А про себя подумал, что чиновник уже начал правильно осознавать свое новое положение. И он знал, что Хаспиулин не то что постарается, он из штанов выпрыгнет, чтобы выполнить задание.
Еще одним важным делом был визит в секту сатанистов. Эту организацию Карл лично создал десять лет назад, когда Россия стала усиленно заниматься богоискательством. Вайсман тогда подобрал нескольких молодых, крепких ребят, прошедших Афганистан и полностью растерявших там вбитые коммунистами идеалы, и, продемонстрировав несколько нехитрых чудес, обратил их к сатане, в которого, впрочем, верил не больше, чем в бога. А им было уже все равно, в кого верить.
Представившись личным посланцем Хозяина, Карл выбрал сообразительного бывшего сержанта-десантника по прозвищу Водяной и назначил его своим главным адептом, повелев остальным почитать его и подчиняться в его отсутствие во всем.
За десять лет секта разрослась, превратившись в настоящую боевую, хорошо вооруженную единицу, слепо подчиняющуюся Вайсману. Основным условием приема в нее Карл поставил наличие боевого опыта и преданность Хозяину. В те годы недостатка в таких людях не было, даже наоборот, можно было объявлять конкурс на прием в секту, и он, наверное, был бы не меньше, чем в институт кинематографии.
Секта легально зарегистрировалась как некоммерческая общественная организация, занимающаяся изучением и распространением нетрадиционных религиозных воззрений. Существовала она на гранты от зарубежных единомышленников. На эти же деньги был взят в аренду бывший пионерский лагерь в Подмосковье, где проходили не только служения Хозяину. Там же подобранные Карлом инструкторы совершенствовали боевую подготовку «сатанистов».
Первое боевое крещение они получили в октябре девяноста третьего года. Заняв снайперские позиции на крышах в окрестностях Белого дома и в районе Останкинского телецентра, сектанты по приказу Карла устроили отстрел бунтовщиков, чем посеяли панику и подарили властям моральное право на жесткие меры. Потом было еще много не таких громких, но не менее важных акций, но ни разу никто не связал их с сатанистами и тем более с банкиром и меценатом Карлом Вайсманом.
Обряды поклонения сатане Водяной проводил в бывшем кинозале, где когда-то крутили пионерам «Морозко» и «Чапаева», и здесь же в каждый свой приезд Вайсман демонстрировал чудеса для укрепления в вере новых членов секты. Сейчас, пока зал готовили для обряда, устанавливая черные свечи и обвешивая стены соответствующей мишурой, Карл сидел в домике, где раньше располагалась администрация пионерского лагеря, и инструктировал Водяного.
Этот тридцатипятилетний бывший сержант ВДВ, а ныне хозяин нескольких торговых павильонов, был весьма примечательной личностью. Всегда выбритый так, что щеки отливали синевой, с длинными черными волосами, он и одевался всегда исключительно во все черное, вплоть до носков и даже трусов. И еще Водяной жаждал власти. Любой, пусть даже маленькой, над несколькими людьми, но чтобы это была власть. Впервые ее сладкий вкус он почувствовал в учебном полку ВДВ, где первые полгода службы строили и муштровали его, а потом он сам отыгрывался на молодых. Водяной приложил все усилия, чтобы не попасть в войска, а остаться инструктором в учебном полку. Для этого нужно было или закончить курс обучения одним из лучших, или стучать замполиту, чтобы закрепиться при нем. Водяной использовал оба метода, кроме того, уступил тайным нескромным домогательствам секретаря комсомольской организации, и не прогадал.
Вверенное ему отделение было самым несчастным во всей учебке. Невиннейшим из развлечений Водяного по утрам и вечерам были тренировки курсантов в скоростном подъеме и отбое. При команде «отбой» они должны были раздеться, уложить форму на табуреты и улечься в койки за сорок пять секунд. Столько же выделялось на исполнение команды «подъем». Такие тренировки проводили все сержанты, но они обычно ограничивались тремя-четырьмя циклами «отбой-подъем». Водяному же доставляло истинное наслаждение гонять полностью зависящих от его воли курсантов до седьмого пота, пока они не начинали сталкиваться лбами, ссыпаясь со второго яруса коек. Десять, двадцать, тридцать раз – давно уже были перекрыты все нормативы, теряли терпение другие сержанты, а Водяной все упивался своей властью над десятком стриженых пацанов.
Как-то в ленинской комнате один из сержантов, оставленный в учебке потому, что имел титул чемпиона соединения по вольной борьбе, взял Водяного за ухо, сжав его, будто тисками, пригнул голову к столу и сказал:
– Чмо болотное, оставь сынков в покое. Надо и меру знать.
Через неделю борца тихо перевели в спортроту, потому что Водяной настучал замполиту, что тот рассказывает политические анекдоты и вообще неуважительно высказывается о Политбюро и самом Генеральном секретаре. А отделение Водяного продолжало скакать по койкам до самого выпуска, когда другие уже забыли, что это такое. Выпуск в полном составе ушел в Афган, а сержант стал замкомвзвода, получив в безраздельное подчинение вчетверо больше сопливых мальчишек, из которых с удвоенным старанием принялся выбивать гражданскую дурь. И больше всего он любил использовать метод унижения.
Так бы и дослужил Водяной до дембеля, теша властные амбиции, но поступил очередной приказ, и весь выпуск, вместе с сержантами-инструкторами, отправился «за речку». Не помог и замполит, потому что сам попал туда же. И в первом же столкновении с душманами на горной дороге сержант получил обидную рану в мягкие ткани. Попросту говоря, ему прострелили жопу. Пуля была выпущена из АКМ, и Водяной ни минуты не сомневался, что стрелял кто-то из его отделения. Но кто? Это мог быть любой, потому что ненавидели его все.
Но эта же рана оказалась и спасительной, потому что после месяца в госпитале он вернулся в Союз и вскоре ушел на досрочный дембель. А почти весь выпуск учебки вместе с замполитом полег в горах.
Теперь повзрослевший и заматеревший бывший сержант властвовал над сектой и был вполне доволен своим положением. Он затруднился бы сказать, верит ли во всемогущество сатаны, но человеку, который называл себя его представителем, подчинялся безоговорочно, давно убедившись в его таинственной силе. Вот и сейчас он внимательно слушал шефа, почтительно кивая головой. Когда Карл закончил инструктаж, оба отправились в бывший кинозал, где посланца ада уже дожидались полсотни его служителей.
Вайсман, внутренне потешаясь, но внешне совершенно серьезно провел давно отработанный обряд, а на самом деле – сеанс массового внушения. Адепты видели, как представитель Князя мира воспаряет под потолок, окутанный языками алого адского пламени, слышали гулкие слова непонятного, но прекрасного языка. Когда Карл мощным усилием воли заставил сорваться с гвоздя перевернутое гипсовое распятие, разбившееся на куски, введенные в транс дьяволопоклонники рухнули на колени и взвыли, протягивая к нему руки:
