Силы равны. Это видит и Логан. На его бедре пылает лиандр. Пока еще на бедре. Но вот Логан выхватывает меч и движется в сторону дерущихся. Его желание ясно как божий день: Логан хочет вступить в битву на стороне своих архангелов, дабы перевесить чашу весов в свою пользу. Логан сошел с ума. Логан больше не может быть генералом Икстриллиума! Его необходимо остановить любой ценой, пока архангелы не совершили роковой поступок. Логан — единственный ответчик за происходящее…
Логан…
Генерал гарнизона крепости высоко подпрыгнул в воздух, почти до самого свода, затерявшегося в колышущихся тенях. На миг вспыхнули очертания его огромных белых крыльев, но вот уже хищным соколом Логан устремился вниз. Его руки обхватили рукоять лиандра, острие клинка смотрит вниз. Точно на одного из архангелов. Еще миг, такой короткий и такой длинный, — и меч вошел в плечо стражника. Вошел как нож в масло, легко и свободно, распорол плоть, раздробил кости. Астера нельзя поразить ничем, ничто не оставит на его теле и следа, никакое оружие не причинит ему боли. Но это не касается лиандра.
Стражник осел на колени, его рука, держащая меч, разжалась. Крови, привычной жестокому Срединному миру, почти нет. Из раны струится голубое свечение, яркое и жидкое, как вечерний туман на болотах. Белый свет в глазах стражника тускнеет. Он развеивается, умирает. Возможно, он будет умирать еще долго, но нет времени смотреть на это. Надо помочь другим.
Прыжок, переворот в воздухе, меч вперед. Единственная цель — Логан. Другие ни при чем. Других задеть нельзя. Взмах. Логан не подозревает, что за его спиной еще один персонаж предательской баталии. Удар!
Промах! Лиандр одного из стражников отклонил меч, пресек удар по генералу. Это стражник, тренированный лично Логаном. Он вступил в бой за своего учителя, потому что учитель дал такой приказ. Верность, конечно же, всему причина, ее культивируют в Актарсисе повсюду. Верность учителю, верность учению, верность Свету. Добру. Справедливости.
Свист соприкасающейся стали режет уши. Поразительный факт: свист едва ли слышен, но режет уши как крик тысяч сирен! Вспышки яркого света там, где лиандры встречаются вместе. Уклонение, снова уклонение, парировать несколько ударов… Стражника нельзя убивать, нельзя даже зацепить, ибо сие означает предательство. Стражник тоже знает об этом, но дерется яростно, словно хочет стать предателем. Но он ведь не хочет! В его глазах нет огня! В его глазах нет света, струящегося при битве!
Сознание потянулось куда-то в лабиринт, по коридорам и переходам, нитью Ариадны оно устремилось на поверхность. Едва ли отсюда прощупывается поверхность, но это единственный шанс прекратить происходящее. Необходимо вызвать помощь, вызвать солдат крепости. Необходимо остановить сошедшего с ума Логана…
Пропущенный удар. Панцирь на левой части груди с шипением расплавился. Острая боль пронзила грудь и горячей волной обдала все тело. Боль, давно забытая, но воскрешенная мечом астера. Боль, оставшаяся там, в Срединном мире. Боль, несомая лишь демонами, но пришедшая с мечом Света… Стражник хороший боец, более того, он дерется насмерть. Не защищается и отступает — атакует непрестанно. Сильный взмах его меча, боль в кисти, лиандр отлетает к стене, вонзается в нее. Звон стали, шипение камня.
Эскалибур. Меч в камне…
Что же делать?!. Сейчас стражник нанесет последний удар. Лиандр рассечет тело надвое, сущность развеется мгновенно! Но стражник — не цель. Цель — Логан. Необходимо остановить генерала, и только его одного.
Ноги напряглись так, как не напрягались никогда. Белые крылья расправились, взмахнули одновременно с толчком ног. Свет факелов на секунду померк от ветра. Стремительный прыжок, выстрел тела вперед и в сторону. В сторону, где разил мечом очередного противника Логан. Остановить его, сбить с ног, завалить, не давать более убивать астеров…
От удара в спину Логан полетел на каменный пол. Два архангела прокатились метров десять кубарем, врезались в стену. Логан с рычанием не человеческим, но звериным попытался сбросить с себя массивное тело внезапного противника, но тщетно. Руки его намертво пригвоздились к полу коленями, грудь вдавилась под весом астера…
…Удержать до прихода помощи. Во что бы то ни стало удержать. Не давать подняться, не давать разить архангелов, не… Опять боль! Чудовищная боль, на этот раз в спине…
Кто-то из стражников сверху вниз опустил лиандр острием вперед, нацеленным в спину архангела. Меч пронзил тело насквозь, вышел из живота…
…Нет, не удержать Логана. Ни за что не удержать. Кто-то наносит по спине удар за ударом. Силы тают на глазах. Сил почти нет. Но если Логан встанет и вновь вступит в бой, погибнут и другие архангелы. "Боже, я не знаю, что здесь происходит, но происходит что-то чудовищно страшное! Я не смогу удержать Логана… Если только… не убью его!"
Логан продолжал рычать и извиваться, пока стражник кромсал тело архангела. Отчасти разрубить тело надвое мешали то возникающие, то исчезающие в воздухе крылья, они принимали на себя часть ударов, постепенно превращаясь в жалкие лохмотья. Логан чувствовал, как сомкнулись на его шее пальцы архангела, как он инстинктивно принялся душить его. Бред, ведь ни за что он не сможет задушить того, кто и в дыхании-то не нуждается! Но архангел упорствовал, упорствовал относительно долго, если можно так сказать, ведь время здесь не имеет значения. Его нет вовсе. Должно быть, архангел понял, что все попытки задушить Логана тщетны, ибо разжал пальцы, судорожно вцепился в золотую кирасу генерала и…
Вгрызся зубами ему в горло…
* * *
Портал. Вечно бушующее море огня, воды и ветра. Место, где Познавший мог чувствовать себя более или менее хорошо. Хорошо, хм… Нет, это слово совершенно не подходит. Скорее — одиноко. Одиночество помогает думать, помогает находить решения, помогает выживать. Кто-то скажет, что одиночество не способно помочь ничем кроме как вызвать грусть или тоску. На самом деле одиночество — вещь необходимая каждому. Ибо, лишь находясь наедине с самим собою, ты становишься именно тем, кто ты есть. Ни больше, ни меньше. Себе невозможно солгать, себя невозможно обмануть, себя невозможно не понять. Одиночество, так близкое к вечности…
А вокруг бушевала гроза, самая неистовая гроза из всех, которые доводилось видеть. По выжженному полю, простирающемуся во все стороны на десятки километров, носились угольно-черные пылевые вихри, словно высасывая из почвы языки пламени. Было непонятно, как огонь может подниматься до таких высот, почти касаясь мрачных темно-фиолетовых туч, ведь сверху беспрестанно лились потоки воды. Дождевая вода боролась с огнем, и кое-где испещренная трещинами поверхность поля уже превратилась в непроходимые болота. Над болотами поднимался зеленоватый дым, поднимался ровно, точно вокруг не свирепствовал ветер и многочисленные торнадо. Одинокие обугленные деревья, жалкие и уродливые, нагнувшиеся почти до земли, стонали под напором ветра; стволы некоторых из них ломались у самого корня, и деревья улетали прочь, подхваченные силой урагана.
