Лес вдоль реки был сведён, кузни жадно жрали дрова, соперничая с целым городом, но дальше, за цепочкой сглаженных временем скал, оставался заповедный дернастовский бор, за единую щепку из которого кёниг самолично снёс бы голову потравщику. Впрочем, ягоды и грибы снисходительный кёниг позволял собирать безданно. Смирная охота — бабий промысел, благородному в такие дела мешаться не с руки.
Лесников снегардский кёниг не держал, однако чаща и впрямь оставалась нерубленой, народ боялся повелителя, умеющего свести счёты со всяким. Кёниг и сам знать не будет, кого казнил, покуда обидчик не умрёт, изгрызенный злым червём. Ист, впрочем, надеялся, что у леса есть ещё один защитник — покрепче повелителя мечей.
По недавно ставшему льду Ист перебрался на тот берег. Куда как проще было бы пройти волшебной тропой, но Ист не хотел проявлять тут свою силу. К учителю, если учитель живёт здесь, надо идти дорогой смертных.
Гортанный напев рога прервал его размышления. Из лесу показалась охотничья кавалькада. Мохнатые кони, осыпанные слетевшим с деревьев инеем, хрустко ступали неподкованными копытами по снежной тропке. Всадники в полушубках, крытых дорогим сукном, волчьих шапках, жёлтых сапогах. Свита… Простые люди так не ездят. Сам кёниг чуть приотстал, наблюдая, как проезжают опушку дровни, на которых громоздилась медвежья туша. Мужицкая лошадь, впряжённая в сани, неровно дёргала оглобли, косясь на страшную поклажу.
Ист сошёл в снег, пропуская обоз. Он не кёниг, ему честь беречь не нужно. В следующую секунду жёсткий прищур Фирна дер Наста зацепил его, и Ист понял, что узнан.
Медленно, словно нехотя, растопыренная пятерня потянулась к висевшему на поясе ножу. Вот он каков, молниеносный бросок повелителя мечей, если смотреть на него глазами бессмертного!
Вот волосатые пальцы смыкаются на рукоятке, вот из ножен показывается сизое лезвие…
— У тебя уже нет ушей, — молча произнёс Ист. — Ты хочешь остаться и без носа?
— Здравствуй, племянничек! — Оказывается, дер Наст тоже умел говорить, не произнося ни слова. — За наследством явился? Не рановато ли?
«В самый раз», — чуть было не ляпнул Ист, но вдруг ему стало жалко этого злого, неумного, но всё-таки гордого человека, единственного в мире сильного мага, который не пошёл на службу ни к кому из богов. Конечно, если бы не Хийси, чьи владения расстилаются окрест, непокорного кёнига уже давно бы раздавили или заставили сломаться, но сам он никогда не искал места возле бессмертных.
— Я похож на человека, явившегося занимать трон? — спросил Ист, смахнув снежок с призрака драной шубейки, окружавшей его фигуру. — Я просто иду по своим делам.
— Врёшь!.. — прохрипел повелитель мечей. — Такие, как ты, не ходят просто так! Ты кому служишь, щенок? Без чужой помощи ты не смог бы выбраться из кристалла, даже старухе Дигди было не под силу расколоть его одной! Ты опозорил весь род! Твой отец был толст и ленив, за что и поплатился, но он был настоящим дер Настом и никому не служил. А ты — выродок, бастард, укравший родовой дар, ты ничтожество!..
Рука с зажатым ножом стала медленно подниматься для броска.
— Отдай! — коротко приказал Ист и мысленно вырвал нож. Замершим в своём времени воинам показалось, что кинжал сам выпал из безвольно обвисшей руки. Ист ногой отбросил нож в рыхлый придорожный сугроб. Фирн дер Наст дёрнулся, словно клинок вошёл ему в грудь.
— Да, ты с твоим хозяином сильнее меня, — с трудом вытолкнул он слова, — но ты всё равно приблудок и продажная тварь! А теперь можешь звать того, кто тебе помогает!
— Я действительно всего лишь иду по своим делам, — усмехнулся Ист и, выбравшись на тропу, зашагал к недалёкому лесу.
Лес казался взбудоражен недавней охотой. Обманчивая тишина ещё помнила звуки рогов, крики, конский топот, рёв умирающего зверя. Но чем глубже в чащу, тем спокойней становилось вокруг, реже встречались людские тропы, чаще истинные лесные пути. Здесь было сердце леса. Люди сюда попадали редко и случайно. Или же не случайно, но всё равно редко.
Ист остановился возле старой сосны. Древнее дерево накренилось, вздыбив корнями дёрн, но даже под снегом в усыпанной иголками почве не было видно ни единого просвета; если там и была пустота, то вход в неё находился не здесь. А может быть, там вообще ничего нет, лишь пустая каверна — обиталище мокриц и многоножек. Ответ на этот вопрос мог бы дать только хозяин берлоги, если это взаправду тайные хоромы старика Хийси.
— Учитель! — позвал Ист. — Я пришёл к тебе. Ты мне очень нужен.
Кругом было неимоверно тихо. Так тихо и так спокойно, как не бывает там, где и в самом деле никого нет.
«Не выйдет, — с горечью подумал Ист. — Решил, что я должен всё делать сам, и теперь не выйдет. А прорываться к нему силой… нет, это нельзя, да и не позволит древний бог, чтобы выпестованный им мальчишка, сосунок тревожил его ради своих жалких дел».
Ист сдул снег, уселся на моховой бугорок, скрывавший трухлявый, неведомо когда упавший ствол.
Надо было что-то придумывать самому.
— Ну и зачем ты меня звал? — раздался сзади негромкий голос.
Хийси стоял у него за спиной, безвольно опустив длинные руки. Было в его позе что-то бесконечно усталое, старик ничуть не напоминал великого бога, храмы которому стоят по всей земле, которого пусть под разными именами, но чтут в каждом доме.
— Хийси, — выдохнул Ист, — я очень соскучился, и мне плохо. Я ввязался в большую драку, а теперь сам не могу понять, зачем я это сделал. Завтра битва, в которой никто не может победить, но зато крови там будет пролито больше, чем во всех иных битвах…
— Так ты… ты действительно искал меня ради этого? — проскрипел Хийси и рывком, словно из него выдернули стержень, опустился в снег.
— Я знаю, ты ничем не сможешь помочь, тут уже ничего нельзя изменить, — продолжал говорить Ист, — я просто пришёл к тебе за помощью, потому что заблудился в жизни и не понимаю, куда меня несёт.
Хийси сидел скорчившись, похожий на изгнанного из стаи облезлого зверька. Жёлтые глаза пристально следили за Истом. Потом губы растянулись в непривычной улыбке.
— Спасибо тебе, Исти. Ведь я думал, ты явился убивать меня. Я знаю всё, что творится на свете, и про твою ссору с богами тоже. И мне показалось, что сбывается пророчество Гунгурда. Спасибо, что уничтожать богов ты начал не с меня.
— Я не собираюсь их уничтожать. Я всего лишь хочу, чтобы они оставили в покое людей.
— Жаль, малыш, что я не могу разочаровать тебя, как это сделал ты. Ты развязал нехорошую войну, и остановить её не сможет никто. Или только ты. Если ты действительно хочешь спокойствия, то беги. Я помогу тебе спрятаться так, что никто тебя не отыщет.
