— Здравствуйте, дедушка. Мы с братом хотели бы поесть.
— Здравствуй, дочечка. — Старик беззубо мне улыбнулся и шмякнул перед носом толстенный журнал. — Выбирай. Все свежее. Сам готовил!
Я недоуменно нахмурилась, оглянулась через плечо на Ника, втайне надеясь на его поддержку, но он что-то самозабвенно врал рыжей и думать забыл обо мне. Ладно. Сами справимся. Я открыла журнал и вгляделась в незнакомые письмена. Хм… странно… Вроде Кипеж-град находится на территории руссов и язык сильно отличаться не должен, но вот поди ж ты! Ничего не разберу!
— Э-э-э… — Я подняла взгляд на хозяина харчевни, собираясь поделиться горем, но тот так трогательно улыбался, всем видом показывая, что выполнит любой каприз за деньги Никиты, что я не посмела его огорчить, а себя унизить тем, что не могу прочитать даже названия приготовленных им блюд. Поэтому я решилась и наугад ткнула пальцем в названия. — Это и это.
Седые брови повара удивленно взметнулись. Он одобрительно хмыкнул, отвел взгляд от выбранных мной блюд и тут же заулыбался.
— Будет исполнено. Иди, доча, за стол. Я сам все принесу!
Надеюсь, я выбрала что-нибудь съедобное и не очень дорогое…
— Ну как? Ты заказала обед? — посмотрел на меня Ник. Толстуха уже оставила его в покое, и ее звонкий голос раздавался где-то на крыльце, заманивая в трактир новых гостей.
— Ага, — бросила я и уселась за столик напротив, надеясь, что Ник не станет уточнять, что именно я заказала, но мои надежды не оправдались.
— И что же ты заказала? — За стойкой, где мгновение назад восседал старик, что-то загремело, и Ник с любопытством взглянул туда. — Надеюсь, хотя бы что-нибудь съедобное?
— Угу… пальчики оближешь! — Самой бы знать, на что пал мой выбор, а точнее палец.
Но тут Ник отчего-то перестал меня мучить и заговорщицки склонился ко мне:
— Я тут кое-что вызнал.
Я вскинула бровь и тоже придвинулась ближе. Ник приглушенно заговорил:
— Оказывается, из-за того, что на Кудыкиной горе творится какая-то чертовщина и пропадают люди, жители окрестных деревень закидали буреломом все тропинки, ведущие на гору, чтобы было неповадно особо любопытным, типа нас, рисковать жизнью.
— Ой, мамочки! — «восхитилась» я предстоящей прогулкой, почувствовав, как холодеет в животе. — А как же на той горе живет бабка Кудыка?
— Жила! — мрачно ухмыльнулся Ник. — Лет пять назад в ее доме случился пожар. С тех пор ее больше никто не видел, но начали твориться странности.
— Ты думаешь, это она всех пугает? — Я даже забыла, как моргать. — Покойница?!
— А вот это пока не доказано. Но! — Ник заинтересованно покосился на барную стойку. — Сейчас поедим, оденем тебя и пойдем доказывать.
Я с любопытством развернулась. К нам шел хозяин харчевни. Точнее, хозяина было не видно из-за кастрюлек, тарелок и даже бочонка. Я вытаращила глаза. Это что же я такого заказала? Никиту больше волновал другой вопрос:
— Ты что, решила закатить пир на весь мир? А деньги где?
— А у тебя нет? — искренне удивилась я.
— Чтобы оплатить то, что ты заказала, не хватит даже награды, которой меня порадует твой папочка! — выпалил он и тоскливо выдохнул: — Скорей бы.
— Запиши все это на мой счет, и твоя награда не пострадает! — зло выпалила я. Есть мгновенно расхотелось. Но старикан приближался с неумолимостью судьбы. Сгрузил на стол свою поклажу и начал разбирать.
— Вот, господа хорошие, все как заказывали: утка в молоке, тушенная с черносливом. Огурчики, капустка, квашенная с брусникой, арбузы малосольные, бочонок медовухи и манная каша.
— И… это я все заказала? — Я оглядела ломящийся от разносолов стол.
— Э-э-э… не совсем! — расплылся в улыбке дед. — Но кто же кушает утку без солений и медовухи?
— А малосольные арбузы зачем?!
— Так к каше! — не растерялся ушлый дед и, улыбаясь, понес опустевшие подносы назад, к стойке.
— Ладно. — Ник оглядел все и притянул к себе утку. — Это мне, а тебе кашу с арбузами!
Я для убедительности подулась, глядя, как он разламывает утку, и принялась за кашу. С маслом и медом… мм… Давно я не ела манную кашу… и как же она напоминала мне о доме… Кухарка Фрося делала ее точно так же! Но вот с арбузами — перебор… Маленькие, размером с кулачок, полосатые арбузы лежали в деревянной чашке и совершенно не вызывали аппетита. Соленые — арбузы? Фу-у-у!
— Будешь? — Ник вскоре наелся и даже сделал широкий жест, предложив мне половинку утки. А может, сжалился, глядя, как я, давясь, глотаю кашу.
— Не, спасибо. — Я сосредоточенно выскребла дно тарелки и облизала ложку. — Я уже наелась. Тока арбузы не полезли. Так что их есть тебе!
— Спасибо. Но что-то не хочется. — Ник тоже с подозрением покосился на полосатое угощение. И крикнул старику: — Сколько мы должны?
— Все с кошельком и корову! — расплылся в улыбке дед. Оглядел почти не тронутые разносолы и вздохнул. — Так вы ж не ели почти ничего.
— Но уже наелись, — успокоила я его. — А каша так просто превосходная!
— Тогда пять серебряных рублей, — успокоился старик. Но занервничал Ник.
— Пять?! Да за что тут пять? За кашу и пол-утки? Ну ладно утка, остатки мы с собой заберем. Ну и медовуху, если посчитать… и эти огурчики… Да и арбузы, пожалуй, возьмем, и буханку хлеба… — Никита принялся собирать остатки трапезы и утрамбовывать в дорожную сумку. — Ладно. Пять так пять!
— Десять!
— Че-го?! — Ник обернулся к старичку. — За что?!
— За все! — еще шире заулыбался тот. — Я-то посчитал то, что вы съели. А ежели вы все забираете, то десять!
— Не! Так мы не договаривались! — Ник принялся снова все доставать. — Утку заберем, хлеб и… медовуху. А разносолы нам не нужны.
— Нужны-нужны! — Трактирщик одним махом снова смел всю еду в сумку и смилостивился: — Восемь, и по рукам.
— Семь! — Ник понял, что торг уместен, и успокоенно сложил руки на груди.
— Девять.
— Шесть.
— Если я скажу десять, то наш торг снова вернется к пяти рублям? — Дед прищурился и махнул рукой: — Лады. Семь — и договорились!
Ник молча выложил на стол серебряные монеты, закинул сумку на плечо и поинтересовался:
— А где здесь можно прикупить одежду?
Старик деловито собрал денежки, надкусил для убедительности и охотно затарахтел:
— Дык все лавки на этой улице. Идите и найдете. Где платья на вывеске, там одежда для дам, где портки…
— Ясно, — перебил его Ник. — Спасибочки за все!
Он отвесил старику поклон, развернулся и направился к выходу. Я тоже благодарственно кивнула старичку и бросилась за Никитой.
Серо-свинцовые тучи нашли нас и в отраженном мире. Сиявшее совсем недавно солнышко исчезло, и нам на головы захныкал мелкий дождь. Прохожие мигом исчезли, словно призраки после молитвы, и мы остались в незнакомом городе совсем одни. Хотя нет. Редкие прохожие все же встречались, но спешили скрыться в какой-нибудь лавке, совершенно не желая мокнуть под дождем.
