— Как много их у тебя было?
— Один, — призналась она, наконец.
— Думаю, я ненавижу его.
Какое сладостное признание. Амазонка не позволила себе сейчас раздумывать над тем, что Лайел и вправду возненавидит его, когда узнает, что она отдалась дракону. Возможно, он возненавидит так же и её. Даже больше, чем ненавидит сейчас.
— Ты его любила?
— Я думала, что любила. Нет, не так, я думала, что могла бы полюбить его.
«Как можно поднять тему о его жене, чтобы не взбесить его снова?» — мелькнула на мгновенье мысль.
— А вот ты любил, — добавила она.
Лайел кивнул.
— Да. Двести лет назад. Она была всем для меня, — и едва он произнёс эти слова — пришло моментальное отрезвление. Он был всё таким же раскрасневшимся от желания, но вся его мягкость внезапно куда-то исчезла. Вампир вдруг весь напрягся и отскочил от Делайлы, как от ядовитой змеи. — Она и сейчас является всем для меня! Всё ещё!
Лайел говорил это, а его пальцы всё ещё блестели от соков возбуждения Делайлы.
Девушку словно окатило ушатом ледяной воды, и её пламенное возбуждение мгновенно погасло. Вместо этого раздражение и чувство собственничества вспыхнуло с новой силой.
— Она мертва! — заявила амазонка.
И хотя вампир только что насытился, его клыки удлинились и сверкнули над нижней губой. Губой, всё ещё запятнанной кровью Делайлы!
— Ты не будешь о ней говорить. Никогда, — прошипел Лайел.
— А если буду, то что? — амазонка с вызовом вскочила на ноги. Колени едва не подкосились, а ноги отказывались слушаться, такими ватными они были. Каким-то чудом она всё же устояла.
— До сих пор я с тобой обращался мягко. Не вынуждай меня что-либо менять.
— Мягко? — засмеялась она горько. — Ты оскорблял меня при каждой удобной возможности.
Он вспыхнул. Ему стыдно? Он сожалеет?
— Заговори о ней ещё раз, и я не только убью тебя, я вырежу весь твой род!
Отнюдь не запуганная, амазонка не собиралась отступать. Мужчина горевал две сотни лет. Он, возможно, хотел бы умереть вместе со своей женщиной. Но не умер же! И Делайла была убеждена, что ему пришло время начинать жить заново.
— Так же, как ты поступил с драконами? — не сдавалась она.
Мгновенье спустя он оказался нос к носу с Делайлой, и она ощутила его дыхание на своих губах. Несмотря ни на что, ей захотелось притянуть его ближе, ворваться языком к нему в рот и насладиться им ещё раз. Она, возможно, даже укусила бы его, такой неистовой была её страсть.
— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Поэтому закрой рот! Я не лгал. Я не преувеличивал. Все вы, даже дочурка вашей королевы, о которой ты так нежно отзывалась, умрёте от моей руки.
Делайлу охватила ярость, но одновременно она не могла поверить в то, что он только что сказал.
— Моя кровь прямо сейчас струится по твоему телу, а ты смеешь угрожать мне и тем, кого я люблю? Это низко, даже для тебя.
Искры, горевшие в его глазах, погасли.
— Я — царь. Я делаю всё, что пожелаю и тогда, когда пожелаю.
Это в точности отражало недавние мысли Делайлы, но амазонке не хотелось слышать этого из его уст.
— Даже царя можно превратить в раба, — огрызнулась она.
— Так ты надеешься поработить меня, не так ли? Решила раскрыть карты. Ты — Амазонка до мозга костей. «Отдай вампиру кровь, и посмотри, как он станет умолять о большем». Таков был план?
— Это не то…
Он оборвал её низким рычанием.
— Так знай, что я никогда ничего не попрошу у тебя, Амазонка. Никогда!
Делайла, в конце концов, позволила себе шагнуть ближе к нему. Но не вцепилась в него и не поцеловала.
— Я это уже слышала. Не ты ли говорил, что не будешь пить из меня? — поинтересовалась она. — Так как я тебе показалась на вкус? — закончила девушка самодовольно, моля богов, чтобы он это как следует прочувствовал.
Глаза мужчины угрожающе сузились до тонких щёлок.
— Я думаю, будет лучше, если мы впредь станем избегать друг друга. Как я с самого начала и предлагал.
— Я собиралась сказать то же самое… — начала она, но не смогла закончить. Её колени всё-таки подогнулись, и она грохнулась на землю. В голове помутилось, и острая боль взорвалась в висках. Она потёрла их, тяжело постанывая. Что, к Аиду, только что произошло?
Лайел тихо выругался и сгрёб её в охапку.
— Отпусти меня, — умудрилась воспротивиться она, хотя получилось очень слабо, почти беззвучно.
— На самом деле ты не хочешь, чтобы я тебя отпускал, Делайла.
Это было оскорбительно, но, правда.
— Что со мной такое?
— Я, должно быть, слишком много взял.
Кажется, он ещё добавил: «Никогда не пробовал ничего столь богатого, столь прекрасного».
Но уверенности не было. Она различала лишь грохотание непонятных звуков вокруг, и больше ничего.
— Вот ублюдок. Я никогда раньше не падала в обморок! — Она пришла просто в бешенство от того, что подобное вообще могло с ней произойти. Особенно, прямо на глазах у этого мужчины. И хотя, ей нравилось находиться в его объятьях, амазонка никак не могла выкинуть из головы все те жестокости, которые он ей наговорил. — Поставь меня на ноги. Сейчас же!
— Падала ты в обмороки раньше, или нет — сейчас не важно, но если я тебя поставлю, именно это и произойдёт. Снова.
— Ничего, я рискну.
Лайел отпустил сначала её ноги, и Делайла тут же пожалела о своём требовании. Пока поток холодного воздуха не коснулся её ягодиц, она и не понимала, насколько разгорячённой была из-за их близости. И она была такой до сих пор. Едва коснувшись ступнями твёрдой почвы, Делайла сомкнула колени, полная решимости любой ценой остаться в вертикальном положении.
Тогда-то вампир и отпустил её окончательно, прищёлкнув языком.
Девушка тут же качнулась вперёд, словно подхваченная волной океана, не в силах удержать равновесие. Лайел, молча, обхватил её руками и поддержал. Просто удержал в объятьях. Услышав бешеный стук его сильного сердца, она вдруг расслабилась, больше не пытаясь вырываться. Просто слушала. Медленно, так сладостно, его руки принялись гладить её вдоль спины вверх и вниз.
Делайла ожидала, что вампир оттолкнёт её. Что станет говорить, что, мол, предупреждал. Но он не сделал ни того, ни другого… Сможет ли она когда-нибудь понять этого мужчину?
Обнимающие её руки напряглись так, что ей стало трудно дышать. Но девушка не протестовала. Ей это нравилось, это приносило чувство защищённости. Мужчина, который сейчас держал её в объятьях, не был тем мужчиной, который оскорблял её перед этим.
— Ты смущаешь меня, — сказала она мягко.
— Я знаю. Я сам себя смущаю. — Его дыхание коснулось макушки девушки, и спустя мгновенье он прижался к ней подбородком. — Я по-прежнему думаю, что будет мудро держаться на расстоянии друг от друга.
