– И знаешь, еще бы столько твою физиономию не видел, не огорчился бы! — вдруг заявил Вовочка.
Уж не знаю, с какого переляку его на такую наглость пробило (а вообще — пить меньше надо!), но чел Фрумосу подобное хамство не понравилось. Одним прыжком он перескочил разделяющую нас скамейку и вцепился в горло Вовочке …
Я рванулся к нему, но вампир, бросив на меня короткий взгляд, процедил:
– Ни шагу, щенок! Или я сломаю ему шею!
Я так и замер. Аня стояла, испуганно закрыв рукою рот и не отрывая тревожного взгляда от происходящего. Вовка пытался разжать стальную хватку чел Фрумоса обеими руками, но …
– Раду, прекрати! — звякнул напряженный женский голос.
Я покосился на спутницу Дракулы. Ага, так он ее и послушается! Вот прямо бросит все и побежит прекращать! Но как помочь Вовке?
Однако, к моему удивлению, вампир медленно разжал руку и отступил на шаг.
Побледневший как смерть Вовка плюхнулся на землю, хватая ртом воздух. Аня рванулась к нему:
– Как ты?!
На мгновение я ощутил легкий укол ревности — обо мне она так не беспокоится! Но потом успокоился: в конце концов, я в такие передряги и не попадаю.
– Нормально! — с трудом выдохнул друг, а потом перевел взгляд на спутницу вампира и мрачно бросил: — Девушка, скажите своему кавалеру, что ему надо пить валерьянку! Литрами. А желательно вообще ведрами!
Нить шрама на щеке Раду налилась кровью, вампир рванулся вперед, но в этот момент тонкая рука девушки легла ему на запястье:
– Не надо … — и чел Фрумос остановился.
– Аня, — не успокаивался Вовочка, медленно вставая на ноги, — учись, как надо!
У, как же мне надоел этот камикадзе!
На лице Раду заиграли желваки.
– Мы еще встретимся! — И он вместе с девушкой растаял в ночи.
Вовочка наконец перестал кашлять и хватать ртом воздух и, плюхнувшись на скамью и отдышавшись, тихо поинтересовался:
– Что это было?
Я медленно опустился на лавочку рядом с ним (ноги не держали вообще) и флегматично пожал плечами:
– Глюк?
– Ни фига себе у тебя глюки, Андрюшенька, — возмутился Вовка, потирая рукой передавленное горло. — Анины галлюцинации хоть на людей не кидаются, тихо себе лежат, зарастают пылью …
Девушка, шагнувшая было к Данешти, замерла, возмущенно уставившись на него:
– Да я … Да ты … — не подобрав в гневе подходящих слов, она плюхнулась на лавку рядом со мною и обиженно отвернулась от нас.
Я осторожно обнял ее за плечи:
– Ань, не обижайся ты на этого идиота. Стресс он так снимает, под … — я запнулся, потому что на язык просилось нечто явно нецензурное, — …подколками.
Девушка обиженно дернула плечом:
– Пусть он извинится, — в голосе явственно послышались слезы. — Я что, виновата, что это произошло?! А с Раду он сам поцапался!
К счастью, спорить Вовочка не стал, только вздохнул:
– Извини … Черт, и как я маме объясню наличие таких оригинальных синяков на шее? И ведь будут же.
– Сойдут, — отмахнулся я. — Меня больше интересует,
знает ли Влад, что Раду жив?
– Как найдем — спросим, — фыркнул Вовочка и, не дожидаясь ответа, весело продолжил: — Пошли искать?
Я тихо застонал, спрятав лицо в ладони.
Несмотря на то что на улице царит ночь, в квартире задернуты все шторы: чтоб утром не спешить … В комнате тишина, лишь чуть слышно мурлычет магнитофон — мелодия простенькая, даже скучноватая, а потому совершенно не мешает разговору.
Леля, сидящая с ногами на диване, покосилась на замершего в дверях Раду:
— Не понимаю. Что он тебе такого сказал, что ты взорвался.
— А тут и понимать нечего, — рявкнул мужчина. — Мало того что Влад сломал мне жизнь! Из-за этих … домузлар[4] все рухнуло еще раз! — Он со злостью ударил кулаком по стене. Появилась вмятина, по обоям побежала тонкая сеть морщинок-трещинок.
— И что дальше? — фыркнула девушка.
Он перевел злой взгляд на нее:
— Боишься?
— Не мели ерунды, — нервно дернула плечом она. — Если бы я тебя боялась, черта бы с два оставалась здесь.
Он одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние, склонился над хрупкой фигуркой.
— Хочешь сказать, — хриплый голос дрожал от ярости, — тебя не пугает, что я такой урод?! Как сейчас говорят, мутант?!
Девушка пожала плечами:
— Я говорю тебе это уже около двух лет.
— И врешь!
Вместо ответа она обняла его за шею, притянула к себе и поцеловала.
Толком постонать мне так и не дали — Аня, тихо вздохнув, поинтересовалась:
— И что дальше?
— В смысле? — убрал руки от лица я.
— Дальше что делать? — не успокаивалась девушка. — Влада мы так и не нашли.
Вовочка пожал плечами:
— Найдем завтра.
— Да?! А ночевать я где буду?
— Дома, — на автомате ляпнул я, а потом уже до меня дошло. Ага, дома. С паучками, значит, такими симпатичными, паутиной, которая мгновенно появляется, и прочими милыми фенечками.
Но, в самом деле, не брать же слова обратно? Вот только что делать?
– Одна? — кажется, Аня сейчас все-таки разревется.
Ответил я ей на полном автомате:
— Хочешь, я у тебя переночую? Вовочка противно захихикал. Я убью его! Аня вскинула на меня ошарашенные глаза:
— Давай … Только спать негде. На полу ляжешь?
– Лягу, — вздохнул я, чувствуя, как все сильнее и сильнее вляпываюсь во что-то не совсем хорошее.
Вовка уже даже открыл рот, готовясь сказать что-то разумное, доброе, вечное, когда я внезапно вспомнил, что у меня телефона нет. Сколько сейчас? Около десяти? Мама меня убьет.
– Вов, дай телефон, — перебил я друга, при этом судорожно подбирая слова для грядущего разговора. Чувствую, я услышу и узнаю о себе много нового и интересного.
Трубку взяла мама.
— Алло?
— Мам, привет, это я.
— И где ты ходишь?! — Судя по голосу, настроение у мамы ниже среднего. Ромка уже успел испортить?
— Гуляю.
— А телефон трудно было взять? Почему он у тебя выключен?!
— Разрядился, — ляпнул я первое, что пришло в голову. О том, что случилось на самом деле, я лучше завтра сообщу.
— Следить надо!.. — грозно начала мама. Договорить я ей не дал:
— Мам, я в театре с Аней был, — судя по Аниным глазам, она всерьез задумалась над тем, почему ж мы до сих пор ни разу не были в театре. И подсказывает мне внутренний голос, что в ближайшее время меня таки туда затянут. Главное только выбрать спектакль не особенно скучный.
