Доктор задумчиво добавил в бокалы несколько веточек и достал из большого белого ящика кусок льда.
— Не то чтобы совсем так, как хотелось, — медленно произнес он, раскалывая лед зазубренным ножом. — Скажи мне — а с чего это ты вдруг решил использовать моих тварей, когда у тебя целый город колдунов? Что они, не могут тебе магических налепить?
— Понимаешь, — Зигмунд раскурил трубку, — вылетели мы из сроков. Не успели закончить к началу битвы. Мне бы сейчас готового кого-нибудь, чтобы размножить.
— Но мои твари не владеют магией. — Моур протянул товарищу бокал. — Ну, размножишь ты их, но магией-то не напичкаешь…
— Оно и не надо. С колдунами более-менее комплект. Мне как раз бойцов не хватает.
Доктор уселся на место и отпил из бокала.
— Да, со льдом лучше, — согласно кивнул он. — Странно, что такая хорошая идея пришла не в мою голову.
— Ну так что? Поможешь?
— Я несколько отошел от прежней практики, — нехотя признался Моур. — Сменил профиль, так сказать.
— Ты больше не занимаешься очеловечиванием? — удивился Зигмунд. — Ты же на это полжизни потратил.
— Не то чтобы совсем… Я теперь с людьми работаю.
Дверь скрипнула, впуская высокое худощавое существо со свитком в руке.
— Я прощу прощения, Хозяин, — каркающим голосом сказал он.
Зигмунд с интересом уставился на пришельца. В полумраке вполне сойдет за человека, решил король. Только хвост еще остался, кисточки на ушах и клыки большие, а так…
— Что тебе, Гилтер? — Моур недовольно покосился на вошедшего.
— Мадам Карлиза прислала почтового голубя и просит перенести прием на завтра. У нее через неделю важная встреча.
— Гм… Ответь ей, что это будет в два раза дороже.
— Слушаюсь. — Гилтер поклонился и вышел.
Моур подошел к висящей на стене схеме, что-то дописал в ней и вернулся за стол.
— Извини, — пожал плечами он. — Дела.
— Гилтер?
— Да, — кивнул доктор. — Не смог побороть искушение. Он один из последних. Не хватало помощников, пришлось лишить зверушку безмозглости.
— Весьма, — кивнул Зигмунд. — Не говори из кого. — Он поднял палец. — Из… Хохлатая Похвость?
— Да… — Моур почесал макушку. — По хвосту догадался?
— Еще клыки и серый цвет кожи. Но гораздо лучше, чем раньше. Если не присматриваться.
— Спасибо. Как там Кричер, кстати?
— В порядке, без него мне бы совсем тяжко было. Так что за мадам с голубями?
— Одна светская львица из Крополя.
— В прямом смысле львица? — Зигмунд выпустил колечко дыма. — Ты ее из львицы сделал?
— Нет, — мотнул головой доктор. — Так называют завсегдатаев балов и приемов. Знаешь, такие, что ни одного события не пропускают.
— А… придворная плесень. Графчики всякие, князьки мелкие, да?
— Не только. Последнее время появилось множество сторонних людишек, которые, не обладая происхождением и титулами, протискиваются в высший свет.
— Это как та швея из Гаринона? Которая соблазнила половину офицеров, а потом женила на себе главнокомандующего? Как его?…
— Офицеров, — хмыкнул Моур. — Она начала с охранников у ворот. Как бы ее иначе во дворец пустили? Прыткая девица.
— Я ее видел. Там такие наряды и их наполнение, что странно, как она королевой не стала.
— Угу, — кивнул доктор. — Так вот сейчас таких, как она, целые стаи. Рыщут вокруг богатеев и ставят капканы.
— Ну, это всегда было. — Зигмунд потянулся. — Но почему львицы? Скорее пиявки.
— Светская пиявка. — Моур расплылся в довольной улыбке. — Точно. Только какая пиявка признает себя пиявкой? Каждое пустое место мечтает если не обрести содержание, так хоть название себе гордое придумать. Еще выпьешь?
— Да. — Король заложил руки за голову. — Так что же ты с ними делаешь? С мадамами пиявчатыми?
— Правлю, мой друг. Привожу к общему знаменателю.
— Слуг им делаешь, что ли?
— Если бы… — Моур промокнул лоб полотенцем. — Ты знаешь, что для того, чтобы попасть в высший свет, нужно обладать либо деньгами, либо славой, либо происхождением. А если этого нет?
— Тогда, как швея из Гаринона.
— Именно. Только у нее с тельцем от рождения все в порядке, но ведь это редкость. А если ты кривой, как забор пьяницы, уши вразбег или бородавка на лбу?
— Тогда нужно учиться на гончара или кузнеца.
— А если очень не хочется бедно жить и много работать? — Моур подал Зигмунду новый бокал. — Попробуй, я лимон добавил.
— Спасибо. Ты меня совсем запутал…
— Раньше я делал людей из животных, а теперь наоборот. Делаю из людей пиявок. Придворных. Кому глаза больше, кому губы, кому пониже что-нибудь…
— Да ладно. — Король выпрямился, удивленно глядя на товарища. — Прямо так?
— Да, сейчас модны пышные формы. Вот эта самая Карлиза: вроде имеет кусочек земли, вроде в дальнем родстве с кем-то. А сама худющая, как богомол. У нас про таких говорят: «брошку не на что прицепить». Нос можно как холодное оружие использовать. Вот ходила она вокруг какого-то барончика года два, виляла всем, что выросло, а потом раз! — выскочила перед ней беспородная вертихвостка с правильными разрезами на платье и умыкнула жениха. За неделю!
— И она к тебе…
— А куда ж? Вот завтра будем новые выкройки лепить.
— Так чего ж они магией не пользуются? Купил оборотное зелье, и вперед, за удачей.
— Не везде срабатывает. Была одна певичка год назад, на празднике в честь основания города своими тазобедренными суставами окрутила всю управу, включая мэра. А потом приглашенный колдун устроил фейерверк, ее сторонней магией зацепило, и образ лопнул. Оказалось, что она — мужик. Такой скандал был, не представляешь.
— Да… — Зигмунд поставил локти на стол и стал задумчиво тереть виски. — Я не видел тебя около года. За это время ты из ученого превратился в резчика по уродам, называешь своих тварей именем бывшей жены и пьешь легкие коктейли вместо любимого рома. Хотя, — король виновато улыбнулся другу, — по сравнению со мной, ты еще кремень.
— Красная звезда — твоих рук дело? — Моур подпер плечом шкаф.
— Моих.
— Серьезно вляпался?
— Аж дышать нечем.
— Ладно, не переживай. Тот самый Выгрыз, что тебе нужен, живет у моей тетки. Дом сторожит. Если хочешь, забирай.
— Спасибо.
— Адрес не забыл?
— А как же. — Зигмунд улыбнулся. — Помнишь, как мы к ней из академии бегали за пирожками?
— Да, — грустно ответил Моур. — А потом ели их у фонтана и мечтали сделать мир лучше…
* * *
— Что ж вы раньше не сказали? — Начальник гаринонской тюрьмы Мамагалий в третий раз перечитывал письмо, написанное Зигмундом. — Надо было сразу показать…
