Всадники пришпорили лошадей и, выставив перед собой копья, ворвались в замок.
Двор замка представлял собой кромешный ад. От дюжины медных жаровен поднимался ядовитый дым. На белых стенах кровью были выписаны грязные руны, а рядом наготове кучками сидели скованные, завывающие пленники.
Когда рыцари выехали на мощеный двор, еретики вскочили с криками тревоги и ужаса. Их встретила стена копий и мечей, которые разили все, до чего дотягивались. Малекит с беззвучным криком рубил направо и налево, и с каждым его ударом становилось на одного последователя культа меньше. Звон стали эхом отражался от высоких стен, с ним смешивались воинственные крики и стоны умирающих. Малекит заметил новую цель: эльф с парой зазубренных кинжалов в руках, одетый в килт и плащ с яркими узорами, стоял над съежившейся девушкой. Когда Малекит кинулся на него, еретик с выражением полнейшего ужаса повернул голову. Князь одним ударом перерубил ему шею.
Задыхаясь от возбуждения, князь приостановился, чтобы высмотреть нового врага. Землю устилали десятки трупов, по белым плитам двора расплылись лужи крови. Повсюду враги бросали оружие и падали на колени с криками о пощаде. Немногие пытались сопротивляться, но их тут же безжалостно уничтожали.
Малекит соскочил с коня и ринулся к цитадели, которая возвышалась над двором на добрые две сотни футов.
— Эллирийцы остаются на страже! — прокричал князь. — Остальные за мной!
Ворота были заперты, но это не остановило нагаритского князя. Он высоко поднял горящий магической энергией меч и вспышкой голубого огня ударил по створкам, отчего те разлетелись обгорелыми щепками. Без промедления Малекит прыгнул в открывшийся проем.
Хотя с начала атаки прошли считаные мгновения, еретики уже оправились. Внутри цитадели спиралью поднималась широкая лестница. Из зала во все стороны вели арочные проходы, и из комнат за ними набегала визжащая толпа приверженцев культа.
Визжа, словно бешеная кошка, эльфийка с красными узорами на теле и обритой головой бросилась на Малекита. Он ударил ее по лицу тыльной стороной ладони, и она без чувств упала на пол. Князь тут же отбил нацеленный в горло кинжал и зарубил безумного еретика.
Князь взмахнул Авануиром — и еще один взрыв магической энергии вспыхнул синим огнем. Дюжина еретиков взлетела в воздух и врезалась в стены. Малекит поднял левую руку — и с его пальцев сорвались голубые молнии. С криками боли и страха еретики ринулись прочь; некоторые бросились ниц с безумными причитаниями, остальные бежали к дверям, чтобы спастись.
— Наверх! — Малекит указал на лестницу.
Следом за князем Каратриль понесся через три ступеньки, а за ними бежали еще несколько рыцарей. Другие преследовали еретиков в помещениях внизу. Следующий уровень цитадели оказался пустым, и они продолжали подниматься, пока не достигли просторного зала на верху башни. Жаровни светились зеленым светом, который Малекит разглядел еще снаружи, и в призрачном освещении он увидел множество эльфов, предающихся чудовищному разврату.
Верховная жрица, стройная и сильная, присматривала с усыпанного костями и залитого кровью помоста за омерзительной церемонией. Ее белые одежды были запятнаны кровью, а лицо закрывала демоническая бронзовая маска. Из прорезей желтоватым светом горели глаза с крохотными черными точками зрачков.
В одной руке она держала кривой посох из костей и железа, украшенный рогатым черепом с тремя глазницами. В другой — изогнутый кинжал, липкий от крови многочисленных жертв.
Малекит ринулся через зал, повергая наземь всех, кто осмеливался преградить ему путь. До помоста оставалось лишь несколько шагов, когда жрица выставила перед собой посох, и в грудь князя ударил сорвавшийся с него поток черноты. Ему показалось, что сердце вот-вот разорвется. С криком боли Малекит упал на колени. Он был потрясен, потому что он не знал ни одного волшебника, который мог бы сравниться с ним, обладателем железного венца.
Он изумленно рассматривал жрицу. Та грациозно сошла с помоста и медленно двинулась к раненому князю, не спуская нацеленного на него посоха.
— Мой глупый сын, — процедила она.
Жрица разжала пальцы — и жертвенный кинжал в брызгах крови со звоном упал на пол. Освободившейся рукой она стянула маску и отбросила ее в сторону. Каратриль пораженно вскрикнул. Перепачканные кровью черные волосы жрицы разметались по обнаженным плечам. Безупречно чистое, гладкое лицо являло собой идеал красоты, а благородная осанка дополняла величественное впечатление.
— Мама… — прошептал Малекит, и меч выскользнул из его онемевших пальцев.
— Сын, — с коварной усмешкой, от которой по спине Каратриля поползли мурашки, ответила правительница Нагарита. — Как грубо с твоей стороны было перебить моих слуг. За время, проведенное среди варваров, ты утратил все манеры.
Малекит молча смотрел на Морати, жену Аэнариона, свою мать.
— Ты был слаб, Малекит, и мне пришлось править вместо тебя, — сказала она. — Ты бегаешь по миру на посылках у Бел Шанаара, готовый рисковать ради него жизнью, а твои земли приходят в упадок. Ты преклоняешь колени перед заносчивым Королем-Фениксом и, как щенок, готов получать объедки со столов Тиранока, Ивресса и Эатана, пока твой народ голодает. Ты строишь города за океаном и исследуешь мир, а твой дом гниет и разрушается. Ты не князь и тем более не король! Воистину, в тебе нет крови твоего отца, потому что ни один сын Анлека не позволит надеть на себя узду!
Малекит поднял взгляд на мать, и его лицо исказилось от боли.
— Убейте ее, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.
Его слова будто разорвали заклятие, и Каратриль обнаружил, что снова может двигаться. Он выхватил из-за спины лук и натянул тетиву. Но тут Морати взмахнула посохом — и капитану пришлось отскочить, потому что в пол у его ног ударил черный разряд. Еретики тоже очнулись от транса и ринулись на отряд Малекита с рычанием и криками. Князь с трудом поднялся на ноги, но еще один заряд магии Морати опрокинул его на пол.
Еретики боролись с животным ожесточением, их поддерживали наркотические вещества и преданность Морати. Каратриль отбросил лук и снова вытащил меч — на него бежала эльфийка с утыканными драгоценными камнями губами и щеками и раскаленной кочергой в руке. Комнату наполнили крики, проклятия и вонючий дым из опрокинутых жаровен. Каратриль пригнулся — и его обожгло жаром пронесшейся над головой кочерги.
Он ударил по обнаженным ногам эльфийки и опрокинул ее. Но, даже лежа на спине, та выкрикивала оскорбления и пыталась ткнуть в него кочергой. Капитан пронзил ей грудь, и женщина неподвижно распласталась на мраморных плитах пола.
