что к ним в любое время могут нагрянуть посетители; последние восемь лет они с отцом жили довольно уединенно. Хотя Санглант, похоже, не испытывал никакого неудобства — он ведь привык к жизни при дворе. — Я слышал, что где-то тут у тебя спрятана невеста. Кажется, я видел ее мельком, когда ты въезжал в ворота, и теперь мечтаю, чтобы ты представил меня ей. Санглант оделся и довольно спокойно ответил:
— Не совсем так. Она — моя жена.
— А разве я сказал что-то другое? Надеюсь, кузен, ты не думаешь, что я собираюсь похитить ее, что было бы вполне возможно в случае, если бы она была твоей любовницей? Что это?
Лиат выскользнула из-под одеяла, оправила рубашку и встала возле кровати. Перед ней стоял герцог Конрад собственной персоной. Он оказался чуть ниже Сангланта, но шире в кости. В нем бурлила энергия, а руки привыкли держать меч и копье. Он шагнул вперед, взял ее за руку и перевернул ладонью вверх, потом поднял собственную руку. Его кожа была чуть темнее, но имела тот же бронзовый оттенок, что и кожа Лиат, словно их опалило солнце юга.
— Откуда ты? Кто твои родственники?
Лиат вырвала руку из его ладони. Он был немногим выше нее, но рядом с ним она казалась маленькой и хрупкой.
— Двоюродная сестра моего отца — леди Ботфельд. О родных моей матери я ничего не знаю.
Он неправильно понял ее слова.
— Наверняка какая-нибудь шлюха с Гиптоса. Это все объясняет. Как она к тебе попала, кузен? — со смехом спросил он.
— Мне послал ее Господь, — раздраженно отозвался Санглант.
— Если брак заключен на небесах, родословная не имеет значения. — Лицо Конрада исказилось от гнева, на шее выступили вены. — Поедем со мной, Санглант. В Вейланде тебе найдется место.
