Что-то меня смутило, заставило насторожиться. Ещё сам, не зная, что именно я спросил.
— Видел зверюгу, что валяется на снегу? Это тоже линорм? — я не отводил взгляда от Криспиана.
— Да, — кивнул тот. — Молодой, правда. До конца ещё не вырос. А что?
— Даже так?…Тебе не интересно, откуда он взялся? — не дожидаясь ответа, я сказал. — А мне интересно. Неужели дохлый линорм в наших краях это такая банальная картина?
— К чему ты клонишь? — не понял Крисп.
— Грегор тебя не посылал, — констатировал я. — Ты сам сюда примчался. И даже не удивился кое-каким вещам. — Я выразительно посмотрел на серую тушу на улице. — Ну, и зачем ты тут?
Вместо слов в меня полетели огненные шары. С размаху они впечатались в возведённый мною щит, растеклись по нему огненными кляксами.
На слова он не тратился.
Не успел я закрыться от его первой атаки, как тут же пошла вторая. Физическая. Я еле успел увернуться от летящего в меня кулака. Попытался перехватить руку, перенаправив врага в сторону. Но Крисп резко подался в бок и достал меня ногой. Не давая мне сконцентрироваться для колдовства, он снова атаковал меня. Этот удар я сблокировал.
Передо мной был профессиональный если не спезназовец, то точно боец. Значит, его грубой силой не победить. Потом выясню, какого лешего он на меня напал, а пока…
— Митеку суа.
Крисп не понял, что за жёлтые ленты спеленали его по рукам и ногам. Нельзя ведь кидаться на колдуна, не зная, чем это может обернуться!
— Ну? — поинтересовался я, потирая место, куда пришёлся удар ноги Криспа. — И что это такое? Ты чего творишь?
На моё удивление, Криспиан закрыл глаза и что-то шепнул. Я приготовился отразить возможную атаку, но её не последовало. Вместо этого зелёный линорм с коричневатыми шипами и крыльями со всей дури врезался в здание.
Корпус № 3, где мы находились, не был большим. Всего два этажа. Ящерица же действовала с упрямством осла и силой стенобитной машины.
— Идиот! — заорал я, поняв, какой приказ прошептал Крисп своей зверюге. — Нас тут обоих завалит!
— Пошёл ты! — отмахнулся от меня Криспиан.
— А-а! — я махнул рукой на этого недоумка, подхватил пакеты с кровью и бросился на выход.
По зданию везде поползли трещины. Кое-где обвалилась штукатурка. Ударять по бедным стенам всей своей массой крылатая бестия не прекратила.
Влетев в свой кабинет, я схватил бархатную коробку с ритуальными вещами и барсетку. Побежал к выходу.
Из здания мне удалось сбежать без происшествий. Я закинул всё на заднее сиденье опеля, сам плюхнулся за руль. Машина, подгоняемая колдовством, завелась с пол-оборота. Только я отъехал за квартал от клиники, как послышался грохот. В зеркало заднего вида я рассмотрел, как подняв тучу пыли, рухнуло здание корпуса клиники под номером три.
О таком повороте событий я не задумывался. Самое время это исправить.
Что теперь?
Роксана мертва.
Боргезов… Вряд ли Крисп смог его одолеть. В любом случае, кровь бывшей бессмертной мне пригодится.
Круг… Что с нашим Кругом? Я в ярости ударил тыльной стороной ладони по рулю. Машина вильнула.
Татьяна, зная обо всё, вряд ли захочет оставаться рядом со мной. Клод, попав под сильное влияние Боргезова, скорее всего, будет беспокоиться о его безопасности. Что стало с Грегором, где он и стоит ли ему доверять, неизвестно. О Мире вообще думать не стоит. Значит, Круг можно временно считать распавшимся.
Надежда лишь на себя. Необходимо скрыться на какое-то время, переждать. Если верить Грегору, скоро всплеск силы, что дал мне Марк, пройдёт. Вместе с тем уйдут все мои колдовские таланты на целую неделю. И эту неделю нужно как-то пережить. Дальше будет видно. Можно попробовать связаться с Грегором… Хотя… Зачем?
К этому времени я выехал на шоссе.
Чёрная пустота в моей душе зияла голодным пятном.
Зачем что-то делать, как-то трепыхаться, если единственный смысл жизни для меня потерян?
Я остановил машину на обочине. Включил в салоне свет. Из барсетки выудил мобильник, дождался, пока он загорится, включаясь… Что я делаю? Но вдруг…
Дрожащей рукой я поднёс телефон к уху. Гудки. С каждым гудком обрывалось сердце, оживало ровно на один удар, и снова обрывалось. Гудки прекратились. Кто-то ответил мне, но в динамике ни звука. Тишина.
— Таня? — еле подавив дрожь в голосе, вымолвил я.
— Сволочь!!! — раздался выкрик на том конце. — Как ты…?!! Да, как…! Как у тебя смелости хватило мне позвонить?! Ненавижу! Чтоб ты пропал!!!
Она отбила разговор. Дисплей мобильника потух. Я беспомощно вздохнул, выпустив телефон из слабых пальцев, откинулся на спинку кресла.
Хотелось пустить себе чёрную молнию в лоб. Я всё потерял. Всего лишился.
— Сынок-сынок… — раздалось с заднего сиденья.
У меня не было сил даже на удивление. Я только скосил взгляд на зеркало в салоне. Сзади сидел смутно знакомый пожилой мужчина со стальными серыми глазами и длинной по современным меркам бородой. Я никак не мог вспомнить, где видел его. А он достал походный старый рюкзак, вытащил из него такой же старый термос и налил в небольшой пластиковый стакан горячий чай. Протянул мне.
— На-ка вот, выпей.
Без вопросов я взял стаканчик, сделал глоток.
— Я ж говорил тебе, хочешь жить, живи по разуму. А ты не понял. Эх, бестолковый! Что ж теперь-то будешь делать? Таких дров наломал…
— Дед, — глухо сказал я. — Не говори, что и ты ангел.
— Не буду, — тяжело вздохнул он.
— Убьёшь меня? — я взглянул на него через зеркало заднего вида.
— Я не палач, — ответил бессмертный. — Я не убийца.
— Хочу умереть, — пустота съела всю душу. Теперь остался какой-то кровоточащий огрызок.
— Э-э, это дело не хитрое. Не надо быть ни умным, ни сильным, ни смелым. Ты не таков, — плутовато улыбнулся ангел. — Что, сынок? Наворотил делов, и в кусты? Э-э, — снова протянул он укоризненно. — А о Танюшке ты подумал?
— Толку? — прошептал я. — Она видеть меня не хочет.
— Потому что больно ей. Вот ты опять лишь о себе переживаешь. А ведь у Танюшки-то и друзей не осталось. Кто её поддерживать будет? Или хочешь, чтоб она как ты стала: циничной, с каменным сердцем?
— Не хочу, — ответил я хрипло.
— Ты пей чаёк, пей, — как только я отхлебнул ещё немного, ангел продолжил. — Она дорога тебе, а почему? Признаться себе боишься. Ну, скажи, давай!
— Я люблю её, — вдруг произнёс я. Впервые за несколько месяцев, я признался себе…
Как гром, прозвучали мои слова. Я впал в странное оцепенение.
— А раз любишь, сможешь умереть? Оставить Танюшку одну? — голос ангела стал тихим. — Сможешь?
