– Это было просто восхитительно! – воскликнул Леллдорин, глаза его ярко блестели. Плечо астурийца было перевязано, но, казалось, он совершенно забыл об этом, поскольку бешено жестикулировал рукой. – Как раз в тот момент, когда мерги пришли в полное смятение, раздался звук, напоминающий гром, и, огибая холм, появились рыцари с копьями наперевес и развевающимися штандартами. Они ринулись на мергов, как стальная волна, подковы их лошадей сотрясали землю.
Мимбраты проскакали сквозь ряды врага, а потом подоспели мы, чтобы довершить дело. Славно было!
– Он обладает теми же качествами, что и Мендореллен, не так ли? – заметил Бэйрек Хеттару.
– Думаю, это у них в крови, – рассудительно ответил Хеттар.
– А удалось ли кому-нибудь улизнуть? – спросил Энхег.
Бэйрек мрачно усмехнулся.
– После того как стемнело, мы слышали, как немногие из них пытались уползти. И тогда Релг со своими алгосами навел порядок. Не беспокойся, Энхег, никто не побежит, чтобы доложить о случившемся Тор Эргасу.
– Он, вероятно, ожидает новостей, не так ли? – усмехнулся Энхег.
– Тогда я надеюсь, что он очень терпелив, – ответил Бэйрек, – потому что ждать ему придется довольно долго.
Ариана угрюмо бранила Леллдорина за неосторожность, даже когда обрабатывала его рану, и слова ее не казались дежурными упреками. Она стала красноречивой, и длинные, витиеватые фразы придавали ее увещеваниям такую глубину и убедительность, что чуть было не довели до слез молодого человека.
Его рана, правда пустяковая, стала символом беззаботности и отсутствия уважения к ней. Ее лицо становилось все более страдальческим, а его – беспомощным.
Се'Недра внимательно наблюдала, как искусно Ариана превращала любое оправдание молодого человека в еще большую вину, и заносила эти превосходные приемы в тайники своей памяти, чтобы использовать их в дальнейшем. Правда, Гарион был немного умнее Леллдорина, но этот прием, наверное, окажет свое действие и на него, если она немного попрактикуется.
Встреча Таибы с Релгом, напротив, прошла без слов. Прекрасная марагская женщина, которая избежала казематов в Рэк Ктоле, чтобы попасть в рабство иного рода, по возвращении алгосского фанатика безудержно устремилась к нему. С тихим криком, позабыв обо всем на свете, она обняла его. Релг отступил, но его машинальное: «Не трогай меня!» – казалось, замерло на устах, и глаза его широко раскрылись, когда она снова прижалась к нему. Затем Таиба вспомнила его неприязнь, и руки ее бессильно упали, но фиалковые глаза сияли, упиваясь его бледным лицом. И тогда Релг осторожно, будто касаясь огня, взял ее руку. На лице Таибы мелькнула тень недоверия, но почти тут же оно стало наливаться румянцем. Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, а затем пошли, держась за руки. Глаза Таибы были скромно опущены, но на полных чувственных губах порхала легкая торжествующая улыбка.
Эта маленькая победа чрезвычайно подняла дух армии. Жара и пыль, казалось, больше не подтачивали ее силы, как это было в первые дни похода, а по мере дальнейшего неуклонного продвижения на Восток чувство товарищества между различными ее частями все росло.
Четыре дня заняло продвижение к истокам реки Марду, и еще день потребовался для того, чтобы найти место, где можно было бы спустить суда на воду. Олгарские патрули Хеттара проникли далеко вперед и сообщили, что остался всего лишь один порог, находящийся в десяти лигах, а после него река уже спокойно течет по таллской равнине.
– Мы можем переправить суда через эти пороги, – заявил король Энхег. – А сейчас давайте спустим их на воду. Мы и так уже потеряли достаточно много времени.
В этом месте берег был довольно обрывист, но солдаты энергично взялись за лопаты и мотыги и скоро сделали пологий спуск. Один за другим суда сталкивали по этому спуску на воду.
– Понадобится время, чтобы поставить мачты, – сказал Энхег.
– Оставьте это на потом, – возразил Родар. Энхег пристально посмотрел на него.
– Ты же все равно не собираешься ставить паруса, Энхег, а мачты торчат слишком высоко. Даже самый глупый в мире талл поймет, что происходит, если увидит целый лес корабельных мачт, двигающихся вниз по реке.
К вечеру все корабли были спущены на воду, и Полгара привела принцессу, Ариану и Таибу на борт судна Бэйрека. Дувший вверх по реке ветерок покрывал небольшой рябью поверхность воды и чуть замедлял движение судов. Покрытая травой таллская равнина простиралась под красноватым от заката небом, на котором одна за другой появлялись звезды.
– Далеко еще до Талл Марду? – спросила Се'Недра у Бэйрека.
Тот погладил бороду, устремив взгляд по реке.
– До порогов один день, – ответил он, – затем день, чтобы переправить через них суда, а потом еще около двух дней.
– Итого четыре дня, – сказала она тихим голосом.
Бэйрек кивнул.
– Хотелось бы мне, чтобы все это скорее закончилось, – вздохнула она.
– Всему свое время, Се'Недра, – ответил он. – Всему свое время.
Корабли были переполнены – несмотря на то что только половина армии могла там разместиться. Олгары и мимбратские рыцари патрулировали берега, когда чиреки направляли суда вниз по реке к порогам, а пехотные части, которым на кораблях не хватило места, ехали на запасных лошадях кавалерии.
По обеим сторонам реки тянулись холмы; длинные, пологие их склоны покрывала густая, выжженная солнцем трава. Невдалеке виднелись редкие купы низких, но пышных деревьев, которые обрамляли подножия холмов, а вблизи реки подымались заросли кипрея и ползучей ежевики. Небо оставалось ясным, и было жарко, хотя воздух пропитывала влага, тогда как от сухости на огромном каменистом нагорье в равной мере страдали и люди, и лошади. Но все понимали, что это вражеская территория, и всадники, продвигавшиеся вдоль берега, не выпускали из рук оружие.
А затем суда обогнули излучину реки, и корабелы увидели бушующие впереди воды порогов. Бэйрек схватился за штурвал своего большого корабля и пришвартовал его к берегу.
– Похоже, настало время прогуляться пешком, – проворчал он.
Но на носу судна возник спор. Король Фулрах громко протестовал против решения оставить повозки с провиантом за порогами.
– Я доставил их сюда не для того, чтобы бросать здесь, – заявил он с нехарактерным для него пылом.
– Но ведь они движутся медленно, – сказал Энхег. – А мы спешим, Фулрах.
Мне нужно провести суда через Талл Марду до того, как мерги или маллорийцы проснутся и поймут, что мы делаем.
– Вы не были против обоза, когда испытывали на плоскогорье голод и жажду.
– Это было тогда, а сейчас есть сейчас. Я должен позаботиться о своих судах.
