Потом Старший Прыгунов погладил плакавшего парня по голове и пояснил мне:
— Вот это его брат. В смысле родной брат умершего.
— Мои соболезнования, — произнес я, — Он умер, как герой, как настоящий мужчина и магократ. Это была достойная смерть. А вот тело вашего бойца ЧВК мы так и не нашли. Судя по всему, Кабаневичи разнесли его на куски каким-то мощным магическим порошком. Ну или как вариант, бойцы Кабаневичей взорвали вашего какой-то бомбой.
В любом случае, этот служивый тоже честно выполнил свой долг перед хозяевами, так что я хочу, чтобы вы позаботились о его семье. Я лично за этим прослежу, барон.
— Конечно-конечно, — закивал Семен Семенович, — Все будет сделано, в лучшем виде. А вот скажите, Александр Петрович, что касается герцогов Кабаневичей…
— Герцоги Подскоковы-Кабаневичи теперь мои друзья и союзники, — лениво бросил я, — Возможно, я даже скоро породнюсь с ними, женившись на Таисии Кабаневич.
Это, конечно, было ложью.
Во-первых, я не собирался жениться ни на ком из Кабаневичей. А во-вторых, герцог предлагал мне в жены отнюдь не свою любимую внучку Таисию, а какую-то левую троюродную внучку из побочной ветви.
Но эффект мои слова в любом случае произвели. Старший Прыгуновых почтительно открыл рот, да так с открытым ртом и замер.
— Что касается вас, Семен Семенович… — продолжил я, — Боюсь, что ваш клан показал, что совершенно бесполезен в военном отношении. Я понял, что ждать от вас помощи в бою не стоит. Ваши баронеты имеют дурную привычку разбегаться, как тараканы, когда не нужно. Поэтому я больше не обращусь к вам за силовой поддержкой…
— Ох! — выдохнул Семен Семенович, едва скрывая свою радость, — Знаете, а это ведь верное решение…
— Я тоже так считаю, — перебил я Старшего Прыгуновых, — Но раз уж вы бесполезны, как вассал на поле боя — я собираюсь эксплуатировать вас экономически. Еще жестче, чем раньше, да. Так что теперь я буду забирать у вас не половину всего вашего дохода, а шестьдесят процентов.
Я уже дал указание моему бухгалтеру, который должен сегодня приехать и произвести аудит вашего бизнеса. Будем считать это своего рода штрафом за трусость ваших людей. Вы же не против, барон, я надеюсь?
— Эм… — замялся Семен Семенович, — Ну, если это освободит меня от необходимости участвовать в клановых войнушках…
— Считайте, что вы уже свободны, барон, — презрительно заявил я и открыл дверь машины отца Антонина, — Ладно, поехали.
— А отпевание? — спохватился Семен Семенович, указав на мертвеца.
— Я к вам вернусь через десять минут, не переживайте, — заверил Прыгунова отец Антонин, — У нас с бароном Нагибиным сейчас срочное дело. А вы пока вызовите гаруспиков. Усопшему нужно вырезать желудок и сердце, как велит Имперский Закон относительно всех погибших магократов.
Мы с попом погрузились в машину, и через минуту уже были в полях.
С тех пор, как я был тут в последний раз, стогов в этих полях чуть поубавилось. Видимо, часть из них уже была просушена, и теперь отправилась в сенохранилища.
Мы с Дрочилой вылезли из машины посреди полей.
Я забрал свой сверток с мечом и пожал батюшке руку.
— Надеюсь, когда мы встретимся с вами в следующий раз — я наконец расплачусь с вами за разбитое авто, — заверил я попа на прощание.
Отец Антонин уехал обратно в Прыгуновку, а я осмотрелся.
Похоже, это оно. Место моего попаданства.
Вроде бы вон на том стоге барчук и сношал бедную Рэй, когда мы с Царем захватили его тело.
Казалось, что с тех пор уже прошла целая вечность.
Я, разумеется, не просто так приехал сюда. Я намеревался найти свой Источник — дерево, с которым я установил связь, когда впервые открыл в себе магию.
По словам нашего лицейского препода по магии Соловьева, от этого дерева теперь зависела вся моя магия. Если это дерево погибнет — умрет и магия во мне.
Насколько я понял, Источник был чем-то вроде ретранслятора, позволявшего магу черпать магию из астрала. Моим Источником была рябинка, та самая, которая загорелась белым волшебным огнем, когда я впервые пробудил в себе магию во время сражения с холопами.
Теперь же я приехал сюда, намереваясь выкопать рябинку и спрятать её, чтобы враги не смогли навредить мне, уничтожив мой Источник.
Я даже попросил отца Антонина привезти мне лопату и большой керамический горшок, в который должно было влезть деревце. Лопата и горшок сейчас были в руках у Дрочилы, именно его я и намеревался использовать в качестве рабочей силы для копания.
Только вот пустить лопату и горшок в дело мне, судя по всему, не придется.
Я смотрел на место за стогом, на то место, где раньше росла моя рябинка, мой Источник.
Рябинки там не было, деревце исчезло.
Вот блин. Очередной провал. На этот раз серьезный.
Я на всякий случай активировал ауру и убедился, что моя магия все еще при мне. Ага. Значит, моя рябинка все еще цела. Просто кто-то спер её, причем, спер явно, чтобы обрести надо мной власть.
Я прошел к тому месту, где раньше росла рябинка, и увидел, что тут совсем недавно копали. Может пару дней назад, точно не раньше.
Я осмотрел землю, но никаких явно различимых следов не обнаружил.
Ну и кто интересно теперь владеет моим Источником?
Явно не Прыгуновы, эти слишком тупы и трусливы, чтобы спереть мой Источник. Кабаневичей я тоже отмел. Если бы мой Источник был у них — герцог бы уже угрожал мне его уничтожением, за то, что я не отдаю ему лезвие меча.
Значит Прыгуновы и Кабаневичи не причем. А кто тогда? Я начал размышлять, но врагов у меня было слишком много. Размышлять тут было бесполезно.
Кто бы не украл мою рябинку — он явно чего-то от меня хочет. Если бы похититель просто хотел мне навредить — он бы порубил мой Источник прямо здесь, а не стал бы его аккуратно выкапывать и хранить. А значит, неизвестный похититель рано или поздно точно объявится и потребует от меня нечто.
Мда. Паршивая ситуация. Я ощутил себя песиком на поводке у неизвестного.
Впрочем, мне не впервой рвать поводки. Много таких уродов по весне оттаяло. Так что разберусь, рано или поздно. Главное, что пока что моя рябинка цела, а значит, моей магии ничего не угрожает. Пока что.
Я повернулся к Дрочиле:
— Ну что, помнишь эти места? Помнишь, как мы с тобой тут дрались?
— Че-то помню, барин, — почесал свою неправильной формы голову холоп, — Но помню не очень, честно говоря.
— У меня тогда проснулась магия, — ностальгически заметил я, — И у тебя, кстати, тоже.
— Че? У меня? — опешил Дрочило.
— Да, у тебя, — кивнул я, — Ты магократ, Дрочило. Уж не знаю, как так вышло, но ты владеешь магией. И при этом числишься холопом. А таких людей тут принято убивать. А я не хочу, чтобы тебя убили. Сечешь?
— Да кто меня убьет-то? — быканул Дрочило, — Я сам кого хочешь… Уууу!
Дрочило потряс своим огромным кулаком-наковальней, вокруг которого металась зеленая аура.
— Боюсь, что от Охранного Отделения кулаком не отобьешься, — вздохнул я, — А этот урод Здравуров, лекарь, который тебя и спас, теперь знает, что ты холоп-маг. И у меня есть подозрения, что он тебя сдаст. Так что нам с тобой придется расстаться. На время, не переживай.
— Гонишь, барин? — изрек Дрочило несколько обиженно.
— Нет. Поручаю тебе важное дело! — пояснил я.
— Шкуру свою спасать? — буркнул Дрочило, — Так я не хочу. Хочу шкуру барина спасать.
— Именно этим ты сейчас и займешься, — заверил я верного холопа, — Вообще, о своей шкуре я и сам могу позаботиться. Но ты поможешь мне спасти лезвие меча Рюрика, которое у меня хочет отобрать один не в меру жадный герцог.
Я объяснил Дрочиле свой план, потом объяснил его еще раз, и еще. С пятого раза холоп вроде въехал, и даже сумел повторить все, что я ему сказал.
— Ну и славно. С Богом!
Я вручил холопу лезвие меча, завернутое в мой казачий мундир.
В глазах у Дрочилы стояли слезы, но парень решительно развернулся и побрел в поля, туда, куда я ему сказал. С собой Дрочило уносил не только горечь расставания, но и мое лезвие.
