— Хитрый трюк? — Уточнил Харах.
— Каким образом? — спросила она. — Если он отделится от армии и приплывет сюда с незначительным сопровождением, он полностью отдается на нашу милость. Мы сразу узнаем о любом передвижении его войск. — Она повернулась к командиру разведчиков. — Все стоят на месте?
— С тех пор, как мы захватили королеву, они не продвинулись вперед и на милю, — заверил тот.
— Не знаю, — сказал Харах. — Это совсем не похоже на него, и нам всем известно, до чего он дерзкий. Это может быть частью… — Ему не хватило слов. — Я не знаю, что это может быть. Но я точно знаю, что мне это не нравится.
— Гассем не слишком умен, — сказала Шаззад. — Это Лериса интриганка, но она у нас.
— Кому какое дело, что он там планирует? — сказал Чатай. — Пусть приходит на своем корабле. А когда он сойдет на берег — убейте его!
— Нет! — гневно вскричала Шаззад. — Я не допущу, чтобы мои гарантии неприкосновенности нарушили! Мое имя будет очернено перед всеми монархами мира!
— Моя королева, — сказал ее старший советник, — нужно быть благоразумной. Ни один истинный монарх не считает Гассема королем. Он пришел ниоткуда, он не принадлежит ни к какой династии, у него нет наследника. Все его завоевания недолговечны, все, чем он по настоящему владеет — несколько жалких островов, населенных голыми дикарями. Он варвар, выскочка и пират.
— Моя гарантия неприкосновенности священна, пожалована она королю Чивы, Гассему или самому жалкому из гребцов Гассема! С Лерисой все было по-другому. Ее взяли в плен в открытом бою, и она моя, я вольна делать с ней все, что захочу. Ее смерть была одним из вариантов. Его — нет, поскольку моя защита простирается на него! — Она размышляла несколько минут, все остальные хранили молчание. Наконец она вновь заговорила:
— Очень хорошо. Я решила позволить его посольству явиться сюда с ним во главе. Они будут находиться под нашей защитой во все время пребывания здесь и покинут нас в целости и сохранности, когда пожелают. Я чувствую, что мы ничем не рискуем. Что бы он ни замышлял в своей чрезмерной самонадеянности, он не сможет причинить нам вред.
— Я думаю, — сказал старший советник, — что ваше величество недооценивает способность этого человека причинять неприятности.
Позже, когда все ушли, Шаззад отхлебнула вина и стала раздумывать над своим решением. Она искренне верила, что будет в полной безопасности, принимая у себя Гассема. Он не рискнет что-либо предпринять в стане врагов, зная, что ее телохранители и все невванские аристократы будут счастливы убить его при первых же признаках обмана.
Но она также знала, что за ее решением стоят совсем другие соображения. Ей безумно хотелось вновь увидеть его на близком расстоянии. Пребывание в плену у Гассема, как бы ни было оно ужасно, оставалось самым сильным переживанием всей ее жизни. Эти воспоминания возбуждали ее с той же силой, с какой она стыдилась их. Перспектива увидеть Гассема, пришедшего к ней, в то время как кнут будет в ее руке, опьяняла крепче, чем вино.
Она в десятый раз перечитала письмо. За долгие годы она привыкла пробираться сквозь забавные двусмысленные послания Лерисы. Редкие письма Гассема были резкими и агрессивными. Самые искусные писцы не могли сгладить жестокость этого человека. Это письмо было другим. Гассем говорил в нем сердцем. Гассем раненый и уязвимый… Ей было недостаточно просто читать эти слова. Она желала встретиться с ним.
— Ваше величество, — сказал страж из-за двери. — Вас хочет видеть принц Анса. — Она кивнула, он сделал знак, и четыре человека внесли носилки с принцем. Она встала и подошла к нему.
— Нужно было послать мне весточку. Я бы с удовольствием навестила тебя сама.
— Я устал лежать в четырех стенах, — ответил он. — Решили, как нас перевезти?
— Господин Саху согласился забрать тебя и Лерису в Касин на своем собственном флагманском корабле. В это время года его корабли быстрее добираются на юг, чем наши. Они не так зависят от господствующих ветров. С тобой отправится сильное сопровождение из моих собственных моряков. Саху жаждет забрать сокровища, которые я ему обещала, и уехать, чтобы сообщить обо всем своей королеве. Скоро у них начнется сезон штормов, и он хочет успеть домой до него.
Анса взглянул на пергамент у нее на столе.
— Ты получила весть от Гассема? — Готовясь к отъезду, он пропустил наскоро собранное совещание.
— Да. Он прислал список членов своего представительства. Я думаю, они прибудут через несколько дней.
Она решила не сообщать ему, что Гассем собирается прибыть лично. Анса, как и все остальные, наверняка, попытается сказать ей, что она ведет себя глупо.
— Жаль, что меня здесь не будет, — сказал он.
— Я уверена, что ты не пропустишь ничего интересного. Отправляйся в столицу, отдыхай и выздоравливай. Присоединишься к нам, когда поправишься. И свяжись с отцом. Пошли ему сообщение обо всем, что здесь произошло. Можешь использовать моих гонцов.
— Обязательно, — сказал Анса, опять начиная испытывать головокружение от лекарств, которые все еще принимал, и чувствуя, что скоро заснет. Он еще сумел наскоро попрощаться, и его унесли из покоев королевы уже в бессознательном состоянии.
Ветер обдал ее мелкой соленой водяной пылью, когда она ступила на палубу иноземного корабля. Лериса всегда любила морской ветер и испытала особый приступ восторга, когда она и Гассем, еще почти дети, водой отправились на завоевание Штормовых островов, завершив покорение своей родины. Их судном в те дни служило большое боевое каноэ, полное воинов-шессинов, тогда только начавших учиться своему мастерству. Море было чуждой стихией для шессинов, которые из поколения в поколение пасли скот на плоскогорьях в глубине острова и лишь изредка выходили на берег для торговли. Им не нравилась мысль покидать землю, и делали они это, только подчиняясь беспощадной воле своего короля.
Как и во многом другом, Лериса сильно отличалась в этом от своего народа.
Она с первого взгляда влюбилась в волны под кораблем, в чувство движения и в свободу, которую море даровало.
Она любила ветер, развевающий ее волосы, и соленые брызги. Странно было ощущать все это сейчас, на этом корабле, будучи закованной в цепи. Колебания деревянной палубы под босыми ногами были медленными и почти незаметными в сравнении с боевым каноэ.
Будучи поднятым так высоко над водой, корабль, казалось, движется очень медленно, хотя она понимала, что каноэ может передвигаться быстрее только рывками. Только ветер и брызги были прежними.
— Вам удобно, ваше величество? — Она обернулась и увидела рядом Саху.
