— Если вы не возражаете… — подала голос баронесса Арманди, — этот волшебный меч… или пилу, все равно… Возьму я.
— Бери, — кивнул Элмар. — Так будет лучше. Ты сильнее, да и меч для тебя привычнее, чем все эти стреляющие приспособления.
— Вот, собственно, и все, — заключил Жак. — Еще мы, правда, нашли плазменную винтовку, но разряженную, так что использовать ее нет никакой возможности. Но, думаю, хватит и того, что есть, а главная ударная сила — этот резак. Отрезать ему голову к такой матери, и все.
— Специалист… — презрительно проворчала Этель и обратилась к королю: — Что за авантюру вы тут затеяли? Зачем было набирать команду девчонок, которые ничего не знают и не умеют? Кира, я не о тебе, не смотри на меня зверем, хотя все равно Элмар был бы лучше… Почему не собрать нормальную команду героев, раз уж вы добыли какое-то особенное оружие? А вашу зоркую подружку поставить сзади, накрыть защитой в три слоя, пусть смотрит и ни во что не вмешивается.
— Потому что так вышло, — угрюмо пояснил король. — Это оружие мы достали час назад, и девочки его получат, потому что такова была их последняя просьба. И сражаться они будут сами, потому что ждать, пока найдутся герои, им просто некогда. Зато, если тебе покажется, что битва проиграна, ты можешь телепортироваться оттуда без оглядки и смело оставлять их, не пытаясь спасти. Более того, ты должна оставить всех в пещере и не имеешь права их оттуда забирать.
— Так они все — жертвы? — ужаснулась Этель. — И вы пытаетесь меня снарядить на битву с командой смертников?
— А чем тебе это не нравится? — серьезно перебил ее Элмар. — Девочки будут драться за свою жизнь, а это самый эффективный стимул из всех, что я знаю.
— Спасибо большое! Твои девочки хоть на картинках дракона видели?
— Вот ты и покажешь, — сказал король. — На полигоне бросишь им фантом, объяснишь, где у него голова, а где хвост, заодно они привыкнут к его виду. Ничего в них страшного нет, в этих драконах. Жак в обморок не упал, значит, девочки тем более не должны.
— Этель, — сказал Элмар все так же серьезно. — Если бы мне предложили, я бы пошел не колеблясь. Почему тебя надо так долго уговаривать? Я тебя очень прошу. Пожалуйста. Не ломайся. Или ты просто что-то хочешь взамен?
— Сокровище пойдет в казну, — сказал король. — У нас большие финансовые трудности. Хотя, конечно, никто не будет выворачивать карманы спасителям королевства при выходе из пещеры. А насчет всего остального — проси.
— Сейчас она затребует себе тушу, — проворчал мэтр Истран.
— А ты что, дедуля, — откликнулась Этель, — сам на нее нацелился? Конечно, затребую. Как биться — так я, а как тушу — так тебе? Обязательно затребую, но это если соглашусь. Я еще не решила.
— Я тебя тоже очень прошу, — сказал Жак. — Может, тебе и от меня что-то надо?
— А тебе что, потрахаться захотелось? Ничего мне от тебя не надо. — Этель показала Жаку язык и посмотрела на короля. — И вы меня тоже очень просите?
— Очень, — серьезно ответил король. — Эти девочки мне дороги. Все трое. Я не хочу, чтобы они умерли. Или намекаешь на то, что тебе нужно что-то от меня лично?
— Верно, — согласилась Этель. — До сих пор не могу себе простить, что зазевалась тогда у вашей двери.
— Когда? — тяжело вздохнул его величество.
— В ночь перед коронацией. Мы с Валентой встретились тогда у вашей спальни, и я хотела проскользнуть у нее под локтем и быстро шмыгнуть в дверь. А в это время в конце коридора показался Шанкар и окликнул меня. Я разинула рот, а Валента этак ненавязчиво оттерла меня плечом — и я осталась с носом… Жак, не толкайся!
— И если я откажусь, ты ни в какую не согласишься? — помрачнел король.
— Я на вас кровно обижусь и не буду иметь с вами никаких дел.
— Свинюка ты бессовестная! — возмутился Элмар.
Этель хотела что-то ответить, но ей пришлось быстро вскакивать и уклоняться от прадедушкиного посоха, который тот достал прямо из воздуха и намеревался опустить на спину волшебницы.
— Ваше величество, — жалобно произнесла Кира, — а поприличнее знакомых у вас нет?
— Есть, — вздохнул король. — Но они все мужчины.
Тем временем почтенный мэтр сорвался с кресла и погнался по столовой за негодной правнучкой, размахивая посохом и обзывая ее дрянной девчонкой и наглой драной кошкой. Это внесло значительное оживление в ход военного совета. Ольга захохотала, Элмар засвистел, Жак закричал: «Ату ее!»
— Может, мы без мага как-нибудь? — предложила Тереза, сочувственно глядя на короля, который сидел, схватившись за голову, и скорбно наблюдал за увлекательными догонялками.
— Без мага вы там сразу погибнете. Без вариантов. — Шеллар тяжело вздохнул и попросил: — Мэтр, вернитесь, пожалуйста, на место. Мне только битвы магов не хватало в моей столовой. А посох тут вряд ли поможет. Это надо было делать лет восемьдесят назад. Этель, ты тоже сядь. Еще какие-нибудь условия будут или это последнее?
— Это все, — пообещала волшебница.
— Только после битвы. При любом результате.
— Придумали! А если меня убьют?
— А ты не разевай рот, как в прошлый раз. До отправки у меня просто не будет времени.
— Договорились, — решительно кивнула Этель.
— Тогда продолжим. По общим вопросам мы определились, давайте займемся более конкретными. Во-первых, как мы подсунем нашу новую соратницу в число жертв.
— Пусть присоединится к нам в Сорелло, — предложила Кира. — На церемонии добровольной замены. Заменит Эльвиру.
— Нет, — качнул головой король. — Не Эльвиру. Мне ее, конечно, жаль, но жалко мне всех одинаково, а выбрать надо будет более рационально. Я сам выберу. Подумаю и выберу. Этель все равно никого не знает.
— А как я ее узнаю? — поинтересовалась Этель.
Шеллар достал из кармана помятый головной убор, больше всего похожий на небольшой берет, голубой, с дешевой грубой брошкой спереди.
— Вот по этой шапочке.
— Так вот зачем он вам понадобился! — засмеялась Ольга. — А я думала, вы в воздушно-десантные войска собрались! Или господина Хаббарда пугать.
— Думаешь, он испугается? — поинтересовался его величество.
— Ну, если не пугать, так дразнить. Вы же говорили, что он русских не любит.
— Ладно, потом объяснишь. Не думаю, что он попрется в Сорелло на церемонию.
— Очень милая шапочка, — сказала Этель. — Можно я потом оставлю ее себе? Она мне нравится.
— Да на здоровье. Я такую не надену даже ради удовольствия подразнить господина Хаббарда. А теперь, господа и дамы, разбирайте оружие, и мэтр проводит нас всех на полигон.
Стелла, я так больше не могу. Я с ними рехнусь когда-нибудь. Они меня достали, эти два паршивца. Как я мог согласиться присматривать за ними обоими? Мне иногда кажется, что шеф либо ошибается, либо врет и они все-таки братья. Они вечно умудряются во что-нибудь влипнуть почти одновременно. Когда же это кончится? Да отстань ты со своей валерьянкой, не хочу. Что это у тебя там такое, что ты на него таращишься с таким умилением, словно меня здесь нет вообще? Ну, если ты говоришь, то, конечно, прелесть, я за тебя рад, а на самом деле что? Так ты теперь с этим здоровым и анатомически правильным гипофизом и спать будешь? Я не психую, они меня действительно уже достали. Я с ними десять лет мучаюсь, и конца-краю этому не видно. Пока я искал старшего в Мистралии, младший болтался по всему континенту и творил что хотел — пьянки, бабы, наркотики, что угодно. А когда я его навестил, чтобы хоть познакомиться, оказалось, что старший все это время болтался у него в учениках. И с теми же проблемами. К тому же ни с того ни сего перед самым моим приездом к нему вдруг вернулась Сила, и оказалось, что он забыл, что с ней делать. Пока я старшего приводил в чувство и объяснял что к чему, младшему приспичило вернуться на родину. Только я кинулся к нему, чтобы объяснить, как он не прав, и снова спровадить за границу, старший без спросу вылез из подполья, и его тут же посадили. Тем временем младший втюрился по уши и отказался уезжать. Пока я вынимал из лагеря старшего, посадили младшего. И пока я доставал из лагеря уже его, старшего поймали на границе, отбили ему все потроха и чуть не упекли в Кастель Милагро. Я едва успел его перехватить по пути, но на сутки выпустил из виду младшего, и он за это время ухитрился попасть в тот самый Кастель Милагро, до которого не доехал старший. Ну за каким хреном его понесло к этой стерве? Спокойно посидеть не мог? А шеф еще клянется, что они не братья… Пока я занимался тем, что осталось от младшего, у старшего начались депрессии и видения; потом он резко бросился в поэзию, а видения и психические расстройства начались у младшего. Потом и депрессия.
