— Только покажитесь сначала, чтобы я видел, кто слушает меня.
— Прошу прощения, — голос звучал все глуше и глуше, будто удаляясь. — Не надо было мне вообще заговаривать.
Больше он не произнес ни слова.
Барсук, не дождавшись продолжения, решил все-таки сыграть. Вроде бы голос был вполне мирным. Не хочет открываться, так не надо. Пока. А потом посмотрим.
Прошел еще месяц. Голос больше с барсуком не разговаривал. Иногда, в конце какой-нибудь красивой мелодии, барсуку казалось, что ветер завывает как-то уж очень выразительно, но уверен он не был.
Наконец, голос снова вступил в разговор. Было почти утро, и барсук собирался уходить, когда невидимый собеседник мечтательно сказал:
— А особенно прекрасно эта мелодия звучит, сыгранная на биве.
— На флейте тоже ничего! — возмутился барсук и направился прочь.
— Прости меня, — извинился голос. — Я не хотел тебя обидеть. Но раньше я прекрасно умел играть на биве, если бы мне только еще сыграть хоть разочек!
— А что же мешает?
— Бивы-то у меня больше нет!
— А где же она?
— Во дворце, висит в зале с музыкальными инструментами. Зайти туда и взять ее я не осмелюсь, мой облик для этого слишком безобразен.
— Я мог бы тебе ее принести, если бы ты попросил, — барсук всегда был готов на авантюры.
— Но я не уверен, что сейчас сумею на ней сыграть, — голос печально вздохнул. — Мое нынешнее состояние не способствует музыкальным занятиям. У меня и рук-то нет…
— Не попробуешь, не узнаешь!
Барсук решительно направился прочь. Голос его заинтриговал, и теперь он хотел выяснить, кто был его таинственным собеседником. И правда ли, что он умеет играть на биве.
Стянуть биву следующим вечером оказалось легче легкого. Ее никто и не охранял, видимо, особого интереса она для воров не представляла.
Барсук принес ее к стене и сел ждать. Голос не давал о себе знать, и тогда от скуки барсук провел когтями по струнам инструмента.
— Ох! — жалобно закричал невидимый собеседник. — Я слышу, ты принес мою биву, но зачем же ты ее мучаешь?
— Просто попробовал.
— Лучше играй на флейте, это у тебя получается.
— А ты?
— Положи биву вон там, у самой стены, и я постараюсь к тебе присоединиться. Не знаю, выйдет ли.
Барсук начал играть. Четверть часа его флейта звучала в одиночестве, а затем бива вдруг дернулась и заиграла.
Вначале барсуку показалось, что играет она сама по себе, без постороннего вмешательства но, приглядевшись, вдруг заметил, что ее держит призрачный старик.
Глаза у старика были закрыты, он наслаждался музыкой. Барсук последовал его примеру — тоже отключился от всего и стал наслаждаться.
Под утро, когда барсук собирался уже уходить, старик встал с земли и церемонно поклонился:
— Приходи еще, — сказал он, — ты хотя и барсук, но играешь замечательно. Будем играть вместе.
С этими словами он растаял в воздухе. Барсук взял биву и отнес ее обратно, во дворец.
Вскоре встречи со стариком превратились в привычку — почти каждый вечер барсук отправлялся на свою любимую полянку у стены и играл. Каждую ночь, к сожалению, не получалось, так как даже барсукам нужно когда-то спать.
Однажды, когда ночь была особенно тихой, так что звуки флейты и бивы разносились далеко, привлеченная их мелодией, пришла черная лиса. Лиса сидела на стене и слушала, а когда старик с барсуком закончили играть, сказала:
— Какая прекрасная музыка! Никогда не знала, что ты умеешь так хорошо играть, барсук!
Барсук, который давно знал лису и всегда считал, что та обладает безукоризненным вкусом, смущенно шаркнул лапой:
— Да вот, тренировался почти каждый день и немного научился.
— А с вами я не знакома. Вы тоже играли восхитительно! — обратилась лиса к старику. — Как ваше имя?
— Спасибо, — сказал старик. — К сожалению, имени своего я не помню. Меня разбудила музыка, а до того я очень долго спал. Я очнулся, услышав мелодию, которую и сам когда-то играл и очень захотел снова подержать в руках свою биву. И вот я здесь, с барсуком, который меня вернул в этот мир, так сказать.
— Как вас тогда называть? — осведомилась лиса.
— Зовите просто стариком.
— А меня называют Хэй Хусянь, — представилась лиса. — Услышав звуки музыки, я вспомнила, что когда-то неплохо играла на хуцине. Я знаю, что во дворце есть этот инструмент. Не будете ли возражать, если завтра я приду и сыграю с вами?
Конечно же, никто не возражал.
Втроем играть оказалось еще лучше, чем вдвоем. Лиса принесла с собой хуцинь. В этот раз она была в человеческом обличии, что неудивительно — все же руки для игры на музыкальных инструментах сподручнее, чем лапы. Однажды, когда барсук, старик и лиса музицировали под светом луны, еще один бесплотный голос заговорил с ними:
— Ах, — пропел он. — Как хорошо вы играете!
Все трое молча поклонились, хотя не вполне были уверены, видит ли их говорящий — у голоса ведь могло и не быть глаз.
— Вы меня разбудили, — мелодично продолжил голос. — Я спала и спала, а потом услышала музыку. Меня зовут Гуй Нефритовый Цветок.
«Что же это за место такое, где все спят, а просыпаются, только заслышав мелодию?» — удивился про себя барсук, а вслух сказал:
— Извините, если помешали.
— Отнюдь! Я совсем не расстроена, наоборот, очень рада услышать такую дивную музыку. Не сыграете ли еще?
Долго упрашивать троицу не пришлось. Они снова заиграли. Вначале новый слушатель никак не давал о себе знать, или может, они не сразу заметили. Но к концу мелодии барсук вдруг понял, что посреди поляны танцует призрачная девушка. Одета она была в шаровары и длинное платье поверх, подвязанное поясом под грудью. В разрезах было видно нижнее платье, чуть светлее верхнего. Плечи девушки были укутаны длинным шарфом. Концы шарфа и длинные рукава платья развевались во время танца. Лицо девушки было набелено, на щеках ярко нарисованы два кружка румянца, на лбу мушка в виде полумесяца.
Когда музыканты окончили играть, девушка остановилась и с улыбкой поклонилась:
— Спасибо вам, — сказала она, — что напомнили мне, как я когда-то умела танцевать. Я и забыла. Приходите еще, я буду ждать вас, чтобы станцевать снова.
— С огромным удовольствием, — сказал старик. Лиса и барсук были с ним полностью согласны.
Ночные встречи продолжались.
Однажды они так увлеклись игрой, что задержались у стены и закончили только с рассветом. Первой нового зрителя заметила девушка. Она прервала свой танец и остановилась, смотря на стену. На ней сидел белолицый мальчик. Совершенно обычный подросток, если не считать того, что волосы у него были зеленые, как речные водоросли.
