— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сол, и от хрипловатых ноток в его голосе, как и от искренней заботы, сердце Трин сладко замерло, а потом пустилось вскачь, как дикая лошадь.
Хранительница холода честно прислушалась к себе: кроме лёгкого неуютного ощущения в деликатных местах в остальном всё было в полном порядке. И, кажется, тело ничуть не устало, а… близость Сола всколыхнула улёгшиеся было эмоции, они выплеснулись в кровь бодрящим, возбуждающим коктейлем. Трин хотелось, чтобы Проводник почувствовал то же, что и она недавно, хотелось пережить с ним то же, что с Нелем… Наверное, это будет как-то по-другому… Горло перехватило от вспышки смущения и предвкушения, и Трин вместо ответа приподнялась, повернулась к Солу и прижалась к его губам. Мысли пропали, думать стало тяжело, и Снежинка действовала, руководствуясь чутьём и собственными желаниями. А они разрастались, опутывали тело огненной сетью, заставляли кровь быстрее бежать по венам, и целоваться с Солом было так сладко, так упоительно… Трин мурлыкнула в губы Проводнику, извернулась, сев верхом и не прерывая поцелуя. Не мелькнуло даже тени сомнения, что она делает что-то неправильно, кого-то обманывает, наоборот, внутри росла уверенность — всё идёт, как надо.
Сол, видимо, не ожидал таких решительных действий от Трин, и потому в первые мгновения растерялся, его руки замерли на талии девушки, а плечи под её ладонями напряглись. Но стоило шаловливому язычку Снежинки игриво пробежаться по его губам, настойчиво раздвинуть их, как Проводник сдался. Пальцы Сола скользнули ниже, сжали упругую попку Трин, и он подался вперёд, поцелуй разом стал чувственнее, нетерпеливее. Снежинка задохнулась от нахлынувших ощущений, купаясь в них, с восторгом отвечая. Тело мягко изогнулось, прижавшись крепче, а пальцы сами легли на пояс штанов, желая избавиться от мешавшей преграды между ними. Голова кружилась сильнее с каждым мгновением, внутри нарастало нетерпение, и внизу живота голодная пустота требовала заполнить её. Проводник откинул голову, прервав поцелуй, и Трин не сдержала тихого разочарованного возгласа. Их взгляды встретились, дыхание у обоих стало прерывистым, частым.
— Трин… — хрипнул Сол, но она не дала ему договорить, прижав палец к губам.
— Что? — тихо шепнула девушка и улыбнулась, наслаждаясь собственной смелостью и тем, что больше ничего, никакие сомнения и стеснение не мешают делать то, что хочется.
— Ты… уверена?.. — тем же голосом спросил он, и Снежинка чуть не рассмеялась в ответ.
— Глупый, — выдохнула она и снова закрыла ему рот поцелуем.
Приподнялась, настойчиво потянула штаны вниз, позабыв, что сначала надо вообще-то их расстегнуть. Сол издал смешок, защекотав Трин губы, мягко отвёл её руки.
— Я сам, нетерпеливая моя, — низким, чувственным шёпотом произнёс Проводник, обдав горячим дыханием.
Трин прислонилась к нему лбом, часто дыша приоткрытым ртом, пальцы подрагивали на плечах Сола, и мышцы внизу то и дело отзывались тягучим, болезненно-сладким ощущением. До неё донёсся шорох, Танберт пошевелился, избавляясь от лишней одежды, и через несколько мгновений Трин, прижавшись к нему, медленно опустилась, скользнув уже снова влажным лоном вдоль напряжённого ствола. Хриплый выдох Сола и то, как он судорожно сглотнул, вызвало на губах Снежинки довольную улыбку, она бросила на него лукавый взгляд сквозь ресницы. Её охватило шаловливое настроение, захотелось подразнить Сола, как он в своё время дразнил её, смущая и волнуя своими знаками внимания.
— Нравится?.. — тихо шепнула девушка, прильнув к нему крепче, её губы прогулялись по слегка колючей щеке Проводника, а ладони провели по телу, замерев на поясе.
Вместо ответа Сол проложил дорожку из поцелуев вдоль изгиба шеи, его пальцы нежно погладили сокровенное местечко, вырвав у Трин негромкий возглас. Тело отозвалось волной горячей дрожи, она откинула голову, зажмурившись, и без всякого стыда потёрлась об твёрдый член. А потом, снова приподнявшись, позволила наконец проникнуть внутрь, задохнувшись от удовольствия — как же восхитительно ощущать Сола в себе!.. Прикусив губу, вцепившись в его плечи, Трин сделала первое, пока осторожное движение, привыкая к чуть-чуть другому размеру. Мышцы послушно сжались, и Сол тихонько зашипел, а Триинэ снова подалась вперёд, полностью отдавшись на волю эмоций и желаний. Таких же жарких, как с Нелем, но вместе с тем неуловимо отличавшихся острой ноткой новизны, непривычности. Раньше Трин даже не представляла, что когда-нибудь окажется в подобной ситуации с Проводником, и теперь впитывала всем существом проснувшиеся чувства. От них веяло свежестью, как от весеннего ветерка, они наполняли Трин сладким ароматом цветов и звенящей, хрустальной радостью.
Они двигались, как единое целое, чутко улавливая ритм, легко подстраиваясь друг под друга. Снежинка наслаждалась тем, что Сол позволил ей быть главной сейчас, и она растягивала восхитительное удовольствие, то замирая, останавливаясь у самой грани, то убыстряя темп. В какой-то момент она открыла глаза и уже не отрывала их от потемневших, наполненных чистой страстью глаз Сола, утопая в их глубине и с восторгом отдаваясь их общему теперь желанию. По венам тёк густой, горячий мёд, проникая в каждую клеточку, расплавляя кости, превращая тело в сгусток эмоций. Реальность пропала, оставив их наедине друг с другом, время остановилось, застыло янтарными брызгами. Трин что-то бессвязно шептала, зарывшись пальцами в светлые пряди на затылке Сола, слышала ответные признания, и сознание взрывалось искрами на каждое слово, усиливая в разы нараставшее удовольствие.
Когда сдерживаться больше не осталось сил, Трин, повинуясь древнему инстинкту, задвигалась быстрее, резче, подхваченная могучей волной невыносимо ярких ощущений. Она изогнулась, зажмурившись до разноцветных вспышек перед глазами, и наконец окунулась в чистое наслаждение, захлебнувшись криком. Слышит ли её кто-нибудь, в том числе и Нель, ей уже было всё равно… Хриплый стон Сола отозвался в глубине тела сладостной дрожью, и Трин обмякла в его объятиях, опустошённая, но счастливая от осознания, что теперь уже окончательно принадлежит и ему тоже. Не открывая глаз, она медленно провела пальцами по влажной коже, прислушиваясь к учащённому стуку сердца Проводника и его всё ещё неровному дыханию, и улыбнулась.
— Люблю… — одними губами прошептала она, и в груди ёкнуло от собственного смелого признания.
На мгновение Сол напрягся, потом обнял крепче, прижал и уткнулся ей в макушку.
— Спасибо, Льдинка, — так же тихо и слегка севшим голосом ответил он, в его словах слышалась неприкрытая радость.
