– Такова была моя судьба… Ты больше не винишь меня в случившемся?
– Нет, – это было правдой.
– И поговоришь со своим помощником?
– Переубеждать его? – нет, на это Атен не был готов. В конце концов, откуда он знал, что не ошибается в своем доверии. – И вообще, что бы то ни было, это ничего не изменяет. Караван не вступит в город.
– Но почему! – Рур просто не мог понять причины этого необъяснимого упрямства!
Почему странники так упорствуют в своем желании поступить не так, как обычно?
Словно специально, наперекор ему… И, потом… – Неужели вы пойдете против воли повелителя небес, если…
– Нет, – прервал его Атен. Но это "нет", имело совсем иной смысл, чем тот, что так хотел услышать горожанин. – Нет – потому что Он не станет вынуждать нас сделать хотя бы один шаг против нашей воли. Для Него это важно – чтобы мы были свободны в выборе своего пути.
– Ты знаешь это наверняка?
Караванщик кивнул. На краткое мгновение он забыл о том, что случилось с караваном, что ждало его впереди, и в его душу забрело – случайно, неизвестно откуда – сочувствие к чужаку. Право же, он хотел ему помочь. Если бы только было возможно сделать это, не подвергая опасности своих…
– Брат… – тем временем к ним быстрой решительной походкой подошел Евсей. Он хотел что-то сказать, но замер, на миг лишившись дара речи, увидев, что чужак свободен. – Ты снял с него оковы… Но он же убежит! – караванщик был готов сорваться с места, броситься вперед и собственноручно запереть цепи.
Атен лишь снисходительно глянул на него. Право же, он не видел смысла не только возражать, но даже обращать внимание на это по-детски наивное восклицание.
– Что ты хотел мне сказать? – вместо этого спросил он.
– Что? – тому потребовалось несколько мгновений, чтобы мысленно перейти с одной тропы на другую. – Ах, да! Я принес добрую весть. Все не так плохо, как показалось на первый взгляд.
– Ты о повозках?
– Да. Конечно, та, с которой все началось, потеряна безвозвратно, но другие… Их еще можно починить.
– Сколько времени это займет?
– Не долго. За дня два – три управимся.
– Хвала богам! – с несказанным облегчением вздохнул Атен. Право же, проблема решалась быстрее, чем караванщики успели по-настоящему испугаться.
– Только… – Евсей покосился на чужака, на миг поджал губы. Было видно,что ему хотелось остановиться на том, светлом, не добавляя более ничего, но он не мог. – Для этого нам понадобится кое-что…
– Полозья? – Атен сразу же, еще когда только увидел сломавшиеся повозкам, обратил на них внимание. – И доски под основу?
– Да.
– В караване их нет?
– Доски найдутся. А вот полозья… – летописец качнул головой. – Однако как раз сейчас мы можем их добыть. Находясь возле самого города…
– Евсей!
– Брат, не кричи на меня, не дослушав! Я вовсе не предлагаю тебе изменять принятое решение, хотя случившееся и дает нам на это право. Но почему бы нескольким дозорным не войти в город? Они могли бы купить все необходимое, мы же спокойно подождали бы их здесь.
– Да, караванщик! – Рур аж подпрыгнул, поспешив что есть силы схватиться за веревку, брошенную ему в прямо в руки. В душе он уже благодарил богов, приведших помощника хозяина каравана к этой мысли – спасительной для него, для его города.
– Пусть караван останется здесь, раз вы не хотите, чтобы он вошел в город, но это ведь не причина для того, чтобы лишать себя возможности пополнить припасы, купить все необходимое…
– Только твоего согласия спросить забыли, – презрительно усмехнувшись, бросил Евсей.
– Я вовсе не пытаюсь вмешаться в вашу жизнь. Упаси меня боги давать вам советы.
Просто… Я хочу сказать… Если вы по неведомой мне причине, словно дав на то обет, не хотите, чтобы хотя бы один из вас переступал черту нашего города – что же… Остановитесь здесь, возле границы. Позвольте мне обо всем позаботиться…
– Чего ради ты решил нам помочь? Кто мы тебе – родичи, сваты? – Евсей так и не оставил своего презрительного тона, однако раздражения и, одновременно, высокомерного снисхождения в нем поубавилось. Их место заменило любопытство, вечно так не кстати заявлявшие права на душу летописца.
– Я… Я не могу рассказать всего…
– Вот как? – презрительно усмехнулся Евсей. – Ты зовешь нас на свою дорогу, но при этом не хочешь даже сказать, куда она нас приведет!
– К славе.
– Большей, чем дает путь бога солнца? – и снова усмешка искривила губы караванщика.
– Возможно, – спокойно глядя на него, проговорил горожанин.
– Возможно?! – Евсей не дал ему ничего сказать.-Да что вы о себе возомнили!-в нем вскипела злость. Право же, он, составивший уже не одну легенду, считал себя вправе полагать, что совершил достаточно, чтобы полагать – жизнь прожита не напрасно.
– Я говорю – возможно, – голос Рура даже не дрогнул. И это было удивительно, ведь он никогда не считал себя достаточно сильным, чтобы спорить с кем бы то ни было, не то что со спутниками бога солнца. Но сейчас им двигало нечто, бывшее сильнее его, сильнее всех тех препятствий, которые ему еще предстояло преодолеть, – потому что боги могут даровать вашему каравану шанс помочь не только нам, жалким смертным, чужим вам и потому безразличным для ваших душ и вашего пути, но и Им.
– Им?- оба караванщика тотчас насторожились. – Кому? В чем?
Тот уже был готов ответить – "господину Шамашу", но не смог даже рта открыть.
Толи небожители не захотели допускать, чтобы он поделился с кем-то, рожденным вне стен их города, его тайной, толи просто пришло время для того, чтобы это случилось, в общем, в это самое мгновение до Рура донесся звук, заставивший его, вздрогнув, обернуться.
Сломанные повозки… В них что-то изменилось. На первый взгляд они выглядели точно так же, как и прежде. И все же… Руру показалось, что он увидел черную тень, чем-то похожую на раскинувшую крылья птицу смерти, которая нависла над повозками и суетившимися рядом с ними людьми…
– Уведите их отсюда, – сами собой зашептали его губы.
– Что? О чем ты?-караванщики, наверное, решили, что чужак помешался от напряжения выпавших на его судьбу дней суровых испытаний. Более никак нельзя было объяснить эти слова, которые, не связанные с тем разговором, что они вели, выглядели полной бессмыслицей.
А у Рура не осталось времени на объяснения. Оттолкнув того из караванщиков, который оказался на его пути, он метнулся к повозкам. Там еще ничего не происходило – люди суетились, разгружая легшие брюхом на снег повозки, не замечая приближения беды, не чувствуя… И когда горожанин прокричал: -Прочь!
Уходите скорее! – они лишь остановились на миг, подняв на чужака удивленные взгляды, не понимая, что на того вдруг нашло, а затем, проворчав друг другу что-то вроде: -Безумец! – уже готовы были вернуться к прежнему занятию.
