– Тебе надоело? – удивился Нерейд.
Верхушки деревьев зашумели, согнутые налетевшим шквалом. Избушка судорожно подпрыгнула, из трубы ее вылетел сноп искр. На землю перед поленницей с тяжелым грохотом бухнулось что-то похожее на большое ведро. В нем обнаружилась сморщенная старушонка, сжимающая в руках метлу.
– Так-так, – сказала она, злобно посверкивая глазенками. – Это еще кто такие? Влезли во двор, дров набрали, расположились как у себя на сеновале…
Ивар поспешно вскочил на ноги, краем глаза заметил, как Нерейд потянулся к луку.
– Не сердись, бабушка, – сказал Ингьяльд. Когда доходило до разговоров, то он соображал быстрее всех. – Мы…
– Что – вы? – Бабка легко выпрыгнула из «ведра», которое оказалось огромной ступой. Нос ее, длинный, бородавчатый, нависающий над топорщащимися усиками, хищно зашевелился. – Ой, чужим духом пахнет. Ох, чую, будет у меня сегодня ужин…
– Это мы, что ли, тебе каши должны нажевать? – взъерепенился Нерейд, накладывая стрелу на тетиву.
Старуха грозно зыркнула на Болтуна, глаза ее полыхнули багровым, а изо рта вдруг раздался скрипучий смех.
– Ох, насмешил старую, – сказала хозяйка избушки с куриными ногами, вытирая слезы. – Ладно, добры молодцы, рассказывайте, что вы тут делаете? Какую долю пытаете?
– Нет уж, – Ивар глянул на старуху вызывающе, – ты, бабушка, до старости дожила, а не знаешь, как с гостями обходиться. Ты нас накорми, напои, а потом и спрашивай!
– Ты нахал, но отзыв правильный, – не очень понятно выразилась старушка, – Ладно, будет вам кормежка, будет и выпивка…
Сноровисто ковыляя, она скрылась в избушке. Оттуда донесся грохот, будто дрались великаны, в окнах замигал свет. На крыше объявился кот, черной молнией скользнул внутрь. Труба выбросила очередной сноп разноцветных искр, за которым последовал столб дыма, такой мощный, что его было видно даже на фоне черного неба.
– Ох, наготовит она, – проворчал Лычко, – компот из сухожилий, жаркое из человечины…
Но когда бабка показалась на крыльце, в руках ее была лишь скатерть. В свете костра стало видно, что она старая и латаная-перелатаная.
– Сейчас все будет, – сказала старуха, разворачивая скатерть прямо на земле. Яркий когда-то рисунок весь вытерся, лишь местами сохранились ярко-красные петухи с воинственно задранными гребнями. – Встань передо мной, как лист перед ботвой!..
Скатерть вздрогнула, словно ее ударили палкой, но ничего не случилось.
– Хватит упрямиться, а то на тряпки пущу! – Тон старухи сделался грозным, глаза вновь засветились багровым, словно в каждый вставили по угольку. – На половые…
Скатерть затряслась, вспучилась, точно ее пнули снизу, потом раздался чавкающий звук, будто камень с лошадь упал в болото, сверкнула зарница, в лицо викингам хлестнуло порывом ветра.
– Готово! – довольно сказала старуха, – Ешьте!
Ивар моргал, слыша удивленные охи соратников. Когда перед глазами перестали плавать желтые пятна, сам едва не вскрикнул от изумления – пустая только что скатерть оказалась уставлена блюдами и кувшинами.
– Только посуду потом чтобы на место сложили! – сурово предупредила бабка и убралась в избушку.
Кари уже рвал на части обжаренного в сухарях перепела, Нерейд сунул нос в высокий кувшин из меди, украшенный причудливой чеканкой.
– Вино, – сказал он, довольно облизываясь, – и хорошее…
От стола отвалили с набитыми, словно мешки степняков после набега, животами. Хмельное чуть не выплескивалось из ушей, а скатерть была завалена пустыми Мисками и обглоданными костями.
– Налопались? – Бабка возникла из тьмы бесшумно как охотящаяся рысь. – Тогда рассказывайте! Что вы тут забыли?
Она нагнулась, небрежно встряхнула скатерть. Та негромко звякнула, объедки и посуда исчезли, и под мышку старушка сунула чистый, хоть и изрядно потертый, кусок полотна.
– Мы ищем Бабу Ягу Костяную Ногу, – сказал Ингьяльд. – Не подскажешь ли, как до нее доехать? Или мы уже добрались?
Старушка мелко рассмеялась:
– Почти. То сестра моя старшая, я же – просто Баба Яга. Дорогу могу показать, отчего же нет? Только зачем вам, вдруг вы зло замышляете… А то ездят тут всякие, мечами-кладенцами машут…
– Да ну, какое зло! – Эриль замахал руками, всем видом показывая, что в сердце у него одно лишь добро, а меч на боку только для красоты. – Нам лошади нужны. А у твоей сестры, как нам Кот ученый подсказал, табуны неисчислимые…
– Лошади им понадобились! – Бабка повела носом, похожим на вороний клюв, – А больше ничего не хотите? Она ведь людей еще меньше моего любит!
– А что делать? – покачал головой Ивар. – Пешком не успеем. Если посоветуешь, у кого еще можно коней добыть, только спасибо скажем!
Баба Яга нахмурилась, сдвинула седые брови.
– Ладно, спите. Утро вечера мудренее. Но за ограду не высовывайтесь – хуже будет!
– А говорят еще, что к старости люди добреют, – вздохнул Нерейд, глядя в сторону избушки, в которую ушла старуха.
– Лет сто назад она бы тебя просто съела без всяких разговоров, – рассмеялся Лычко.
– Ну нет, не съела бы. – Улыбка Болтуна была очень хитрой. – По-другому поступила бы. Уж я знаю как…
– Ладно зубоскалить. – Ивар потянулся, ощутил все занемевшее тело, – Сказали спать – будем спать. Лычко и Харек – на страже. Нерейд и Скафти – смените посреди ночи!
Сам лег, завернулся в одеяло. От костра исходило приятное тепло, вполголоса переругивались укладывающиеся викинги, а в лесу гулко и мощно орала какая-то тварь.
Когда Ивар проснулся, из леса струился серый туман, а солнце без особого успеха пыталось протиснуть белесые тучи между стволами.
– И потом как грохнет! – Восторженный голос принадлежал Скафти. – А из окон как пламя пыхнет, точно из драконьей пасти!
– Ладно тебе врать. – Эйрик явно сомневался в правдивости рассказа. – От Болтуна научился, что ли? Ну переела бабушка гороху на ночь, ну пукнула разок…
– Ничего себе – разок!.. – вмешался Нереид, кипящий праведным гневом. – Эта халупа всю ночь тряслась, разве что по вас не бегала. Внутри рокотало и из окон сверкало. Спроси вон у Лычко, если мне не веришь…
– Этот еще дрыхнет.
Ивар сел. Дружинники примолкли.
– Ты, конунг, тоже ничего не слышал? – спросил Нерейд. – А то за забором какие-то зверюги бродили, все скреблись о частокол. И так рычали, что я чуть лужу не напустил…
– Вот в это никогда не поверю. – Ивар зевнул. Дверь избушки скрипнула, и Баба Яга с легкостью семечка одуванчика слетела на землю. Глаза ее хитро поблескивали.
– Проснулись, добры молодцы? – сказала она. – Тогда собирайтесь. Всю ночь я, горемычная, судьбу вашу прозревала…
