А вообще Деспотат оказался хилым государством, как я и думал. Достаточно было одного даже не самого, в общем-то, мощного удара, чтобы он закачался и принялся заваливаться набок.
Штаб-квартира располагалась недалеко от моста, я помнил. Дошел туда, совершенно не встретив никакого сопротивления, что даже как-то разочаровывало. Парочка негодяев для вдохновения на пути мне бы не помешала. Впрочем, сама штаб-квартира меня порадовала — дверь охранялась. Как и раньше, возле нее стояли двое с бластерами наперевес. Настороженно стояли. Пожар, война, последний день Помпеи — а они стоят. Хорошо выдрессированы, Застенкер свое дело знает. Интересный персонаж. Надо было пораньше с ним познакомиться поплотнее… Ну ничего, еще поздороваемся.
— Стоять! — Охранники дружно подняли бластеры.
Бластеры у них старые, однако вполне боеспособные. Под такой попадешь — и подметок не останется.
Я остановился.
— Кто ты? — спросил один.
Не стал ему отвечать. Берта, пластиковые пули, два выстрела.
Эти, правда, тоже успели, пульнули. Первый попал в небо, второй — в сарай напротив. Сарай очень красиво взорвался. Вот оно, преимущество бластера, — оружие тупое, но очень эффектное, особенно если смотреть со стороны. Взрывы, все разлетается, грохот, огонь от выгорающего кислорода, потом все обратно валится, на землю. Масштабно.
Я очень удачно попал. Не скажу, что специально хотел, просто так получилось: мои пули развернули бластерщиков навстречу друг другу, и они, звонко хлопнувшись лбами, осыпались.
— Справедливость восторжествовала, — обронил я. — И так будет всегда.
После чего толкнул дверь.
Не заперто. Прошел через прихожую. Дверь в комнату, где некогда обитал Ляжка, была закрыта. Замок достаточно крепкий, я не стал с ним возиться, просто отстрелил петли, а затем вышиб дверь недрогнувшей ногой. И очутился в комнате с очагом.
За прошедшее время тут ничего не изменилось. Камин, правда, не горел, зато пробитый медный таз и помятый чайник присутствовали. И пыль вокруг, пыль. Здесь, видимо, никто больше не жил с той самой поры, как я стал свидетелем конфликта Пендрагона и Застенкера, помещение пустовало.
А с чего оно вдруг пустовало? Зачем? Наверняка с жильем туго, а тут такая квартира простаивает…
Это был инстинкт. Инстинкт — вещь великая. Варгас говорил, что если развить интуицию, перевести ее на другой уровень, то можно попадать в монетку с закрытыми глазами. Сам он в монету попадал, правда, не с закрытыми глазами, а так. Хотя и с закрытыми наверняка тоже мог. Но не демонстрировал.
Если враг не знает всех твоих способностей, шанс его победить резко увеличивается.
Ну и почему такая роскошная жилплощадь провисает?
Я вдруг почувствовал, что надо уходить. Причем немедленно, сию же секунду. Даже не почувствовал, а узнал как-то. Сразу.
Развернулся и рванул прочь. Больно споткнулся о чайник.
На пороге подхватил за шиворот тех двух недотеп, которые все валялись, не сумев очухаться. Не кормят их тут, что ли?
Отволочь успел метров на двадцать, не дальше. Земля икнула, и я оказался подброшен чуть ли не на метр. Упал на одного из стражников. Перекатился, выхватил револьверы.
Бывший дворец бывшего Пендрагона походил на старую курицу, которая вдруг решила полетать, не имея к тому ни малейших навыков. Курица кувыркалась в воздухе, била крыльями, разбрасывала по сторонам пух, перья, помет и громкие крики. Потом она хлопнулась обратно, подняв целую тучу пыли и мелкого мусора.
«Анаболиков» тут явно не хватает. Без них скучно.
Штаб-квартира охнула и стала проседать. Видимо, в почве открылась каверна. Дворец обрушивался в нее медленно, выплевывая через окна коричневую пыль, как тонущий корабль выбрасывает сжатый воздух. Вот так. Еще пара секунд — и лежал бы я где-нибудь внизу, бездыханный и позабытый. И никто не возложил бы цветочков, никто не закрыл бы мои застывшие очи, красавицы не рыдали бы… Бы-бы! Над могилами героев просто обязаны рыдать красавицы. Чем больше красавиц рыдает, тем героичнее герой.
Кто порыдает надо мной?
Я еще раз подивился уму Застенкера — у парня явный талант. Надо было догадаться, что в том же самом месте он ночевать уже не ляжет. Явка засвечена. Вообще мудрый правитель выбирает самую чахлую избушку — диверсанты на нее нападать не станут. Ну а если надумают, то уж в самую последнюю очередь.
Логика проста — кто еще, кроме Ляжки, Перца или меня полезет в эту дыру? Никто. А значит, можно здесь все легко заминировать, и если какой дурак сунется — сам виноват.
Молодец, Застенкер. Надо привлечь его к делу борьбы за светлое будущее. Хотя такого ведь не сагитируешь, у него свои представления о светлом будущем.
Плохо. Теперь придется искать Застенкера вслепую.
Я поднялся на ноги, отряхнул с комбинезона грязь, затянул потуже бинтик на правой руке, поднял бластер (на всякий случай) и двинул направо. А почему бы, собственно, и не туда?
Со стороны моста слышались шум, свист и крики — Ариэлль со своими эльфами брала под контроль Деспотат. Молодец. Я это еще тогда отметил, когда она этих дурацких сироткинских эльфов разогнала. Ничего чучундра, тоже талантливая. Отдам ей Деспотат на три дня на разграбление.
Пусть красавицы порадуются.
Я поднялся на ноги и отправился на поиски берлоги Застенкера. Мой план был прост: я решил не полагаться на собственные умозаключения.
Возле очередного поворота ухватил за шиворот бегущего деспотатчика с алебардой, вывихнул ему мизинец и поинтересовался, где тут начальство заседает. Деспотатчик рассказал мне все честно и чистосердечно. Я поблагодарил и попросил проводить. Алебардщик отказался, тогда я ему другой мизинец вывихнул. Действие возымело эффект, и меня проводили. Оказалось не очень далеко.
Снаружи домик как домик, вполне заурядный, даже слегка кособокий. На трубе смешной пропеллер. Пропеллер вертится — ветер есть. Дверь желтая, правда, облезлая. Милый дом.
Я отпустил барана-провожатого и тут же пожалел: надо было его первым в хибару запустить. Вдруг там арбалеты насторожены? Откроешь дверь, а тебе в рожу болт килограммовый? Но делать было нечего. В дверь мне лезть не хотелось, я подпрыгнул и подтянулся, забрался на крышу. Разбросал сапогом дранку и спрыгнул.
Никаких ловушек не видно. И вообще, внутренности домика меня удивили. Уютно. Красиво. По-домашнему. Все кругом в пастельных тонах — желтоватое, голубоватое, зеленоватое. В таком домике приятно, наверное, жить. Ни за что не скажешь, что здесь — обиталище деспота, скорее наоборот, житель такого домика вполне может вышивать гладью. Или бязью? Нет, бязь не из той оперы. Короче, вышивать крестом. Не хватает телевизора, пуфика и тупого пекинеса.
