Я взялся сквозь тонкую кожу мешка за корону, в кончики пальцев ударил незримый разряд, я ощутил в теле звериную силу и радость.
Каменные монстры застыли на миг, а затем разом отступили. Всего на шаг, но сердце мое застучало в бешеной надежде. Руки сами по себе подгребли мешок ближе, и тут же по руке начала струиться к плечу странная и сладостная мощь, стала заполнять грудь, я ощутил уже наслаждение от близости безмерной власти…
Я выпрямился, чувствуя, что стал выше и шире, оглядел каменное войско громадных чудовищ уже властным взглядом.
– Кто такие?
Я не ждал ответа, но ближайший ко мне монстр с трудом шевельнул нижней челюстью и полупрорычал-полупроскрежетал:
– Демоны Пустыни…
– Кто послал вас? – прогремел мой голос.
– Великий Хозяин.
Я сказал еще громче и приказывающим тоном:
– Что остановило вас?
– Мы выполним любое повеление Великого Хозяина, – прогрохотал он. – Но мы не смеем идти против владеющего короной Повелителя Темного Мира.
Руки мои вздрагивают от переполняющей их мощи, тело уже словно слиток высокопрочной стали, как у Батарадза, кричит от жажды ощутить корону на голове и обрести ту невероятную мощь, что доступна только Повелителю Темного Мира.
Сердце стучит так, что вот-вот выпрыгнет, я вздохнул глубоко, чувствую, как много могу ухватить воздуха, сказал громко и четко, сам восторгаясь силой и властностью голоса:
– Тогда я вас посылаю обратно! И велю уничтожить пославшего вас! А вам великодушно даю свободу. Я вообще-то Освободитель, вроде Александра Третьего.
Из монстров ни один не шелохнулся, а передний проскрежетал:
– Этого мы не можем…
– Почему?
– Велеть нам пойти против Хозяина, чьей воле мы подчинены могучим связующим заклятием, может только Повелитель Темного Мира…
Я прижал мешок с короной к груди, сладостное чувство переполняет сердце, я сказал громко:
– Но Повелитель – я!
Монстр прогрохотал бесстрастно:
– Ты только… Хранитель…
Я поспешно вытащил корону из мешка, пальцы задрожали от счастья. Черные зубчики страшно засверкали черным пламенем, а ободок мгновенно оказался окружен темным поясом, что быстро пошел во все стороны.
Линия чудовищных демонов Пустыни колыхнулась, мне даже почудилось, что хотят опуститься на колени. Мои пальцы жгло холодом, я начал поднимать руки к голове, борясь с жаждой поскорее водрузить корону на лоб. Она была на уровне моих глаз, когда как молния сверкнуло воспоминание, каким царственным чудовищем я стал в том мире, как был счастлив и не хотел даже оглядываться на прошлое, тогда лишь невероятным усилием воли заставил себя вернуться всего на миг, да, всего на миг, потому что перед глазами всплыло лицо Илларианы, и мне восхотелось вспомнить, кому оно принадлежит…
Руки мои замерли, в теле блаженное ощущение звериной мощи, я всемогущ, я чудовищно силен, никто и никогда не сможет мне противостоять…
Я держал корону на уровне лица, а монстры смотрели на нее неотрывно и загипнотизированно. Но в прошлый раз у меня вообще не было короны даже в мешке, однако чуть-чуть не остался навсегда там, зачарованный могуществом зла и возможностью творить все, что мне будет угодно…
Я с трудом заставил руки опуститься. Корона как будто сама тянет прилипшие к ней ладони вверх, стремясь занять свое место на голове. Я задержал дыхание, будто перед прыжком в прорубь, сладострастное чувство всемогущества и вседозволенности, когда я не буду считаться с какими-то законами, никто меня не остановит и не посмеет перечить, что захочу, то и сделаю…
Я прохрипел:
– Корона… должна быть… на мне?..
Монстр проскрежетал:
– И мы выполним любое твое повеление. Ты из Хранителей станешь Повелителем.
– А без короны, – спросил я, – вы… хотя да… понятно… Я отпускаю вас, возвращайтесь в свой песок, в свой мир, раз уж вам не дано повредить тому, у кого корона. Идите!
Они отступили, я судорожно вздохнул и перевел дыхание. Монстры в самом деле начали погружаться в песок, страшные и неподвижные, все время не сводя с меня устрашающих глаз. Песок поднимался, как воды моря, поглощал их, а они все смотрели на меня, словно ждали, что вот-вот одумаюсь и водружу черную корону себе на голову, а они будут служить мне верно, преданно и счастливо.
Сердце мое едва не выпрыгивает, неужели обошлось, их головы медленно опускаются, наконец песок засыпал и горящие глаза, а ветерок сорвал с верхушек барханов.
Непомерная мощь ушла сразу, едва сунул корону в мешок. Я ощутил себя опустошенным, жалким, слабым и несчастным. Зайчик все еще вздрагивает, я повернул его обратно, а Пес ринулся впереди нас, оглядывался с нетерпеливым ожиданием в глазах: давайте быстрее, там страшно.
На вершине холма на нервно приплясывающих конях Макдугал, Монтьярд, виконт Штаренберг, Каркун, Ухоглаз…
Сэр Макдугал вскрикнул:
– Ваша светлость!.. Что это было?
Я перевел дыхание, сглотнул, чтобы голос не дрожал, ответил с некоторым удивлением:
– Где?
На меня смотрели с таким же ужасом, словно я сам один из каменных демонов. Сэр Макдугал пролепетал:
– Там… впереди. Огромные, как дома, из блестящего камня!
Я поморщился.
– Ах, это… Мираж.
Он охнул:
– Ми… раж?
– Да, – подтвердил я. – В жарких местах такое бывает часто. Однажды я такой город видел! Даже зашел, малость поразвлекся с местными… ну, вы понимаете… понимаете, да? Ага, заблестели глазки… В общем, когда все сгинуло, мои карманы оттягивало золото, что я там набрал. Так что мираж, только мираж!
Он суетливо перекрестился.
– Господи, чем только дьявол не смущает наши чистые души.
– Праведные, – добавил сэр Монтьярд с некоторой ехидцей.
– Праведные, – согласился сэр Макдугал строго и торжественно. – А золота набрали много?
– Гораздо больше осталось, – сказал я небрежно. – Это же Гандерсгейм! Богатая страна, щедрые земли, что ждут не дождутся наших праведных загребущих лап.
Они терпеливо ждали, пока я сверялся с картой, наконец я сказал со вздохом:
– Увы, дорогие друзья, снова вынужден оставить вас на весьма некоторое время.
Сэр Макдугал сказал твердо:
– Ваша светлость! Это невозможно!
– В последний раз, – заверил я. – Я моментально. Вы же знаете, на моем коне меня никто не поймает, если сам сдуру не. Но, надеюсь, что не. А потом ринемся вместе и сметем гнусного противника, посмевшего! Кем бы он ни был.
Они что-то еще возражали, я толкнул Зайчика, и мы за несколько секунд оказались за сотни ярдов. Пес несся впереди бодрый и настороженный, на выпархивающих из-под лап птиц не обращает внимания, язык дурашливо свесил на сторону, но в прыжках чувствуется готовность в любой момент сразиться с противником.
