— Не знаю. Я ее не видела, — решила ответить честно, но без подробностей.
Не успела выйти после перевязки (медсестра снова мне замотала плечо и лопатку, в надежде, что это все-таки поможет), как мне позвонила мама. К моему несчастью медсестра была упертой и дозвонилась ей в какую-то из попыток, а посему мама знала, что я на экзамене в обморок грохнулась. Ну, здорово.
Потратила полтора часа на то, чтобы объяснить ей, что просто распереживалась. Мама не верила, грозилась приехать, я ей объясняла, что уже взрослая в свои двадцать, не надо всего этого, и, в конце концов, кое-как удалось настоять на своем. Мне только этого не хватало. Увидит меня и заберет отсюда. Я же бледная, как смерть.
Пришел Такеру, и я наконец-то смогла распрощаться с мамой.
— Ну что? — С надеждой смотрела на парня я, пока он заходил в мою комнату, доставая из пакета продукты.
К моему сожалению Такеру не спешил делиться подробностями, а, значит, этих подробностей и не было. Наверное. До последнего пакетика с соком надеялась, что он все-таки сообщит мне что-нибудь полезное.
Но — увы.
— Я узнал по поводу твоего экзамена и пересдачи, — вообще не стал даже поверхностно касаться темы Нацуэ парень. — Сэнсэй разрешил тебе пересдать на следующей неделе, но ты должна это сделать обязательно, если хочешь продолжить учиться.
Смотрела на Такеру и пыталась понять: то ли я уже пациентка психушки, а Такеру санитар, то ли просто сплю. Какая-то непрошибаемая стена его уверенности встала между нами и это начало меня убивать.
— Такеру, пожалуйста, что ты узнал? — Взмолилась я.
Такеру взглянул на меня украдкой, остался недоволен, в нем будто бы взыграла непреодолимая твердолобость, сквозь которую мне было почти невозможно пробиться. Вздохнул.
— Не существует твоей Нацуэ, — немного пренебрежительно и с раздражением признался он. — Я спрашивал у десятков людей, интересовался даже у наших одногруппников. Никто не знает о ней.
— Кроме меня, — поправила я. Такеру глянул на меня уже без сострадания, будто я своим сумасшествием оставляла клеймо на нем самом. Я была ему противна, и это укололо меня в самую душу. — А как же плакат?
Такеру раздраженно отвел взгляд в сторону, было видно, как он борется с собой. Он сидел на полу, держа руки на коленях, я заметила, как его ладони сжались в кулаки.
— Мало ли, что там написано, — рявкнул он, а затем резко поднялся. — Поешь. И поскорей выздоравливай.
А потом он ушел, а я поняла, что моя единственная надежда умерла. Да нет, даже не рождалась. Полагаю, для Такеру было шоком мое первичное поведение, но когда прошло время, он от шока отошел, и вернулось рациональное «у нее не все дома, а я не хочу с этим связываться».
Что же мне теперь делать?
Пересдача. Надо было не забывать об этом, а иначе я совсем все потеряю. Но и о Нацуэ я думать не перестала. Пусть что-то случилось, она пропала, но не бесследно. Это доказывает лишь одно: случилось что-то необычное, моя задача это выяснить. А чтобы это выяснить, нужны силы. Значит, нужно, чтобы стало лучше.
Съела все и была очень благодарна Такеру за еду, а то я сама пока еще была не до конца в порядке. Ладно, далеко не в порядке, но следуя наставлениям подруги, старалась сохранять оптимизм и присутствие духа. К моему удивлению, несмотря на явное недоверие и пренебрежение моей уверенностью в том, что Нацуэ пропала, а не плод моего воображения, Такеру принес мне еду и на следующее утро.
Не знаю, стало ли полегче, хотелось верить, что да, но, хоть и без личного присутствия, Такеру обо мне заботился. Приятно. Вероятно, я для него была как бедная сумасшедшая родственница, которую хочется избегать, но и умирать же не оставишь. Что же — спасибо ему за это.
Но я решила: завтра иду в лес. Днем. Да, опасно, но, а что еще остается? Вообще, я даже подумывала попросить кого-нибудь из служителей храма пойти со мной. Прикинусь клубнем, скажу, что мы с Нацуэ по лесу гуляли только что и разминулись. Какая разница, когда это случилось, если это правда? Служитель чего? Откажет? Или кто там? Монах? Настоятель? Плоха я в синтоистских терминах…
Прошлой ночью спала плохо, была словно в бреду, но к моему несчастью, за следующий день устала гораздо больше, хоть по идее, ничего не делала, отдыхала и должна была восстановиться лучше. Предпочитала об этом не думать, просто много ела, пила пригоршню таблеток и надеялась на лучшее.
Сегодня уснула почти сразу, устала жутко, все еще была не в себе. И снова снилась какая-то чушь. Я вроде бы даже вернулась домой, но домом это не было. Как будто это дорама какая-то или вроде того. Дворец и куча коридоров. Я иду по ним в наряде, сильно похожем на кимоно, но в то же время напоминающем платье. Красивое. Я с ним даже играла, наблюдая, как моя длинная юбка развивается следом.
Дворец пуст, но я будто бы это знаю, и меня это не пугает. Однако за мгновение до того, как завернуть за угол я вдруг понимаю, что там меня ожидают.
И снова коридор в университете, снова вдалеке тот самый парень во всем черном. Мое сердце пропускает удар, жар распространяется по моему телу.
Только вот сон снова отличается. Парень знает, что я здесь, поворачивает голову и смотрит на меня. И в этот раз меня это пугает.
Я отступаю на шаг, на два под пристальным взглядом. Но он не двигается, а я понимаю, что от него не сбежать. Ахаю от неожиданности и пробую развернуться, броситься наутек. Ноги ватные, но кое-как преодолеваю расстояние в один коридор, как вдруг…
Оборачиваюсь — он стоит прямо передо мной и смотрит. Страх проходит, но сердце исправно бьется слишком быстро. Тело напрягается, будто рядом опасность, хоть чувства меняются.
— Кто ты? — Спрашивает вдруг он меня.
Этот вопрос меня дезориентирует. Хлопаю глазами, пытаюсь собраться с мыслями. Сама бы хотела задать подобный вопрос ему, но… решаю, что в данном случае лучше просто уйти.
Разворачиваюсь и пробую сделать шаг, а он вдруг оказывается слишком близко почти пожаром. Возбуждение от его близости вспыхивает в моем теле мгновенно, ахаю и задерживаю дыхание, когда его губы оказываются у моего уха.
— Надо поговорить, — сообщает мне он.
— Что? — Можно было ожидать многое, но не этого. Едва заметно веду головой, чтобы видеть его идеальное лицо… сглатываю ком в горле. — Кто ты?
Он не реагирует, он пронзает меня своими глазами. Впервые могу видеть его так близко, мурашки по коже, это не просто цвет ночи. Это маслянистые омуты. Бездна страха и тьмы. Откуда такие ассоциации?
— Встретимся в рамен-Банкара в Синдзюку, Кабукичо, — внезапно назначает встречу мне он, а потом удаляется. — Там и поговорим. И о Нацуэ.
А потом он исчезает, а я просыпаюсь слишком спокойно.
Что? Что он сказал? Незнакомец, которого я видела один раз в жизни, только что назначил мне встречу во сне? То есть, во сне назначил, но…
Он сказал Нацуэ?
Банкара? Синдзюку, Кабукичо? Это же район Токио, так ведь? Почему я вообще об этом думаю? Разве это все не было лишь сном?
Нацуэ. Он сказал Нацуэ…
Глава 6
Сон или нет, но этот парень в мою голову проник окончательно. Это преступление, что я все еще думала о том, как раздевала его? Самое ужасное, что после всех наших… бесед (целых две, и те короче чиха) я уже опасалась его вспоминать. Вдруг он слышит? Ну что за дурные мысли?
Так или иначе, но встречаться с ним я была не намерена. Еще и ехать так далеко. Я не очень хорошо знала Токио, хоть в Синдзюку бывала, впрочем, он же предложил раменную, а не подворотню какую-нибудь…
С другой стороны, когда он упомянул Нацуэ, я задумалась и поняла одно: это меня беспокоило, так ведь? А сны — это проекция наших тревог. Следовательно, я все смешала в своей голове и мне приснилась вся эта… чушь. С чего бы этому случайному парню знать о Нацуэ? Вот меня накрыло… Еще и встреча. Что это за раменная такая?
О чем это я вообще? О том, что меня распирало любопытство. Конечно, распирало! Кого бы подобное оставило незаинтересованным? Я думала, что этот парень просто отвлечет меня от дурных мыслей (во сне), а он вел себя так, будто контролировал все до последней пылинки. Очень странно.
