В столовой опять нависла тишина. После высказанных слов никто не решался нарушить тишину. Может быть, боялись вновь порвать ту тонкую нить, что связала магов, а возможно, это была просто непривычка разговаривать друг с другом. Но тут у констебля вновь загорелся взгляд, и он нарушил молчание:
— Может, ты поступишь обратно на службу? Я буквально сегодня уволил…
— Не все сразу Ноа, — перебил его Дааф, — дай мне нарадоваться на своего непутевого братца, который, о, чудо, решил сегодня немного начать думать головой.
— Всю жизнь думал, что непутевый братец — это ты.
Они дружно рассмеялись, чего не было уже много-много лет.
— Чего же наш Пушистик с тобой такое сделала, что ты враз поумнел? — поинтересовался Дааф.
— Не знаю, наорала, наверное, — хмыкнул Ноа.
— Она хорошая девчонка, добрая, — проговорил маг. — Что собираешься с ней делать после?
— Не знаю, — честно ответил Ноа, почувствовав, что мысль о предстоящем расставании с этой непокорной человечкой отдаётся непонятной яростью, — возможно ничего. У неё есть хороший хозяин…
— Забери себе, — предложил Дааф. — Хоть питаться будешь нормально. Да и влияет она на тебя явно положительно.
— Ты хочешь свести меня в могилу? У меня и так глаз дергается! Эта девчонка порой вводит меня в ступор…
— Ну-ну. А чего злишься? — хитро поинтересовался брат.
Сальваторе нахмурился.
— Вот и подумай над этим на досуге, — разулыбался Дааф, и поднялся со стула. — Пойду еще за бутылочкой сгоняю.
— Эй, Дааф! — позвал Ноа, когда тот был уже у двери, — А какого черта ты носишь очки?
— Зрение упало из-за того, что читал много книжек дочери перед сном, — отозвался тот, — не хочу его поправлять.
Впервые за много лет, братья проговорили всю ночь напролет, делясь друг с другом теми вещами, которые каждый носил внутри. Впервые Сальваторе расслабился настолько, что ощутил какое-то удивительное спокойствие, чего не было уже давно. Он чувствовал, что ему ничего не мешает вот так просто сидеть и не контролировать каждую свою фразу, не думать над тем, что сказать в следующую секунду. Ноа просто наслаждался моментом пустой болтовни с братом, с непривычкой ощутив себя младшим. Действительно, Рая сделала практически невозможное. Она заставила братьев услышать друг друга.
* * *
Я проснулась с утра ужасно не выспавшейся. Пятый по обыкновению храпел, поэтому не стала застилать кровать, чтобы не разбудить моего лохматого дружка, так мило он выглядел, сжавшись в клубочек. На скорую руку закончив с туалетом, я, зевая во весь рот, поспешила спуститься вниз, чтобы приготовить завтрак. Первое, что удивило, это тонкий запах вчерашнего перегара, поселившийся в холле. А затем, на последней ступеньке, я запнулась о валявшийся ботинок и, не удержавшись, полетела вниз, приземлившись аккурат около дивана, где с удивлением обнаружила спящих Даафа и Ноа.
Приподнявшись на руках, я в изумлении на них уставилась. Братья, услышав мои чертыханья при падении, лениво и синхронно пооткрывали по одному глазу и обратили свое внимание на меня.
— Д-доброе утро… — проговорила я, оттолкнувшись от пола и привстав на колени, но тут же вспомнила, что заклятье немоты с меня снял Дааф! Сальваторе, должно быть, снова взбеситься!
— К-кофе? — робко поинтересовалась.
— Валяй, — отозвался Дааф, поднявшись и потянувшись до хруста костей.
Я уставилась на его ноги, которые были обуты, и с удивлением, обнаружила, что злосчастный ботинок, о который споткнулась, принадлежал Ноа. После чего вскочила на ноги и помчалась в столовую, пробормотав себе под нос:
— И этот брат туда же…
Позади послышался веселый каркающий смех магов. У меня, что с ушами не все в порядке, или они действительно смеются вместе?
Через пятнадцать минут, когда кофе с жареными тостами дымилось на столе, оба брата появились в столовой. Бодрые, гладко выбритые и подозрительно веселые. Я с опаской, украдкой поглядывала на Сальваторе, вот-вот ожидая нагоняя, которого почему-то не последовало. Вслушиваясь в непривычную мирную беседу братьев, напряженно передвигалась по кухне, придумывая себе все новые задания. Но расслабиться так и не получалось, поэтому Дааф, буквально схватив меня в охапку, усадил на стул и подлил мне кофе.
— Сядь, не мельтеши.
Я послушно уселась, обняла руками кружку, и принялась изучать разводы древесины на столе, пока не наткнулась взглядом на руку Сальваторе, которой он ловко подхватил тост.
— Мистер Ноа, что у вас с рукой?! — резко перебила я братьев и, поняв, что натворила, ляпнула: — Извините.
— Это я вчера неаккуратно уничтожил твой талисман, — спокойно пояснил Сальваторе, глянув на обмотанную платком ладонь. — Перестарался. Обычно у меня не остается ожогов.
— Вы уничтожили вещь, направленную на благо, — пожала плечами, — поэтому и получился ожег. Руны тоже умеют вредничать. Я принесу что-нибудь, чтобы снять боль.
Сорвавшись с места, последовала в кабинет Сальваторе, не опасаясь нагоняя, поскольку единственное подобие аптечки находилось именно там.
Спустя пять минут, я обработала рану, как и в прошлый раз через стол, чтобы нечаянно не почувствовать его запах, или еще хуже, соприкоснуться плечами. Дааф все это время пил кофе и, время от времени, довольно поглядывал на нас поверх газеты, которую схватил, когда я вернулась с бинтами.
Или мне кажется, или между братьями что-то произошло. Что-то сегодня они какие-то загадочные и чересчур улыбчивые.
Внезапно по всему дому раздался громкий звон, что я вздрогнула и против воли сжала ладонь Сальваторе, уставившись на дверь.
— Успокойся Пушистик, это всего лишь звонок, — хмыкнул Дааф, вставая со стула. — Я открою.
Я тем временем уставилась на свою руку и перевела взгляд на сжатые челюсти Сальваторе.
— Ох! Простите мистер Ноа! — запричитала я, резко отпустив его ладонь, что многочисленные баночки слетели со стола, задетые моим локтем. — Я нечаянно, честное слово!
— Рая, все в порядке, — успокоил он меня, улыбнувшись, но я словно не слыша этого, спрыгнула со стула, и стала судорожно собирать склянки, тараторя слова извинения.
Вдруг последнюю баночку приподнял сам Ноа и протянул её мне. Я замерла и уставилась на него, не предпринимая попытки взять из его руки склянку. А все потому, что на меня смотрели его улыбающиеся глаза цвета листвы, которые против обыкновения не резали, а скорее ласкали. Я утонула в их глубине и словно завороженная не могла отвести взгляд. Мне вдруг резко стало жарко, причем жар казалось, накатывал волнами, и я была не в силах с ним справиться.
