Профессор встал за кафедру и неторопливо обвел взглядом класс.
— Мое имя профессор Роберт Северус Грейнджер, и я приветствую вас на вашем первом в жизни уроке зельеварения, — негромко сказал профессор.
Профессор говорил довольно тихо, но обладал удивительным даром — в каждой точке класса ученики слышали отчетливо его каждое слово.
— С этой минуты и до конца обучения я буду раскрывать вам тайны древней науки зельеварения, науки, которую сэр Исаак Ньютон назвал королевой всех магических наук. Я тоже считаю зельеварение могущественнейшей и величайшей наукой в мире…
Ученики, боясь дышать, ловили каждое слово.
— Божественной алхимией восхищаюсь не только я. Как вы могли заметить, сегодня у нас почетный гость…
Все головы развернулись к Гарри Поттеру.
— Я представляю всем, кто еще с ним незнаком, мистера Гарри Поттера. Мистер Поттер любезно согласился прийти, чтобы сказать несколько слов о роли зельеварения в его жизни.
У голов гриффиндорцев дружно отвалилась челюсть.
Профессор Грейнджер тем временем слегка поклонился, уступая слово Гарри. Гарри решительно вышел вперед.
— Здравствуйте! Я пришел рассказать, насколько важной наукой для магии является зельеварение. Поверьте, это великая наука и искусство! Мастер зельеварения может творить настоящие чудеса. Он может воскрешать с того света, да–да, или сварить вам всенародную любовь и значимость, он может даже помочь переписать Историю. Поверьте мне: мастера зелий — настоящие волшебники!
Гарри показал на Бобби, молча наблюдавшего за речью со своей кафедры.
Бобби холодно поклонился классу.
— Я, конечно, не мастер зельеварения, — сказал Гарри, — но я учился зельям в этой самой аудитории, шесть лет подряд, и чему‑то я даже научился. И вы научитесь в свое время, честное слово. Профессор Грейнджер попросил меня показать какое‑нибудь простое зелье, и я его сейчас попробую вам сварить…
— Мистер Поттер сварит для вас Молодящее зелье, — тихо сказал Бобби Грейнджер, и инициатива удивительным образом перешла к нему. — Молодящее зелье очень наглядно и прекрасно подходит для любой демонстрации.
Гарри Поттер повязал передник, натянул перчатки, вознес мысленную молитву богам зельеварения — и приступил.
Ученики смотрели на Поттера, как на чудо. Смотрели в упор… И при этом не замечали, что знаменитый Гарри варит зелье не глядя, почти не замечая дела рук своих, а глядит неотрывно в глаза стоящего в сторонке профессора Грейнджера.
Они смотрели на чудо: как котел позвякивает на огне, как в нем что‑то булькает, как играет под ним огонек. Из котла вылетел нежно–лиловый туман.
— Наверное, готово, — неуверенно улыбнулся Гарри Поттер.
Профессор Грейнджер торжественно вручил ему лабораторную лягушку. Гарри Поттер столь же парадно капнул на нее одной каплей зелья. Лягушка превратилась в головастика!
Дети ахнули. Чудо состоялось.
Один мальчик — гриффиндорец, конечно, — наплевал на дисциплину, вскочил со скамьи и зааплодировал. За ним — прочие гриффиндорцы… За ними, после единственного взгляда Бобби, лениво присоединились «его» слизеринцы.
Весь класс стоял и стоя аплодировал Гарри Поттеру. Гарри Поттер засмущался.
Бобби смотрел, сколько дети излучали на Поттера восхищения, благодарности и любви… это, наверное, было заслужено после клетушки под лестницей Дурслей.
Дети продолжали аплодировать. Что ни говори, — хорошо быть Избранным.
Гарри взглянул на часы и неохотно откланялся. Он остановился почти у порога, а Бобби (ну как ему это удается?) уже успокоил класс.
— Вам только что наглядно продемонстрировали действие Молодящего зелья, — между тем объяснял классу профессор. — Молодящие зелья разной сложности входят в вашу школьную программу и обязательно будут включены в вопросы на экзамене. Простейший рецепт Молодящего зелья вы сварите под моим руководством через несколько минут. Проверим вашу способность так же превратить лягушку в головастика, как это показал вам господин Поттер…
БАХ!
Гарри стремительно обернулся. Бобби взглядом василиска уже вперился в несчастную жертву.
С боевым крещением и началом учебного года! Взорвался первый котел.
Гриффиндорец, конечно. И талант — даже задания еще не успели дать, даже разрешения трогать котел еще не было. А котел уже умудрился взорваться. Пять лет счастья, пока этот талант не закончит обучение СОВ, обеспечено.
Дайте мне яду, кто‑нибудь.
— Ваша фамилия Уизли? Как я понимаю, Вы бросили в котел два порошка — иглы дикобраза и серу?
— Я не знаю… Я ненарочно…
— Я не нарочно, сэр, — поправил мальчика профессор Грейнджер.
Жертва без всякого зелья готова была превратиться в головастика.
— Я правда не нарочно… Ой… ненарочно, сэр…
— Почему Вы начали работу с зельем без моего разрешения?
Гарри стремительно развернулся от двери.
— Роберт, если Вы позволите, я бы остался на всю лекцию. Я посижу в уголке — но если я Вам мешаю…
— Конечно, нет! Располагайтесь, садитесь…
Спасенная Гарри жертва — это и был старшенький Рона Уизли и его милой Конфиденс! — восторженно проводила Спасителя взглядом.
Бобби тоже его узнал. Сын Кактуса. Стопроцентный Уизли. Значит, нас ждет пять лет счастья — до того, как это дарование законно провалит СОВ по зельям… Ну, мы еще посмотрим, у кого будет больше счастья. Головастика тоже ждет пять счастливых лет — гарантированно. Слово Роберта Грейнджера.
Головастик — настоящий гриффиндорец! — непокорно вскинул голову. На лбу написано: не дождешься! Тоже мне, профессор двадцати лет, «сэр»… Я— тебя — не уважаю! Скорей умру, но «сэра» и «профессора», Грейнджер, ты от меня не дождешься!
Ответный взгляд Бобби Грейнджера предупреждал: желаете, чтобы Вас научили уважению и дисциплине, Уизли? Вам повезло. Вы нашли во мне отличного специалиста.
Дети прониклись строгостью дисциплины — сразу видно. Гарри тихо обвел глазами класс — 30 одиннадцатилетних прекрасных детей перед волшебными котлами, с блестящими как звезды глазами — и его пронзила ностальгия…
Гарри выбрал свободную парту в конце класса и сел. Перед ним шушукались три ряда детских затылков. Гарри глянул поверх них на Бобби Грейнджера… и всё забыл. Он забыл, что он вдвое старше Бобби Грейнджера, что он заместитель начальника Отдела мракоборцев, что он солидный человек. От невысокой черной фигуры за кафедрой на весь класс распространялась такая магнетическая сила, что даже взрослые перед ней склонялись как дети.
Профессор зельеварения неспешно вышел из‑за кафедры, одернув широкую черную мантию; его стальные глаза над крючковатым носом смотрели недобро.
