— Могу я продолжать, ваше высочество?
— Извините, мэтр… — покорно вздохнул его высочество. — Прошу вас. А я успел еще что-то натворить?
— Затем вы посетили какое-то государственное учреждение на вашей родине, похожее на полицейский участок или пограничный пост, и заявили, что вам необходимо видеть сержанта Фандорио или как-то так…
— И он нашелся? — Пассионарио слегка оживился, вспомнив эту скотину с совершенно бычьей мордой без малейших признаков интеллекта. Еще он помнил здоровенные кулаки и очень тяжелые сапоги, обитые железом на носках. Ну и связанные с этим ощущения, разумеется…
— Представьте себе, нашелся, только в более высокой должности. Вы тут же поинтересовались, знает ли он, что чувствовали люди, которых он бил ногами, и пообещали ему это показать. Затем, обездвижив предварительно всех, находившихся в комнате, вы сотворили два гигантских сапога в человеческий рост из неизвестного материала, тяжелого, как металл, но упругого, и пустили их произвольно летать по помещению, пиная присутствующих там, и больше всего объект вашей мести.
— Чем все кончилось?
— Не знаю, вы покинули это помещение, а сапоги все еще летали. Полагаю, господин, который бил людей ногами, теперь хорошо представляет, что они при этом чувствовали. Затем вы наведались в какой-то трактир, как я понял — в одной из южных провинций Ортана, но точно определить место я не смог. Вы напомнили хозяину, как пятнадцать лет назад он не заплатил вам за две луны, которые вы на него работали, и выгнал, спустив на вас собак. Должен ли я уточнять, что это здание тоже сгорело дотла?
— А потом?
— Затем вы почтили своим присутствием какой-то портовый кабак в Эгине, где потребовали немедленно подать вам сюда двух грузчиков, которые десять лет назад набили вам… лицо в этом самом кабаке. Вы всегда столь злопамятны, ваше высочество?
— Нет, только когда пьян, — вздохнул Пассионарио, пытаясь вспомнить, когда это и где ему набили морду в Эгине. Впрочем, подобное с ним случалось регулярно. — Надеюсь, они не нашлись? Или этот несчастный кабак я тоже спалил?
— Как ни удивительно, эти господа нашлись и даже пожелали повторить свой подвиг. Сейчас вся местная полиция ломает головы, как снять их с вершины прибрежной скалы, на которую вы их затащили, поскольку скала отвесная со всех сторон, примерно как ваша любимая в горах, только обрывается в море. На этом вы закончили ваши личные счеты и подались в Белокамень…
— О небо… — ужаснулся Пассионарио. — Только не говорите, что я изувечил кого-то из королевской семьи…
— Вы намеревались найти принца Кондратия и надрать ему уши точно так же, как он в детстве Мафею. К счастью, вы его не успели найти. А то наказание получилось бы неадекватным, поскольку вы собирались браться за уши его высочества…
— Раскаленными руками? — ужаснулся Орландо.
— Именно. Но ничего не случилось, королевский замок в Белокамне — как раз такое место, которое хорошо знаем и я, и Мафей, мы тут же явились за вами и забрали вас оттуда. Это все.
— Спасибо… — совершенно искренне поблагодарил наставника товарищ идеолог. И добавил: — Простите меня, мэтр… Я… так случилось… нечаянно… Не выгоняйте меня, пожалуйста.
— Успокойтесь, ваше высочество, я и не думал вас выгонять. Хотя должен заметить, что вы были непростительно легкомысленны. Как бы вы ни расстраивались, вам следовало следить за собой и обращать все-таки внимание, что и сколько вы пьете. И раз уж об этом зашла речь, попрошу впредь воздерживаться также и от приема наркотиков. Если это будет необходимо в магических целях, я сам вам порекомендую и прослежу, чтобы рецептура, пропорции смеси и дозировка были соблюдены. А если вы просто расстроитесь, лучше приходите ко мне, и я помогу вам справиться с вашими проблемами другим способом. А то у его величества один универсальный метод на все случаи жизни — напоить гостя, и вот что из этого получается. Как вы себя чувствуете?
— Ужасно, — честно признался Пассионарио. — Несмотря на то что вы меня лечили…
— Это не похмелье, ваше высочество. Это переутомление. Вы слишком много колдовали сегодня. Так что сейчас вам следует отдохнуть, прежде чем вы сможете куда-то телепортироваться. Конечно, ваши друзья и соратники будут волноваться, но потерпят немного. Главное — все обошлось и ничего не случилось.
— Не случилось? А если меня кто-то узнал? Я не знаю, как мне теперь показаться на глаза Амарго. Я просто боюсь возвращаться…
— Придется, ваше высочество. Ведь вас там любят и за вас переживают. Кроме того, это просто ваш долг, о котором, надеюсь, я не должен вам напоминать. А что касается вашего друга, господина Амарго… Объясните ему, что произошло, и извинитесь за все то, что вы ему наговорили. Он ведь наверняка знает о вашем недуге, и поймет, что вы были… не совсем адекватны. Кстати, вы знаете, что его величество настойчиво ищет с ним встречи?
— Да. Но Амарго не пойдет на контакт. Он и сам не хочет, и… не имеет права.
— Что ж, его можно понять… Впрочем, не стоит сейчас утомлять вас вопросами, поговорим об этом в другой раз. А теперь, с вашего позволения, я вас усыплю, поскольку сами вы вряд ли сможете уснуть, а это вам необходимо.
— Все ясно, он не вернулся, — печально твердил про себя Малыш. — Он никогда больше не прилетит.
А. Линдгрен
Жак полюбовался плавным приземлением бумажного самолетика и небрежно бросил:
— Да фигня все это, не переживай. Хочешь, переезжай, поживи у меня. В твоей квартире посидят ребята Флавиуса, и если туда кто-то сунется, этому кому-то придется плохо. А долго и целенаправленно за тобой никто охотиться не будет. Можно подумать, на твоем Диего свет клином сошелся и вся мистралийская разведка только тем и занимается, что одного его ловит. Потеряют несколько человек и плюнут — у них других дел хватает. А работают наши безопасники действительно качественно, ненавязчиво и профессионально. За мной после того банкета две недели ходили, а я даже не заметил. Так и не знал бы, если б мне король не сказал.
«Что-то не по делу он сегодня веселый и легкомысленный, — заметила Ольга. — Все ему фигня, ни о чем переживать не надо, а сам хихикает-хихикает, да и моргнет как-то странно, глаза опустит, вроде задумается на секунду, а потом тут же давай болтать опять, еще пуще прежнего. Излишне весело и беззаботно как-то. То ли сам боится, да пытается страх таким образом заглушить?»
— Жак! — укоризненно сказала Тереза, отрываясь от учебника. — Как ты можешь так говорить! Ольге грозит серьезная опасность, а тебе «фигня»! Если бы это угрожало тебе, ты бы уже трясся как…
