В один момент она снова начала видеть ноты в голове, и, когда мышечная память заставляла её пальцы брать эти знакомые аккорды, она начала.
Это был не грустный, милый отрывок, который она когда-то играла для Дориана, и не одна из лёгких, танцевальных мелодий, которые она играла для разминки; это были не сложные, замудреные партии, которые она играла Нехемии и Шаолу. Эта песня была праздником – возвещением жизни, величия, боли и красоты.
Возможно именно поэтому она ходила слушать её каждый год, после многочисленных убийств, пыток и наказаний: это было словно напоминание, кем она была, за что боролась.
Мелодия шла всё вверх и вверх, звук вырывался из клавикордов, как божественная песнь, пока Рован не передвинулся и стал рядом с инструментом, пока она не прошептала: "Сейчас", и крещендо не ворвалось, нота за нотой.
Музыка гремела вокруг них, разрывая тишину театра. Пустота, которая была внутри неё так много месяцев, теперь была заполнена звуками.
Она сыграла последний взрывной, триумфальный аккорд.
Когда она взглянула вверх, тяжело дыша, глаза Рована блестели серебром, его горло вздрагивало. Каким-то образом, после всего этого времени, принц-воин всё-таки смог удивить её.
Он выглядел, словно слова вырывались из него, и в конце концов он вздохнул.
- Покажи мне, как ты это сыграла.
И она послушалась.
***
Они провели большую часть часа сидя рядом на скамье, Аэлина учила его основам игры на клавикордах – объясняла диезы и бемоли, педали, ноты и аккорды. Когда Рован услышал, как кто-то рвётся внутрь послушать музыку, они ушли. Остановившись у Королевского Банка, попросив Рована подождать в тени напротив, она снова оказалась в кабинете директора, один из его подчинённых бегал туда сюда по её делам. Она покинула банк с сумкой золота – жизненно важного теперь, когда ей нужно было прокормить и одеть ещё одного человека – и увидела Рована как раз на том месте, где его и оставила, злившегося, что она отказалась от его компании. Но он бы задавал слишком много вопросов.
- Так ты будешь тратить собственные деньги, чтобы прокормить нас? - спросил Рован, когда они свернули за поворот.
Группа красиво одетых девушек прошла мимо них на залитой солнечным светом площади по ту сторону аллеи и глазела на хорошо сложенного мужчину в капюшоне, пронёсшегося мимо – и затем все они повернулись, чтобы насладиться видом сзади. Аэлина усмехнулась.
- На данный момент, - сказала она ему.
- И как ты будешь зарабатывать деньги позже?
Она сердито посмотрела на него.
- Обо мне позаботятся.
- Кто?
- Я.
- Объясни.
- Скоро ты поймёшь, - она слабо улыбнулась ему и знала, что вывела его из себя.
Рован попытался схватить её за плечо, но она увернулась от его руки.
- Лучше не двигайся слишком быстро, кто-нибудь может заметить.
Он зарычал, в этом звуке не было ничего человеческого, и она тихо рассмеялась. Уж лучше раздражение, чем вина или горе.
- Просто будь терпелив.
Боги, он ненавидел запах их крови.
Но, проклятье, если бы не это славное дело, которое все покрывает, когда две дюжины валгов лежат мертвыми вокруг него, и хорошие люди, наконец, в безопасности.
Пропитанный кровью валгов с головы до пят, Шаол Эстфол искал чистый кусок ткани, которым можно будет вытереть его черное, запятнанное лезвие, но все в пустую. Через скрытую поляну Несрин делала тоже самое.
Он убил четырех. Она семь. Шаол знал это только потому, что наблюдал за ней все время. Она была в паре с кем-то другим во время засады. Он принес извинения за то, что огрызался на нее прошлой ночью, но она только кивнула и объединилась с другим мятежником. Но сейчас…Она бросила попытки вытереть ее лезвие и смотрела на него.
Ее полуночные глаза были яркими, даже несмотря на лицо, забрызганное черной кровью, ее улыбка - спокойная, немного дикая от острых ощущений борьбы, их победы - была…красивой.
Слово лязгнуло по нему. Шаол нахмурился, и выражение немедленно исчезло с его лица. Его разум всегда был не в порядке после борьбы, как будто его вращали кругами, и потом переворачивали верх тормашками, и затем давали большую дозу ликера. Но он шагнул к ней. Они сделали это вместе, они спасли этих людей. Больше, чем когда-либо, и не потеряв ни одной человеческой жизни из-за валгов.
Запекшаяся кровь, забрызгавшая травянистую лесную подстилку, единственное, что осталось от обезглавленных тел валгов, которые уже оттащили и свалили позади валуна. Когда они уедут, то отдадут бывшим хозяевам тел дань уважения, предав их тела огню.
Трое из его группы освобождали ютившихся заключенных, усаживая их на траву. Ублюдки валги засунули столь многих из них в две повозки, что Шаола чуть не вырвало от запаха. В каждой повозке было только одно, огороженное решеткой окно высоко на стене, и люди внутри падали в обморок. Но теперь они все были в безопасности.
Он не остановится, пока остальные, все еще спрятанные в городе, не будут тоже в безопасности.
Женщина протянула грязные руки - ее ногти были в трещинах, а кончики пальцев раздуты, словно она пыталась выцарапать себе выход из этой адской бездны в которой ее удерживали.
- Спасибо, - прошептала она своим хриплым голосом.
Вероятно, от крика, оставшегося без ответа.
Горло Шаола напряглось, когда он нежно сжал руки женщины, помня о ее почти сломанных пальцах, и пошел туда, где Несрин теперь чистила лезвие на траве.
- Ты хорошо сражалась, - сказал он ей.
- Я знаю, - Несрин посмотрела через плечо на него. - Мы должны доставить их к реке. Лодки не будет ждать вечно.
Прекрасно, он не ожидал теплоты или духа товарищества после сражения, несмотря на эту улыбку, но…
- Возможно, как только мы вернемся в Рафтхол, можем пойти чего-нибудь выпить.
Ему это было нужно. Ужасно.
Несрин поднялась на ноги, и он боролся с желанием вытереть брызги черной крови с ее загорелой щеки.
Волосы, которые она скрепила, распустились, и теплый лесной ветер колыхал пряди около ее лица.
- Я думала, что мы были друзьями, - сказала она.
- Мы друзья, - тщательно проговорил он.
- Друзья не проводят время друг с другом только когда их одолевает жалость к себе. Или откусывают друг другу головы, чтобы задать трудные вопросы.
- Я уже сказал тебе, что сожалею, что сорвался на тебя прошлой ночью.
Она вложила в ножны свое лезвие.
- Я могу жить с тем, что мы отвлекаем друг друга по любой причине, Шаол, но, по крайней мере, будь честен с этим.
Он открыл рот чтобы возразить, но, возможно, она была права.
- Мне действительно нравится твоя компания, - сказал он. - Я хотел пойти выпить, чтобы отпраздновать - не…толпой. Я хотел бы пойти с тобой.
Она скривила губы.
- Это была самая непродуманная попытка лести, которую я когда-либо слышала. Но хорошо, я присоединюсь к тебе.
Худшей частью было то, что она даже не казалась безумной - она действительно имела это в виду. Он мог пойти выпить с ней или без нее, и ее это не будет особо заботить. Эта мысль его не устраивала.
Личный разговор решительно закончился, Несрин осмотрела поляну, повозку и кровавую бойню.
- Почему сейчас? У короля было десять лет, чтобы сделать это. К чему этот внезапный порыв, чтобы доставить всех этих людей в Морат? К чему все это?
Некоторые из мятежников обернулись. Шаол изучал кровавые последствия, словно это была карта.
- Возвращение Аэлины Галатинии, возможно это положило начало, - сказал Шаол, зная о тех, кто их слушал.
- Нет, - просто ответила Несрин. - Аэлина объявила о себе только два месяца назад. Это что-то большее… Это разрабатывалось в течение очень долгого времени.
Сен - один из лидеров, с которыми Шаол регулярно встречался, сказал:
- Мы должны рассмотреть план оставления города. Поезжайте в те места, где их точка опоры не так безопасна; возможно, так или иначе, попытайтесь установить границу. Если Аэлина Галатиния задерживается около Рафтхола, мы должны встретится с ней - возможно двигаться к Террасену, оттолкнувшись от Адарлана, и держа линию.
- Мы не можем оставить Рафтхол, - сказал Шаол, глядя на заключенных, которым помогают держаться на ногах.
- Это самоубийство, оставаться здесь, - Сен бросил вызов.
Некоторые согласно кивали. Шаол открыл рот, но Несрин сказала:
- Мы должны направляться к реке. Быстро.
Он благодарно посмотрел на нее, но она уже пошла.
***
Аэлина ждала, пока все уснут, и появится полная луна, прежде, чем осторожно встать с кровати, чтобы не толкнуть Рована.
Она проскользнула в шкаф, быстро оделась и закрепила оружие, которое небрежно свалила там тем днем. Никто из мужчин не прокомментировал, когда она утащила Дамарис с обеденного стола, утверждая, что хочет почистить его.
