— Тебе не следует говорить такие вещи, — посоветовала ей невеста Гектора.
— Почему все так волнуются, когда говорят о смерти? — спросила Кассандра, глядя в глаза Андромахи. — Все умирают.
— Не все умирают молодыми, Кассандра.
— Лаодика умерла.
— Лаодику убили злые люди. Я не хочу говорить об этом.
— Это была не твоя вина, ты знаешь. Она умирала с того момента, как ее пронзило копье.
Андромаха встала.
— Здесь слишком жарко. Давай вернемся во дворец. Мы можем посидеть в саду.
— Ты покажешь мне, как стрелять из твоего лука?
— Да.
Девочка радостно улыбнулась, но затем выражение ее лица изменилось. Она подняла голову, словно прислушиваясь к чьим-то словам. Затем Кассандра кивнула и вздохнула.
— Ты не сможешь учить меня, — сказала она. — Когда мы вернемся во дворец, посланник сообщит, что отец хочет тебя видеть.
— Кого ты слушаешь?
— Ксидороса.
— Разве Ксидоросу нечего больше делать, как являться маленьким девочкам?
— Полагаю, ему было бы очень скучно, — ответила Кассандра, — если бы он являлся только мне. Но он может разговаривать со многими духами.
Андромаха не задавала больше вопросов. Разговаривать с девочкой всегда было очень сложно. Кассандра переболела воспалением мозга, когда была совсем маленькой, и с тех пор она слышала голоса. Порой она казалась совершенно нормальной, как когда говорила о Хеоне. Но по большей части понять ход ее мыслей было невозможно.
Они вместе пошли в сторожку у лестницы, которая была расположена в тени Шеаенских ворот. Там теперь было очень людно, и Андромаха подождала, пока Хеон и Теахос опередили их, чтобы расчистить дорогу. Затем они медленно зашагали к Верхнему городу, во дворец Гектора.
Андромаха оставила охрану у главного входа и повела Кассандру в сад. Взяв лук и колчан со стрелами, она позвала девочку.
— Видишь, нет никакого посланника от Приама, и я собираюсь учить тебя стрелять из лука.
Девушка вложила стрелу в лук, затем протянула оружие девочке.
— Натяни тетиву как можно сильнее и прицелься в соломенного оленя.
Кассандра натянула тетиву, но та порвалась, и стрела упала на землю. В этот момент показался слуга.
— Госпожа, тебя хочет видеть посланник царя. Андромаха поблагодарила его и забрала сломанное оружие из рук девочки.
— Очень хорошо, ты была права, маленькая жрица. Наверное, ты можешь мне рассказать, зачем царь зовет меня.
— Он хочет затащить тебя в постель, — ответила Кассандра. — Он собирается совратить тебя.
— Это не предсказание, — заметила Андромаха. — Я думаю, все во дворце догадались о его намерениях. Он не очень сдержан. Скажи мне что-нибудь, чего никто не может знать.
— Это глупая игра, — вздохнула девочка. — Если никто этого не знает, тогда ты тоже этого не знаешь. Когда я расскажу тебе что-нибудь, ты не сможешь проверить, правда это или нет. Если бы я сказала тебе, что воробей умер на крыше дворца и его съела ворона? Но почему ты хочешь проверить меня?
Андромаха села на каменную скамейку.
— Полагаю, мне бы хотелось знать, слышишь ли ты реальные голоса или воображаемые.
Кассандра покачала головой.
— Нет, ты хочешь, чтобы они были придуманные. Все хотят, чтобы они были ненастоящими. Я говорила отцу, что Гектор не умер. Он рассердился и кричал на меня. Но Гектор не умер. Он вернулся домой, как я и предсказывала. Отец думает, что это совпадение. Я говорила тебе, что тебе понадобится лук, и вложила его в твою руку в ту ночь, когда напали фракийцы. Никто не верит в мой дар, Андромаха. Не имеет значения, что я говорю им.
Андромаха притянула девочку к себе и поцеловала в щеку.
— Печально, но я думаю, что ты права, Кассандра. Нас всех пугают твои пророчества. Но с этого момента я не буду расспрашивать тебя о твоей силе и пытаться проверить ее. И я научу тебя, как пользоваться луком. Научу, правда?
— Да, научишь, — кивнула девочка со скромной улыбкой.
— А теперь я должна идти и бороться с очарованием твоего отца. Оставайся здесь и любуйся Хеоном. Я вернусь до заката.
— Возьми с собой воды, — посоветовала Кассандра. — Когда ты пойдешь, тебе снова станет нехорошо.
— В будущем мне следует избегать соленой рыбы, — вздохнула девушка.
— Это не рыба, — покачала головой девочка.
Андромаха пересекла площадь перед храмом Афины и остановилась на минуту у основания огромной статуи богини, которая возвышалась перед украшенными янтарем и бронзой дверьми. Искусно сделанная статуя изображала Афину в военном шлеме, с копьем в одной руке и грозным щитом у ног. Девушка посмотрела на каменный щит. Он был правильной круглой формы, а в центре была нарисована молния.
— Госпожа, ты всегда останавливаешься здесь, — сказал Хеон. — Затем касаешься щита. Почему ты это делаешь?
— А почему ты всегда трогаешь себя за ухо, прежде чем задать вопрос? — поинтересовалась Андромаха.
На его лице появилась мальчишеская улыбка.
— Я не замечал этого. Афина покровительствует твоему родному городу?
— Нет, там правит Гермес. Мой отец любит богатство, а Гермес — бог путешественников и торговцев. Но моя мать была последовательницей богини. Она изучала таинства. В ночь моего рождения она чуть не умерла, но жрица Афины спасла ее — и меня.
Андромаха пошла дальше, думая о том дне, когда она много лет назад сидела на коленях матери и слушала историю о той ужасной ночи.
— Дорогая, тебя благословила богиня. Она пролетела над дворцом, превратившись в орла, — рассказала ей мать.
— Откуда мы это знаем?
— Многие видели ее.
— Они видели орла. Откуда мы узнали, что это была богиня? Мать выглядела какое-то время неуверенной. Затем она улыбнулась.
— Ты поймешь, когда станешь старше и умнее.
— А ты понимаешь?
Мать крепко обняла ее и прошептала на ухо:
— Наверное, пойму, когда стану старше и умнее. Андромаха улыбнулась при этом воспоминании.
С этого места в Верхнем городе она могла видеть всю Трою, которая раскинулась перед ней: сверкающие крыши резных дворцов, широкие улицы, высокие золотые стены и башни, Великую башню Иллиона, возвышающуюся над всем этим. За ней находился Нижний город, а за ним — бухта Трои, заполненная кораблями. На юго-западе она могла разглядеть летний дворец Гекубы, Радость царя, белые стены которого сверкали в солнечном свете. В отдалении виднелись черные точки — галеры, плывущие по Зеленому морю.
Она посмотрела на Хеона. Хотя на площади вокруг не было людно, одной рукой он держался за рукоятку меча и постоянно оглядывался на случай грозящей опасности.
