— Я убью тебя, — прорычал Скотт Патчу, открывая и закрывая рот, чтобы убедиться, что нижняя челюсть по-прежнему функционирует.
Но вместо того, чтобы последовать недвусмысленному намеку, Патч в три шага подошел к Скотту. Он бросил его лицом к стене. Скотт попытался выпрямиться, но Патч опять швырнул его на стену, дезориентировав еще больше.
— Только дотронься до нее, — прошипел он Скотту на ухо тихим и угрожающим голосом. — И это станет самым большим сожалением в твоей жизни.
Прежде чем уйти, Патч посмотрел в мою сторону. — Он не стоит того, — он помолчал. — И я тоже не стою.
Я открыла было рот, но у меня не нашлось аргументов. Я была здесь, не потому что хотела этого. Я была здесь, чтобы бросить это в лицо Патчу. Я знала это, и он это знал.
Скотт повернулся и прислонился к стене.
— Если бы я не был пьян в стельку, я бы достал его, — произнес он, массажируя нижнюю половину лица. — Что он о себе возомнил, черт подери? Я даже не знаю его. А ты знаешь?
Скотт, очевидно, не запомнил Патча по "ЗЭТ", но там было много людей той ночью. Я и не ждала от Скотта, что он запомнит каждое лицо.
— Я сожалею об этом, — сказала я, указав на дверь, где только что скрылся Патч. — Ты в порядке?
Он медленно улыбнулся. — Лучше не бывает.
Это было сказано на фоне расцветающего кровоподтеком следа от удара через всю нижнюю челюсть.
— Он просто вышел из себя.
— Тоже мне, нашел повод, — подчеркнуто медленно произнес он, вытирая тылом ладони полоску крови со рта.
— Я должна идти, — сказала я. — Верну Мустанг завтра после школы.
Мне было интересно, как я собираюсь выйти отсюда сразу за Патчем и не потерять при этом чувство собственного достоинства. Кроме того, я должна была догнать его и признать, что он был прав: я пошла со Скоттом сюда лишь для того, чтобы причинить ему боль.
Скотт зацепился пальцем за мою кофту, удерживая меня. — Не уходи, Нора. Не сейчас.
Я убрала его палец. — Скотт…
— Скажи мне, если я зайду слишком далеко, — сказал он, во второй раз стягивая футболку через голову.
Его бледная кожа светилась в темноте. по рельефности мышц на его руках было заметно, что он провел много часов в тренажерном зале.
— Ты заходишь слишком далеко, — ответила я.
— Это звучит неубедительно? — он смахнул мои волосы с плеч и зарылся лицом в изгиб шеи.
— Я не заинтересована в тебе в этом плане, — сказала я, просовывая между нами руки.
Я устала, и головная боль пульсировала где-то на затылке. Мне было стыдно за себя, я хотела поехать домой и спать, спать, пока не забуду эту ночь.
— Откуда ты можешь знать? Ты же никогда не была со мной в этом плане.
Я хлопнула по выключателю, и комната залилась светом. Скотт закрыл рукой глаза и отступил на шаг.
— Я ухожу… — начала я, а потом запнулась, зацепившись взглядом за участок кожи в верхней части груди Скотта, посередине между соском и ключицей.
Кожа была деформирована и блестела. Где-то глубоко в подсознании я пришла к выводу, что эта метка — обозначение, что Скотт присягнул на верность кровному Братству Нефилимов, но это скорее было похоже на смутную запоздалую мысль, которая бледнела в сравнении с тем, что действительно приковало мое внимание. Метка имела вид стиснутого кулака. Она была совершенно идентична, по форме и размеру, выпуклой печатке на металлическом кольце из конверта.
Продолжая закрывать лицо рукой, Скотт застонал и потянулся к кровати, чтобы обрести опору.
— Откуда у тебя эта метка? — спросила я, у меня пересохло во рту.
Скотт мгновенно испугался и опустил руку на отметину, чтобы закрыть ее. — Однажды ночью я и несколько моих друзей валяли дурака. Ничего серьезного. Это всего лишь шрам.
У него хватило наглости соврать мне?
— Ты передал мне тот конверт, — он не ответил, и я добавила более жестко: — Тротуар. Пекарня. Конверт с металлическим кольцом.
Комната казалась изолированной, отделенной от пульсирующих звуков басов, доносившихся из гостиной, и это пугало. В один миг я перестала чувствовать себя в безопасности, запертая здесь со Скоттом.
Скотт прищурился, он косился на меня в ярком свете, который, казалось, причинял боль его глазам. — О чем ты говоришь? — его тон был настороженным, враждебным, непонимающим.
— Ты считаешь, что это смешно? Я знаю, что ты дал мне кольцо.
— Кольцо?
— Кольцо, которое поставило эту метку на твоей груди!
Он встряхнул головой, тяжело, как будто выводя себя из ступора. Потом его рука рванула ко мне, отбрасывая к стене. — Как ты узнала о кольце?
— Ты делаешь мне больно, — прошипела я со злостью, но на самом деле дрожала от ужаса.
Я поняла, что Скотт не притворялся. Несмотря на то, что он был значительно лучшим актером, чем я могла вообразить, он действительно не знал о конверте. Но он знал о кольце.
— Как он выглядел? — он схватил меня за рубашку и встряхнул. — Парень, который дал тебе кольцо, как он выглядел?
— Убери от меня свои руки, — приказала я, отталкивая его от себя. Но Скотт был значительно тяжелее меня и крепко стоял на месте, прижав меня к стене.
— Я не видела его. Он не сам передал мне кольцо.
— Знает ли он, где я? Знает ли он, что я в Колдуотере?
— Он? — сорвалась я в ответ. — Кто "он"? Что происходит?
— Почему он дал тебе кольцо?
— Я не знаю! Я ничего о нем не знаю! Почему ты не объяснишь мне?
Он вздрогнул от нарастающей паники, которая грозилась взять над ним верх. — Что ты знаешь?
Мой взгляд был прикован к его глазам, но он так сильно сжал мое горло, что было больно дышать. — Кольцо было в конверте с запиской, в которой говорилось, что Черная Рука убил моего отца. И это кольцо принадлежало ему, — я облизала губы. — Ты — Черная Рука?
Выражение лица Скотта все еще выражало недоверие; его взгляд метался то вперед, то назад, решая, поверить или нет моим словам. — Забудь об этом нашем разговоре, если желаешь себе добра.
Я попыталась освободить руку, но он продолжал держать ее.
— Убирайся, — сказал он. — И держись подальше от меня.
Потом он позволил мне уйти, подтолкнув к выходу.
