Это был первый прокол-но не главный. Признание мерзавца-киллера меня бы не спасло. Убийца назвал «заказчиком» одного из «ганфайтеров» Капустняка, но при должном умении все это можно был? еще повернуть против следователя-злодея. Однако в восемь вечера в Интернете появились два секретных указа — о военной блокаде и об «организованном переселении». Указы, существовавшие в двух экземплярах и не покидавшие еще президентской канцелярии, умудрились скопировать через полчаса после подписания (как позже выяснилось, каким-то образом проникли в опечатанный сейф, оставив сургучных стражей на месте). Поначалу никто не поверил, но затем, еще через час, по всем ТВ-каналам передали неизвестно откуда взявшийся ролик; демонстрировавший сам момент подписания указов. Ошеломленная президентская пресс-служба смогла лишь жалобно заявить, что съемка в этот момент никем не велась.
…Почему-то вспомнился старый-старый фильм, виденный еще в детстве. «Ты меня естеством, а я тебя!..»
Наутро указы перепечатали все газеты мира, а к полудню город вышел на улицы.
— В-вы бы видели! — Игорь рассмеялся, покачал головой. — Эти, к-как вы их называете,! «архары», пытались д-драться, но тут подоспели курсанты. Вдобавок г-господа кентавры постарались. Короче, к вечеру мэр изволил б-бежать, наутро скрылись все остальные, и г-господин Бажанов занял, так сказать, кабинет. Т-теперь он наш Царь, бог и в некотором смысле в-воинский начальник.
…ФСБ держалось еще сутки. Но когда толпа подошла к огромному серому зданию, двери оказались открыты — все, кто мог, бежали. Меня нашли только через три часа — в секретной камере, прямо на бетонном полу.
— Вначале сказали, что в-вы… — Игорь вздохнул, покачал головой. — Нет! И п-повторять не буду! К счастью, господин Молитвин оказался рядом. Он т-теперь большой человек, входит во Временный К-комитет…
Хотелось спросить, что за Временный Комитет, куда пускают только во френчах, но закрытые глаза уже слипались. Внезапно я почувствовала легкое прикосновение — ладонь Игоря слегка погладила меня по щеке.
Я так и не успела понять, явь это — или уже сон.
Уволенная шпионка* Что пишут на борту «Титаника»* «Рюсише саботажник»* ГКЧП, хоть слово это дико * Хитрости оптимальной обороны* «Гроблины» за работой* Почему Третий?
Игорь спал на диване, плед сполз на пол, левая рука свесилась вниз. Я подняла плед и, прежде чем укрыть Мага, долго смотрела на его спокойное и какое-то особенно молодое во сне лицо.
На часах — 3.25. Странно, я выспалась и даже отдохнула. По крайней мере настолько, чтобы начать соображать.
Радоваться рано. Честный обыватель, вырвавшийся из внутренней тюрьмы ФСБ, имеет право несколько расслабиться. Укатить на Кипр, например. На худой конец — уйти в запой. Но поскольку я не честный обыватель…
Телефон не работал, радио — тоже, а газ из кухонной конфорки сочился по блокадной норме. Я перетасовала колоду иконок, отобрала нужные — и отложила в сторону. Успеется, внедренный сотрудник Стрела! Нечего отвлекаться! Радио, конечно, важно, но кое-что куда как важнее!
Компьютер — старая верная «семерка» — внешне выглядел совершенно целым. Даже крепления оказались на месте, а желтая тряпочка для вытирания пыли лежала там же, где я ее и оставила, — на мониторе. Но что-то было не так.
Об этом «что-то» я, конечно, знала. Ведь это первое, о чем меня спросили там. Винчестер! Ну и рожи были у этих мерзавцев! Винчестер, все дискеты, все записи, фотографии. Кто? Шефы прислали «чистильщика»? Скорее всего. Меня вытащить просто не успели, я ведь была в Малыжино. Подвиги, дура, совершала!
Я присела к столу, открыла левый ящик. И здесь что-то не так. Странно, после «чистильщика» тут должно было заметно убавиться! Откуда эта папка? Синяя, полупрозрачная, чуть надорванная снизу…
Первая же бумага заставила меня похолодеть. Ее письмо. Старое, я все не хотела с ним расставаться. Письмо, цветное фото, еще одно…
Мои бумаги — все. Все, кроме тех, что относились к работе. Я быстро просмотрела ящики стола — пусто. Неведомый «чистильщик» поработал на совесть. Но почему он оставил папку? И главное — как ее проморгали эти?
Кроме бумаг, в папке оказались дискеты. Тоже знакомые — ее письма, ее фотографии. Вот и микрокомпакт с памятной записью…
…Прыг-скок. Прыг-скок. Прыг-скок… Мяч катится по пляжу, по сверкающему на.солнце белому песку, и мягко падает в воду. Девочка бежит за ним, но внезапно останавливается, смотрит назад…
Я очнулась, с силой провела ладонью по лицу. Чушь! «Чистильщик» не мог оставить такое! А если бы оставил, сволочи со щитом и перуном в петлицах говорили бы со мной совсем по-другому! Значит?
Я поглядела на компьютер. Крепления на месте. Выходит, его разобрали, потом аккуратно собрали…
Палец лег на «Power».
Лампочка вспыхнула.
Еще несколько секунд я размышляла о неведомом суперсвятом, способном разбудить мою «семерку» даже без винчестера, но затем экран выстрелил заставку — и все стало ясно.
Винчестер на месте, все программы на месте.
Все?!
Пальцы пробежали по клавиатуре, легли на «мышь». Есть! Есть! Есть!
Нет!..
Нет — программы выхода на связь, резервной программы, кодовой таблицы, записи последних донесений. Ничего! Пусто!
Я поглядела на экран — и вдруг поняла.
Отставка!
Кто-то отправил внедренного сотрудника Стрелу в отставку — полную и окончательную. Бывшему агенту оставили личное имущество, а вот, так сказать, производственное оборудование заставили сдать.
То есть нет. Его сдали без меня.
Итак?
Кто-то успел до моего ареста попасть в квартиру, «почистить» здесь все, забрать винчестер, все дискеты и бумаги. Затем — не спеша с ними разобрался и вернул лишнее. Интересно когда?
Я быстро перелистала папку. Распечатки, переданной мне алкашом Залесским, там не оказалось. Значит, ее личным имуществом не сочли. Жаль, я даже прочитать не успела!
Внезапно я ощутила некую странность. Нет, «ощутила» — не то слово. Странность обрушилась, словно бревно на голову.
Отставка?! В конторе, где я работаю?
О таком можно рассказывать лишь глупой сопливой девчонке, какой я была, когда меня подобрали мои добрые-добрые боссы. Дура-девчонка могла поверить в такое — десяток лет работы, счет в банке, домик на Багамах. Но внедренный сотрудник Стрела — давно не девчонка, верящая в сказки. Отставка в нашем деле выглядит иначе: кубик воздуха в вену, кристаллик цианида в бокал с шампанским — или просто пуля. Пуля вульгарис. В крайнем случае, если сотрудник становится инвалидом, его переводят в центральный аппарат — бумажки перекладывать. Но подобное бывает редко, да и зачем? Инвалиды в нашем деле — только помеха.
