Растянувшееся за время преследования войско вкатилось в промежуток между двумя холмами. И вдруг рощицы на склонах зашевелились, сами деревья ожили и с громким воплем кинулись вниз! Опешившие от неожиданности и ужаса воины Банбы дрогнули, не понимая, что происходит. А какие-то странные существа, то ли люди, то ли ожившие деревья, бегом мчались вниз по склонам холмов, размахивая оружием и испуская истошные вопли. На головах, на руках и на боках их качались и вились на ветру свежие зеленые ветви, и каждый в этот миг подумал бы, что какое-то колдовство, как в священных старинных песнях, оживило деревья и сделало из них воинов!
И воины получились не самые худшие. Как смерч обрушившись на изумленного врага, лесные люди начали избивать их. Кое-как опомнившись, воины Банбы попытались сопротивляться, но якобы бегущий риг-фенид Арг со своими людьми тут же прекратил бегство и развернулся, чтобы снова встретить врага. Люди Банбы оказались зажаты в кольцо, но когда самые последние ряды попытались отступить, то наткнулись на стену щитов.
Туда Бьярни поставил своих кваргов, дополнив их теми из уладов, кто не отказывался перенимать чужие приемы боя и кого он успел обучить действовать в общем строю. Его ближняя дружина насчитывала едва полусотню людей, но «стена щитов» перегородила проход между холмами и не давала сынам Банбы ни убежать, ни толком оказывать сопротивление. Зажатые между холмами, они падали десятками, как травинки под косой. Кольцо сжималось, и лишь некоторым удалось, прорвавшись через него, скрыться в окружающих долинах.
Наконец воины Банбы прекратили сопротивление. В живых и на ногах их осталось не более двух-трех сотен, и они, не желая быть перебитыми, побросали оружие.
Сняв шлем, Бьярни торопливо попытался пересчитать своих людей. Он тоже понес потери, но меньшие, чем можно было ожидать. Казалось, долина полна чудесными лесными существами: с привязанными свежими ветками на головах и на плечах его люди с самого рассвета лежали на склонах холмов, чтобы, когда притворное бегство «Арга мак Буилле» заманит врага к холмам, обрушиться на него и потрясти как своим нежданным появлением, так и своим видом.
– Я благодарю тебя, Брехан мак Ллид! – Подойдя к поддельному риг-фениду, Бьярни с признательностью обнял его. – Сегодня шлем твоего деда покрыл себя новой славой, и я уверен, что наша «Битва Деревьев» станет не менее знаменита, чем та, первая!
Брехан был ранен, но смущала его не боль в перевязанной руке. Весь его вид выражал смятение: он не знал, то ли ему гордиться победой, достигнутой с помощью такой красивой уловки, то ли стыдиться того, что он все-таки повернулся к врагу спиной, пусть и притворно.
– Пойдем проведаем королеву Хелиген, – предложил ему Бьярни.
Брехан повернулся, хотел что-то сказать, но невольно вскрикнул от изумления и застыл.
У Бьярни упало сердце. Он больше не хотел никаких неожиданностей, не хотел! А люди вокруг него все до единого смотрели в одну сторону, и на лицах было одинаковое потрясенное выражение.
Медленно, неохотно, ненавидя в это время все чудеса и неожиданности, Бьярни повернул голову.
По склону холма к ним приближалась женщина, и зеленый шелк ее платья, золото волос делали ее похожей на стройное молодое деревце, облитое солнечным сиянием. Она шла не спеша, двигалась плавно, как трава, волнуемая ветром, но вся ее фигура источала повелительную мощь, будто она воплощала и несла с собой всю силу этой земли.
Бьярни молча сел прямо там, где стоял. После битвы, после всех волнений и приключений последних дней это было больше, чем он мог вынести. И он просто сидел, глядя, как она приближается, и ни о чем не думал, лишь впитывал душой торжествующую прелесть земной богини Клионна.
Элит подошла вплотную, но он так и не встал. Тогда она, улыбаясь, обняла его голову. Бьярни обхватил руками ее стан, прижался лицом к бедру, ощущая тепло ее тела под гладким шелком, и закрыл глаза. Все почести и победы на свете не стоили ничего по сравнению со счастьем этого мига.
Весь остаток дня войско провело в долине Клионы. Требовалось собрать убитых и начать готовить их к погребению, перевязать раненых, подумать о пленных. Тех все время становилось больше: Бьярни разослал людей по окрестным холмам, и те выловили разбежавшихся, а несколько десятков притащили местные жители. Сама королева Хелиген сидела в собственном шатре под охраной людей Бьярни. Он еще не решил, что с ней делать, да и думать об этой бессердечной женщине ему совсем не хотелось, поскольку рядом с ним была Элит. Они все время проводили вместе: перевязывали раненых, потом осматривали добычу, взятую у мертвых и пленных сыновей Банбы. Они наперебой рассказывали друг другу о своих приключениях, причем Элит, слушая о том, как Тейне-Де помогла Бьярни бежать из плена, улыбалась с неподражаемым лукавством, но молчала.
О Торварде конунге она поначалу говорила мало и сдержанно, и Бьярни не решался расспрашивать. Но Элит рассказала ему главное: Дракон Восточного моря снял с острова Клионн проклятье Каладболга и сам истинный Каладболг теперь принадлежит ему.
– Поэтому сам ты можешь понять, брат мой, что не угрозой, но защитой и опорой для земли Клионн стал Торвард конунг, – сказала Элит. – Было время, когда я желала его смерти. Но Богиня научила меня, как обратить его мощь себе во благо. Враждуя с ним, мы утратим защиту от многочисленных нынешних врагов и приобретем еще одного, сильнейшего из всех.
– То есть ты предлагаешь мне с ним помириться? – сообразил Бьярни.
– Ты волен распоряжаться собой. – Элит с улыбкой развела руками. – Ибо ты риг Ивленна, и нет никого, кроме твоей жены-королевы, кому ты обязан подчиняться. Но земле Ивленн Торвард конунг еще не причинил никакого вреда и не причинит, я думаю, если сейчас вы с ним обменяетесь мирными обетами.
– А он-то этого захочет? – Бьярни не мог так сразу привыкнуть к мысли о мире с конунгом фьяллей.
– Он взял довольно добычи.
– Но я… Я ведь не только риг Ивленна, я еще сын Сигмунда из Камберга и брат его погибших сыновей, – тихо добавил Бьярни.
– Но если Торвард конунг даст тебе выкуп за их смерть, миру между вами ничто не будет препятствовать.
Бьярни потер лоб. Приходилось выбирать: как риг Ивленна он должен был добиваться мира от Дракона Восточного моря и в этом видеть свою главнейшую цель. Но как сын Сигмунда он обязан был искать мести, то есть продолжать войну.
Однако с местью за братьев можно подождать. А уберечь от разорения еще живой, цветущий остров было важнее.
– А он его даст, этот выкуп? – Бьярни поднял глаза на сестру. – Он не очень-то похож на человека, склонного честно расплачиваться за свои проступки.
