– Я всё это не сожру, – Славик оценил деревянное блюдо библейских размеров, воздвигнутое перед ним служкой. – Взвод можно накормить.
– Тебя никто и не заставляет. Немного возьмем с собой, позавтракать утром. Остальное монахи раздадут нищим, обычная практика. Учти, специй совсем нет – перец сейчас ценится дороже золота, остроты добавляют травы и чеснок…
– Как день прошел? – подумав, Славик взялся за цыпленка, баранья лопатка выглядела слишком жилистой. – Я, по ощущениям, часов десять спал.
– Благополучно. Навестил парижских медиаторов, они жаждут с тобой познакомиться. Через день – рабочее совещание в Сен-Жан-ан-Грев. В ночь с двенадцатого на тринадцатое число начнется самое интересное, постараемся принять в веселье непосредственное участие.
– Кто нам позволит?
– Раздобуду бумаги в инквизиции – поверь, в этом учреждении у меня неплохие связи. Или, что гораздо проще, напросимся в сопровождающие к следователю Трибунала, его преподобие не откажет. Окажемся в самой гуще событий. И не смотри на меня будто теля на мамкино вымя – во-первых, инквизиция наш самый важный союзник, во-вторых брат Герард Кларенский, второй человек в Трибунале после епископа де Вэра – посредник. Девять лет здесь, выслужился.
У Славика челюсть отвисла. Он предполагал, что внедренные загодя медиаторы (в отличие от «оперативных групп», появляющихся в исторической реальности на краткое время) могли достигнуть в средневековой Франции определенных высот – богатый купец, преподаватель в Университете, наконец военный не самого высокого ранга, но инквизитор? Причем не простой монах, а заместитель председателя коллегии?
– Вы своих людей в короли или герцоги еще не продвинули?
– Не имеет практического смысла. Численность высшей аристократии ограничена, все знают друг друга в лицо, тесные династические связи, войти в этот круг неимоверно сложно. Другое дело – церковь, где человека оценивают не по знатности происхождения, а по способностям. Бывало и простолюдины Римскими Папами становились, тот же Целестин V, умерший одиннадцать лет назад, или святой Григорий Великий… Кроме того, духовенство – самое образованное сословие эпохи, интеллектуальная элита.
– И этот… Брат Герард, он что – еретиков сжигает?
– На моей памяти пяток спалил. Только не еретиков, а самых настоящих преступников. Пойми наконец, инквизиция в современном виде – это не сборище фанатиков с огнеметами, сметающих с лица земли все живое. Не виноват – разберутся и отпустят, виновен – костер вовсе не обязателен, спектр наказаний самый широкий, от церковного покаяния до заключения в крепость. Сам увидишь, придется поработать вместе с Трибуналом. Какое-то время. Изымать документы храмовников будет Sanctum Officium, наша задача – взглянуть на самое интересное и прибрать к рукам некоторые свитки. Не спрашивай, какие конкретно, не знаю пока. Существует общая установка, в каком направлении искать, остальное зависит только от нас.
– Выходит, сокровища Ордена отодвигаются на второй план, – понимающе кивнул Славик. – Золото-бриллианты не нужны? Охотимся за бумагами?
– Сколько можно повторять: не знаю! Будет смешно, если в итоге выяснится, что в Тампле нет вообще ничего стоящего, кроме долговых расписок и бухгалтерских книг, а братство из военного ордена превратилось в обычнейший банкирский дом… Ешь давай, в монастыре строгое расписание: аббат даст знак и придется заканчивать трапезу.
Возвращаться домой пришлось по вечернему городу, обитель находилась в одном квартале от зданий отеля. Пришлось поторопиться, близилась полночь, а недавний указ канцлера Ногарэ воспрещал обывателям выходить на улицы ночами. На окраинах запрет фактически не исполнялся, следить некому, но Ситэ и Консьержери рядом, служба городского прево бдит – совсем не улыбается провести ночь в кордегардии и нахвататься вшей. Дворянин ты или нет, разбираться не будут, закон есть закон.
Как и советовал рачительный брат Клементин, в комнатах накрепко закрыли ставни и запалили полдесятка ламп – свет тусклый, колеблющийся, но это лучше чем сидеть в темноте. Перед отходом ко сну предстояло обычное развлечение: урок разговорного латинского, Иван не уставал вбивать в подопечного новые знания, без которых на этой стороне делать нечего.
Четырехмесячный период подготовки к экспедиции не пропал даром: латынь Славик понимал неплохо, мог перевести рукописный текст, но говорить без запинок, бегло, пока не получалось, несмотря на предельную простоту грамматики и фонетики. Со среднефранцузским дело обстояло значительно хуже – не давалось аргусу это наречие и точка!
– …Твое счастье, что сейчас большинство дворян знают латинский, – вздыхал Иван, искренне огорчавшийся неудачам Славика в области лингвистики. – Худо-бедно сумеешь объясниться. Представь, завтра мне на голову упадет кирпич, работать придется самостоятельно и в полном одиночестве, что станешь делать?
– Поеду искать Гуго де Кастро, – не раздумывая ответил Славик. – Медиатор медиатору друг, товарищ и брат. Гуго поможет.
– А если его отошлют по служебным делам куда-нибудь в Руан?
– Надоел! Инструкции я помню назубок: остался один и не знаешь, как поступить, возвращайся к Двери. В первую очередь так и сделаю, дорогу к Сен Клу найду, приметы в памяти остались.
– Эх ты. Одни инструкции в голове. А как же импровизация? Попытка рискнуть? Проявить самостоятельность? Такое приключение раз в жизни выпадает – оказался в центре водоворота, изменившего судьбу Европы и позорно сбежал убоявшись решаемых трудностей?
– Тебя не поймешь, – насупился Славик. – То безостановочно твердишь про инструкции, технику безопасности и обязательные правила поведения, теперь вдруг запел про импровизации и риск.
– Не вижу системных противоречий. Цель игры – выигрыш или, в худшем случае, сохранение status quo. Серьезный игрок не поднимется из-за стола и не бросит карты оттого, что ему жмут ботинки, а нерадивый бармен подал скотч вместо двадцатилетнего шабли. Изменение внешних обстоятельств не влияет на правила игры и финальный результат.
– При условии, что прочие игроки не жульничают!
– Вот это – архиправильно, батенька, как сказал бы Владимир Ильич! Игроков в исторический покер всего трое: мы, король и Орден. Действия первых двух предсказуемы и известны заранее: у Филиппа Капетинга на руках все козыри, в пятницу он выложит на стол стрейт-флэш и снимет банк. Мы крупных сумм не ставили и фатального проигрыша не боимся, тем более, что играем в паре с Филиппом и можем надеяться на свою невеликую долю. Но представим, что Тампль блефовал до последнего, сдал всё свое руководство во главе с Магистром, Великим Приором и рыцарями высших ступеней посвящения, а потом, прости за каламбур, нежданно-негаданно побьет стрейт короля ройал-флешем… Пожертвует меньшим, чтобы спасти нечто большее.
