— Что это значит? — теребила волшебницу Солли.
Волк подошел ближе и устало сел, глянув прямо в их глаза, и Солли вскрикнула. У Волка были зеленые глаза. Он был худой, седой, и казался больным. Под грязной клочковатой шкурой явственно выпирал тощий крестец.
— О нет! — прошептала Солли, а Волк поднял к небесам узкую морду и взвыл, словно умирая от тоски и безнадежной любви к серебряному диску полной луны. Потом с трудом поднялся и потрусил прочь.
Они увидели достаточно, чтобы расшифровать смысл видения. Джейн махнула рукой, и картинка погасла. По лицу Королевы катились крупные слезы.
— Так значит, все плохо кончится! — гневно закричала она на принцессу, будто та была во всем виновата. — Вы его затравите!
Джейн обхватила ее узенькие плечики. И все-таки ее было здесь безнадежно мало. Тут необходима Сэсс.
— От всех нас зависит, как на самом деле все кончится, — сказала она. — Это может быть только предупреждение. В самом деле, куда может завести Рэя путь Зла? Куда глядят глаза василиска?
Джейн вышла в зал за несколько минут до начала Совета. Все, кого она ожидала, уже были здесь, готовясь к заседанию в отведенных для них кельях, и ей, как хозяйке, полагалось встретить их и разумным образом распределить вокруг большого круглого стола. Так, например, во что бы то ни стало требовалось проследить, чтобы Леди Тримальхиара не оказалась рядом или напротив Амальрика: у Джейн были все основания полагать, что Сэсс тогда более сосредоточится на своей к нему неприязни, чем на обсуждаемом деле, и будет протестовать не по уму, а из принципа. Стоило также разместить поодаль кентавра Хесса и единорога, бывшего Хранителя Источника Жизни, которые, собственно, ничего друг против друга не имели, но терпеть не могли, когда их, как им казалось, группировали «по лошадиному признаку». Она вздохнула. Вот они, издержки демократии. Как много глупых мелочей мешают им по-настоящему работать вместе.
Она заняла свое место, далее всех от входа, лицом к нему. В центре стола заседаний стоял палантир. Солнечный свет лился в распахнутые двери, и его блики танцевали на гладкой поверхности гигантского Шара Зимы ласковыми веселыми зайчиками, а изнутри он был покрыт изысканными причудливыми узорами изморози.
Следом явился Амальрик. Он избавился от хайпурских белых одежд и вновь был в тунике национального зеленого цвета, вышитой тонкой серебряной нитью, В своих длинноносых мягких башмаках эльф двигался бесшумней мыши.
— У нас не было возможности встретиться, принцесса, — сказал он. — Как ты нашла мою Королеву? Надеюсь, она не очень тебе нагрубила?
— Твоя Королева беременна, — устало ответила ему Джейн. — Так что от этого и танцуй.
Скулы эльфа свело судорогой.
— Этого не может быть, — произнес он деревянным голосом. — Это просто… просто противозаконно!
— Она не подчиняется законам.
— Фальшивка! — прорычал Амальрик, потрясая сжатыми кулаками. — Фальшивка! Вот оно где вылезло! Духи земли и неба, что будет, когда народ узнает?!
Он готов был метаться по подземной палате, как тигр.
— Они же поймут, что я знал! Джейн… Это любой ценой надо как-то скрыть. Она сказала — кто?
— Рэй, кто же еще! Маленькая эгоистка любит его одного. Себя, впрочем, она любит больше.
— Жеребец проклятый! — выдохнул Амальрик. — Будто ему не все равно, кого забрюхатить! Моя Королева!.. Впрочем… — он искоса бросил быстрый взгляд на принцессу, — может быть, я рано рву на себе волосы? Очень многое может случиться за оставшееся время. Возможно, мне удастся уговорить ее рожать в тайне. Или ребенок может и вовсе не родиться. К несчастью.
— Но ты же не можешь причинить вред своей Королеве, Регент! — возмутилась Джейн.
— СВОЕЙ Королеве!
— Нет, в этом я не собираюсь участвовать. Более того, я немедленно расскажу все Сэсс. Собственно, она первая, кому следует об этом знать.
— Я знаю ее, Джейн. Эта новая игрушка, которая сперва изуродует ее, а потом отнимет свободу и возможность проводить время так, как ей того хочется, очень быстро ей опостылеет, и она возненавидит ребенка, как возненавидела бы любую обузу.
Джейн покачала головой.
— Я этого не пойму никогда, — сказала она. — За возможность иметь детей я отдала бы трон. Может быть, ребенок ее изменит.
— Не должна она меняться, если хочет быть Королевой, а она этого хочет, поверь мне, больше всего на свете, — упрямился эльф. — Ну ладно. Конечно, ты все расскажешь Сэсс. Только… сделай одолжение лично мне. Придержи разговоры о внуке до конца голосования. Иначе, боюсь, Леди Тримальхиара не сможет рассуждать здраво.
— Ладно, — согласилась Джейн. — Эту уступку я сделаю.
По одному члены Совета входили в зал, приветствовали принцессу и друг друга и занимали свои места, указанные на карточках. Два стула были отодвинуты: кентавр и единорог в силу физиологических особенностей предпочитали работать стоя. Кресла Амальрика и Вальдора были приподняты таким образом, чтобы представители низкорослых народов не чувствовали себя ущемленными. С людьми было проще. Оба вышедших на покой богатыря не имели никаких личных амбиций, и, говоря с ними о деле, принцесса была уверена, что в виду имеется именно дело. И, сказать по-правде, она никак не могла дождаться, когда же Артур Клайгель заменит в Совете свою мать. Не то, чтобы Сэсс склочничала или как-то иначе вредила делу. Просто тонко чувствующая Джейн улавливала вокруг Леди Тримальхиара явственную ауру отчужденности и легкого недоброжелательства. Она была здесь телесно, но не душевно. Арти будет другим, принцесса уже знала, что юноша охотно вступит в коалицию.
И все же Совет собрался сегодня не в полном составе. На памяти Джейн он, пожалуй, никогда и не собирался в полном. Лесной Царь, например, уже очень давно бойкотировал заседания: с тех пор, как был потравлен лес Черного Замка. Как и Сэсс, он имел большой зуб на эльфов и Светлый Совет, и, кстати говоря, если бы они объединились, то могли бы, весьма успешно блокировать многие решения Совета.
После того, как были произнесены ритуальные приветственные формулы, наступило краткое молчание. Объявить повестку должен был Амальрик как инициатор созыва Совета. Он оглядел собравшихся и произнес:
— Дело касается бесчинств Черного трона.
Никто как будто ничего внятного не сказал, но по залу пронесся легкий шорох. Посвященные в детали не распространялись на эту тему, но, тем не менее, слухи уже разнеслись, и о том, что Черный принц целые сутки подвергал эльфа изощренным издевательствам, в той или иной степени было известно всем.
