Закрепив на руке браслет рохсаша и затянув перевязь, позволил теру, получившему ментальное разрешение войти, застегнуть на моих ногах две широкие ленты, на которых крепились небольшие, но емкие блокираторы, одновременно являющиеся и накопителями, и пару игрушек из наследия еще наших создателей. И пусть сам я предпочитал магию и звон клинков, но такие вот универсальные штучки, которые могли и обеспечить едой в диком лесу, и избавить от желающих проверить способность себя защитить, в нашем мире лишними никогда не были.
Ткань набиру скрыла ткань форменного костюма, лицевой платок спрятал за собой кривящиеся в улыбке губы. Мне опять предстояло изображать перед Советом заинтересованность в поступивших с Лилеи сведениях, которые мне были совершенно ни к чему. Для того, чего я ждал, еще не пришло время. Ну а если бы вопреки моим прогнозам это все-таки произошло, я узнал бы об этом значительно раньше талтаров.
– Опять не позавтракав?
Я резко обернулся к стоящему за моей спиной Айласу. Но каким бы жестким ни был мой взгляд, мой бывший друг на него совершенно не отреагировал. Впрочем, и это тоже было вполне закономерно.
В ту ночь мы больше молчали, чем говорили. Его слова, свидетелем которых я невольно стал, обратив внимание на переключившийся контроль, открыли мне глаза на все, что нас связало.
И хотя с того самого первого мига, когда в церемониальном зале встретились наши взгляды, я знал о чувствах, которые он ко мне испытывал, я даже приблизительно не мог осознать их глубину и его жертвенность. И понимание этого сделало его ценность для меня осмысленной: он не просто был первым, кто отдал себя мне, – он был единственным, для кого это стало смыслом жизни.
– Может, принцесса все-таки окажет мне милость и отобедает со мной сегодня.
– Наш ялтар становится сентиментальным.
Буркнув себе под нос, Айлас никоим образом не рассчитывал на то, что я его не услышу. Впрочем, на реакцию с моей стороны он тоже вряд ли надеялся: сменив свой статус, он словно взял на себя негласный надзор надо мной, играя роль наставника, который все подмечает, но позволяет своему воспитаннику самостоятельно идти по выбранному пути.
Но он был один из немногих, кто знал и мой холодный гнев, и мою милость, чтобы переступить черту, за которой даже вмешательство судьбы не спасло бы его от вспыхнувшей ярости.
Что же касалось его замечания, он был одновременно прав и… неправ. Я был даймоном и не мог страдать впечатлительностью или излишней эмоциональностью. Но мне дано было судьбой знать другие миры и иные расы, мне была дарована встреча с Единственной, разбудившей во мне чувственность, и это позволяло мне иметь возможность сравнивать и решать, каким именно быть.
И я не собирался лишать себя того, что уже имел.
– То-то из всего Совета только один талтар Маргилу приближается к ялтару без подписанного смертного приговора в глазах, – фыркнул Кадинар, продолжая одновременно считывать данные с систем контроля, окутывающих мою резиденцию замысловатой паутиной, также мысленно отдавать команды группе сопровождения и не упускать ни единого слова из того, что произносилось в гостиной, которую мы вот-вот должны были покинуть.
Что собирался ответить ему Айлас, я так и не успел узнать. А то, что ему было что сказать, я нисколько не сомневался: его аналитическая справка по этому талтарату поразила даже меня. И не только глубиной информации, которую ему удалось свести воедино, заставив выйти из себя привыкшего все знать Кадинара, но и весьма неожиданными выводами, благодаря которым я внес несколько изменений в будущее алтара Ярангира и его отца.
Мой начальник охраны замер, чуть откинув назад голову, что выдавало прием сообщений сразу по нескольким каналам и, резко обернувшись ко мне, произнес чуть дрогнувшим голосом, впуская меня в свой разум:
– Срочное сообщение с Лилеи.
Лера Д’Тар
– Это работает! – Восклицание даймона, проверявшего предложенную мной идею, было заслуженным, но не радовало.
Защитная матрица очень четко отделяла потоки магии друг от друга, не позволяя им смешиваться, и могла начать действовать задолго до того, как будущее дитя увидело бы свет, служа почти полной гарантией жизни матери.
Это была победа. А решение оказалось настолько простым в своей гениальности, что требовало от выплетающего защиту мага лишь склонности к стихиям и скрупулезности, чего представителям этой расы было не занимать.
Задумка, которую я использовала, принадлежала не мне, а моему далекому предку. И пусть в его записях она не привела к окончательному варианту, так и оставшись в виде образов и схем, но без этого толчка я вряд ли смогла бы найти ответ к этой задачке так быстро.
– Ты можешь сообщить ялтару Вилдору о нашем успехе. – Обратилась я к появившемуся в лаборатории Маргилу.
Правда, сегодня он не сопровождал правителя Дарианы, и это слегка волновало: ну не мог он не знать, что мои посиделки в купальне вчерашним вечером затянулись до сегодняшнего утра.
– Как только он закончит важную для него встречу, он узнает об этом.
Несмотря на уже набившую оскомину бесстрастность, с которой он это произнес, мои щиты, ощутив сдвинувшееся Равновесие, чутким барометром оповестили меня о том, что все не совсем так, как мне пытаются показать.
– Я должна вернуться в свои покои? – Не знаю откуда, но в моем сердце возникла тревога.
Скорее даже паника. Словно то, что происходило, имело слишком большое значение. Вот только что?
– Как тебе будет угодно, Лера. Если ты хочешь, я могу сопроводить тебя к озеру.
И прежде чем я успела сказать: «Нет», что было благоразумно, мои губы с воодушевлением, которого не было в моей душе, произносили слова согласия:
– Да, Маргилу. А если ты еще и прикажешь накрыть обед в беседке, то я приглашу тебя разделить трапезу со мной.
В его взгляде удивление даже не мелькнуло. Он лишь оглянулся к стоящему за его спиной Сэнару и, получив от того короткий кивок, чуть согнул руку, предлагая мне на нее опереться.
Я улыбнулась магам, которые с каждым днем все меньше обращали внимание на то, что я в общем-то не принадлежу к их миру, пообещав прийти завтра (правда, не до конца веря, что это произойдет), и вышла из лаборатории, так и не ощутив радости, которой мне очень не хватало.
– Что-то случилось? – Мои щиты чуть сдвинулись, пропуская внутрь талтара.
И мне было безразлично, какие мысли по этому поводу возникнут у Сэнара.
– Ничего, с чем не смог бы справиться наш ялтар.
И хотя ничего другого я и не ожидала, было не столько обидно, сколько неприятно.
После того памятного вечера на базе Маргилу из оппозиции, пусть и состоящей лишь из него одного, стал ярым приверженцем правителя Дарианы. И это наводило меня на мысль, что он успел догадаться о чем-то, что так и не удалось понять мне.
